Клодий отложил таблички. Вот как! Занятно. Значит, Цезарь не верит в победу Красса. И, скорее всего, никогда не верил. И одновременно всячески толкал Красса в поход. Выпихивал Богатого из Рима.
Цезарь, Цезарь, что же тебе нужно? Легионы? Британия? Что еще? Неужели всего лишь царская власть?
III
Рано утром Агенобарб со своими людьми при свете факелов отправились на Марсово поле.
Клодий в этот раз не торопился. Полибий и Зосим выведут людей Клодия лишь на рассвете — ветераны Помпея и ветераны Цезаря уже заняли Марсово поле с ночи, чтобы обеспечить доступ только нужным людям. Утро выдалось холодное, низины были затоплены синим туманом, лишь вершины холмов возвышались. Спустившись с Палатина, Клодий погрузился в синюю пелену, идущий впереди факелоносец зябко передернул плечами, а факел его зачадил. Впереди замелькали неясные тени, расплылись желтые пятна чьих-то фонарей. Клодий невольно замедлил шаги и положил ладонь на рукоять кинжала. Два клиента, идущие следом, спешно приблизились к своему патрону.
Из тумана вынырнул человек, потом другой, они прыжками пронеслись мимо и скрылись. Лица бегущих с остановившимися выпученными глазами, как у глубинных рыб, казались неживыми. Впереди кто-то кричал. Заунывно, протяжно, на одной ноте. Один из мятущихся огней погас. Факелоносец Клодия остановился, вглядываясь в туман и пытаясь разобрать, что же происходит впереди. Лицо его застыло и сделалось рыбьим, как у встреченных беглецов. Уже явственно слышались крики и звон железа, тяжкое дыхание и топот тяжелых кальцей. Клодий увидел бегущих навстречу — человек двадцать, а то и более. Они, не останавливаясь, пронеслись мимо, последний, приотставший, хромал, и при свете факела можно было разглядеть, что щека его распорота и течет кровь. Пола тоги была вся в грязи, беглец постоянно на нее наступал и чуть не падал. Вслед за раненым трусил в своей белоснежной тоге кандидат Агенобарб, вмиг утративший восхитительную спесь.
— Разве ты не идешь на поле? — с деланным удивлением спросил Клодий, уже догадываясь, что произошло.
Агенобарб безнадежно махнул рукой:
— Ну его в Тартар, это консульство. Жизнь дороже. На следующий год изберут.
Уже когда Агенобарб и его спутники скрылись и туман начал потихоньку редеть, навстречу Клодию попалась еще одна группа. Три человека вели раненого сенатора; его тога безобразным комом была заброшена на здоровое плечо. Локоть сенатора и шею наскоро обмотали тряпками, сквозь бинты проступала кровь. Присмотревшись, Клодий узнал в пострадавшем Катона.
— Пусть Агенобарб вернется! — кричал Катон, напрасно пытаясь вырваться из рук клиентов и размахивая здоровой рукой. — Пусть он вернется. Он должен бороться до конца!
Поравнявшись с Клодием, Катон сурово глянул на бывшего народного трибуна:
— Идешь устраивать очередное побоище?
— Нет, я буду вести себя тихо. Не хочется, чтобы перед поездкой меня отделали, как тебя.
— Я выставлю свою кандидатуру в преторы! Не позволю Помпею захватить власть!
— Смелым Судьба помогает, — усмехнулся Клодий. Он, правда, подозревал, что Фортуна помогает не смелым, а хитрым.
Катон не ответил, лишь погрозил кулаком, губы его беззвучно шевельнулись. Еще несколько человек попалось навстречу. Они несли на плаще неподвижное тело; голова, вся в крови, свесилась, волосы превратились в красные сосульки. Один из носильщиков что-то бормотал и постоянно оглядывался. Клодий остановился. А, собственно, зачем он идет на поле? Раз Агенобарб бежал с выборов, то теперь остались только два кандидата — Помпей и Красс. Их изберут независимо от того, явится на выборы Клодий или нет. Так какой смысл идти? Правда, Помпей заплатил Клодию за голоса его сторонников. Ну что ж, обещание надо держать — пусть Гай Клодий ведет коллегии на выборы. А сам Публий Клодий Пульхр может не спешить…
Клодий повернулся и зашагал домой.
Картина IX. Театр
Всю первую половину года меня не было в Риме — ездил с посольством в Византий, а на самом деле собирал «подарки» с провинциалов — многим из них я помог во время своего трибуната. Теперь наступило время пожинать плоды. Но из Византия я привез до смешного мало — каких-то пару миллионов. Неловко даже называть сумму, но всем вру, что чудесным образом разбогател.
