нужно попрощаться с ним надлежащим образом.
— Пять минут. Лука вернется через десять.
Глубоко вздохнув, я вхожу и ставлю стул рядом с его кроватью.
Он такой тихий, такой умиротворенный. Я сажусь и накрываю его руку своей.
— Грейсон, я не знаю, слышишь ли ты меня. Я выйду за тебя замуж. На мне кольцо и все такое, так что теперь от этого никуда не деться. Пожалуйста, не прекращай искать меня. Я умоляю тебя.
Слезы капают ему на руку. Я кладу письмо на столик рядом с его телефоном.
— Когда-нибудь мы снова увидимся. Надеюсь, скоро.
Я должна быть сильной прямо сейчас — ради ребенка, ради Грейсона.
С высоко поднятой головой у меня есть еще один шанс сбежать.
Я выглядываю в прозрачное окно, когда Фрэнки проверяет часы и смотрит в конец коридора, ведущего ко входу.
Я открываю дверь так тихо, как только могу, мой взгляд прикован к красному знаку выхода слева. Я думал, больницы заняты, так где же, черт возьми, все? Где, черт возьми, вообще мой врач?
Делая глубокий вдох и распахивая дверь, я бегу так быстро, как только могу, к пожарному выходу.
— Мэдди, — рычит он.
Его тяжелые шаги становятся все громче и громче позади меня. Я толкаю барьер и вваливаюсь в дверь, разворачиваюсь и захлопываю ее, прямо перед лицом разъяренного Фрэнки.
— Кто-нибудь, помогите! — кричу я.
Дверь распахивается, врезаясь в меня и отбрасывая меня на пол, и я приземляюсь прямо на задницу. Мои руки саднит, когда они скользят по полу.
— Черт, — шиплю я, отползая назад, когда Фрэнки возвышается надо мной.
— Ладно, будь по-твоему, — бормочет он, наклоняясь и поднимая меня на руки, перекидывая через плечо.
Я изо всех сил колочу своими покрытыми синяками руками по его спине и отчаянно брыкаюсь ногами.
— Отпусти меня, блядь, ты, придурок!
— Заткнись нахуй.
Он ведет нас в полной темноте через парковку, на его черном Мерседесе мигают фары.
— Пожалуйста, не делай этого, Фрэнки.
— Это единственный способ сохранить вам с Грейсоном жизнь. А теперь садись в машину и больше никаких гребаных побегов. Если ты это сделаешь, мне потребуется всего один звонок, чтобы Грейсона убили на больничной койке. Ты понимаешь?
Я киваю, сдерживая слезы.
ГЛАВА 44
ГРЕЙСОН
Лицо Луки заслоняет мое размытое зрение. Настойчивый звуковой сигнал — единственное, что я слышу. Я несколько раз моргаю, чтобы прояснить зрение, гребаный белый и яркий свет не помогает. Боже, у меня так пересохло во рту. Когда я кашляю, острая боль пронзает мой левый бок.
— Черт! — Шиплю я.
— Грейсон, позволь мне позвать доктора.
Доктор?
Мне требуется некоторое время, чтобы прийти в себя.
Мэдди.
Где Мэдди?
Паника охватывает меня, и я подскакиваю на кровати. Что, вероятно, худшее, что я мог сделать, поскольку боль почти невыносима.
— Ложись на хрен, Грейсон. Ты чуть не умер, черт возьми!
— Где Мэдди?
— Лука, где, черт возьми, Мэдди? — я рычу и тут же разражаюсь приступом кашля.
Он сует мне в руки пластиковый стаканчик с водой. Мои руки такие тяжелые, что я подношу его к губам и делаю глоток. Даже усилие проглотить изматывает.
— Просто держись. Позволь врачам делать свое дело, а потом мы поговорим.
Я бросаю на него взгляд. Подходит доктор. Холодный воздух заставляет меня скрипеть зубами, когда он расстегивает мою рубашку, отодвигая повязку прямо под ребрами.
— Все заживает хорошо. Никаких признаков инфекции. Тебе повезло. Всего несколько миллиметров с каждой стороны, и ты, вероятно, был бы в гораздо худшем состоянии, если бы не умер. Тебе нужен отдых. Ты уже два дня то приходишь в сознание, то теряешь его.
Что ж, фантастика.
— Нам нужно подержать вас здесь под наблюдением еще несколько дней. Мистер Руссо оплатил ваше пребывание.
— Отлично, спасибо.
Щелкает дверь, и доктор уходит.
— Выкладывай, Лука.
Он неловко ерзает на стуле. Он наклоняется к моему прикроватному столику и протягивает мне белое письмо, аккуратно сложенное пополам.
Какого хрена.
Я разворачиваю бумагу, мои глаза просматривают ее слова. Мои руки трясутся от ярости.
— Это чушь собачья, Лука.
— Я знаю.
Я перечитываю письмо снова и снова. Ее слезы пачкают черные чернила. Я не верю в это, ни на секунду. Сминая бумагу в руках, я запускаю ее через всю комнату.
— Черт!
Внезапно машины рядом со мной приходят в бешенство, и я слабо слышу, как Лука зовет меня по имени, когда я соскальзываю обратно в темноту. На этот раз нет солнечного света, который вернет меня обратно.
ГЛАВА 45
ГРЕЙСОН
Прошло три гребаных дня с тех пор, как я прочитал письмо Мэдди и практически вырубился. Три дня созерцания все тех же унылых белых стен. Слушать, как Лука и Келлер болтают полную чушь.
Я снова перечитал дерьмовое письмо Мэдди. Я скомкал его и швырнул через всю комнату.
Я знаю свое солнышко лучше, чем это, и, по-видимому, она тоже хорошо знает меня.
Засохшие пятна от слез на черной туши говорят мне, что что-то не так. Мэдди швырнула бы меня в лицо. Она никогда не выбрала бы трусливый выход. Кроме того, она не настолько глупа, чтобы сбежать с моим ребенком и ожидать, что я буду сидеть сложа руки.
— Почему вы, два ублюдка, здесь, а не ищете Мэдди? — я шиплю, когда боль пронзает мои легкие.
Эти ублюдки здорово меня достали. Пуля прошла мимо. Но, черт возьми, это больно.
— Грейсон, Энцо и его команда делают все, что в их силах. Мои ребята следят за Фальконе. Пристрелить тебя не было их конечной целью. Это только начало.
— А что, если ее нет в этой гребаной стране? — я киплю.
— Я соединился со своими связями в Европе. Возможно, есть несколько моментов, связанных с соглашением. Я работаю над этим. Доверься мне.
Келлер подозрительно смотрит на него, и последнее, что мне нужно, это чтобы он отговаривал Луку от этого.
Назревает война, и нам нужна армия.
Келлер поворачивается ко мне.
— Грейсон, что, если она только что ушла от тебя? Что, если ей нужно побыть одной? Она отклонила твое предложение.
Лука шепотом кричит Келлеру, чтобы тот заткнулся нахуй.
— Нет, Грейсон, она носит это кольцо. Посмотри, — Лука протягивает мне коробочку с кольцом. Кольцо исчезло.
— Она была опустошена. Я спросил ее, что бы она сказала, если бы ты снова сделал ей предложение? Она сказала "да". Поэтому я подарил ей кольцо, и она надела его. Она любит тебя. В этом нет сомнений.
— Что сказал Фрэнки? — спрашиваю я.
— Он предупредил