Авл Габиний восстановил Птолемея Авлета на троне. Царь на радостях прикончил свою старшую дочурку Беренику, которая отняла у него царство и правила Египтом в последние годы. Заодно прирезали еще кучу богатых граждан, чтобы пополнить опустевшую царскую казну. Надеюсь, дурнушка Клеопатра окажется счастливее сестрички. Я искренне желаю ей удачи. Вспоминает ли она наши встречи в усадьбе Помпея на Альбанском озере? Я вспоминаю.
Помпей занят своим театром. Красс насильно набирает солдат в свои легионы. Это похоже на продажу в рабство. Старик Красс вообразил, что своей славой затмит Великого.
Вернулся я в Рим как раз к открытию театра Помпея.
Из записок Публия Клодия Пульхра
Начало октября 55 года до н. э
I
Место сенатора Клодия было в орхестре. Но Клодий почти не следил за представлением. Напротив него была консульская скамья, и Клодий смотрел на прекрасную Юлию, что сидела рядом с мужем. Сенатору показалось, что дочь Цезаря стала еще красивее. Клодий достал вощеные таблички, стило и попытался нарисовать профиль Юлии. Но ничего не получилось, и он спешно разровнял воск.
Когда утреннее представление закончилось, Помпей вместе с Цицероном отправился осматривать статуи, которые специально для театра привез из Греции Помпоний Аттик, преданный друг Марка Туллия.
Юлия осталась на месте. Служанка принесла ей чашу с прохладительным напитком. Просторная стола из тончайшей ткани не могла скрыть изящества ее фигуры. Вот только руки и шея ее сделались еще тоньше, и теперь Юлия казалась особенно хрупкой.
Клодий поднялся и направился к Юлии.
— Если ты, прекрасная Юлия, здравствуешь, то это замечательно, — сказал он с улыбкой, останавливаясь перед женой консула.
Она бросила на него взгляд и опустила ресницы.
— Надеюсь, что и ты здравствуешь, сиятельный.
— По-моему, ты сердишься на меня. Думаешь, что я вел себя самым свинским образом.
Он внимательно посмотрел на ее нижнюю губу. Нет ли следа от укуса? Но нет, никаких следов. Нежные розовые губы даже не были накрашены.
— Сержусь? За что? Все решает случай, его игра. Фатум. Случайная драка, случайно кровью забрызгали тогу Гнея, случайно я увидела ее и решила, что мой муж убит. И то, что начались преждевременные роды, — тоже случай.
— Ты достойна счастья, боголюбимая Юлия.
— Я счастлива. Но я помню, что боги завистливы. Если бы я родила Гнею сына, это было бы счастьем чрезмерным. Но все равно я счастлива. Так счастлива, что чувствую — это не может продлиться долго. Я скоро умру… — Она произнесла это легко, с улыбкой.
— Не говори так! — Он схватил ее за руку. — Я не позволю!
Юлия повернулась и глянула ему в глаза — как тогда на пиру.
— Разве это в твоей власти?!
Она высвободила руку из его пальцев, но при этом продолжала смотреть ему в глаза. И вновь будто невидимая нить натянулась меж ними.
— «Каждый человек — кузнец своей судьбы», — это была любимая поговорка моего предка Аппия Клавдия Слепого. Он заставил римлян воевать с Пирром до победы.
— Если ты таков, как знаменитый Цек, то заставь римлян победить самих себя. — Юлия отвела взгляд.
— Я попробую.
Клодий почувствовал, что сердце его наполняется неведомой прежде решимостью, желанием свершить невозможное. Он резко повернулся и зашагал вверх по лестнице, к мраморному храму Венеры Победительницы, где стоял Помпей со своими ликторами, и подле — Цицерон. Храм устроили здесь, чтобы обойти запрет, так как в Риме нельзя было возводить постоянные каменные театры. Помпей уверял, что попросту построил храм, а при нем… небольшой такой театрик.
Меж скамьями сновали торговцы сырными пирогами и горячей колбасой, разносчики вина и холодной кипяченой воды. На лице Помпея застыло самодовольное выражение. Но из-под надменной гримасы, как из-под плохо надетой театральной маски, выглядывало раздражение и недовольство собой.
— Роскошный театр, такого и у греков нет, — рассуждал стоящий рядом с Помпеем Цицерон. — Хотя этот театр и походит на тот, что в Митиленах.
— Нет, там театр на склоне горы, а мы возвели это грандиозное сооружение посреди поля. Я велел заложить мощный фундамент, каких греки никогда не делали. Римляне умеют воевать и строить. И строят на века. Я сверх меры удивлюсь, если кто-нибудь соорудит нечто подобное. А, вот и Клодий, наш Византийский посол! Как посольство? Надеюсь, все прошло успешно.
