деле отреагировали, — значит так оно и есть. Можно было бы предположить какие-нибудь сплетни о моей девушке, но тогда вы бы доложили Гермионе со словами: «А эта змея слизеринская, с которой твой брат встречается, вон чего учудила!», но тогда я бы уже об этих слухах знал от сестры. Остаётся Малфой и его круг. Учитывая обстановку в стране и всякое Тёмнолордское возвращение, учитывая, сколько раз вы бодались с ним, думаю, во врагах он до сих пор ходит у вас.
Ребята переглянулись удивлённо.
— Эх… Понимаю сестру, почему она любила кичиться своими мозгами. Непередаваемое ощущение.
— Ты что-то знаешь? — серьёзно спросил Поттер.
— Я много всего знаю, — пожал я плечами, ухмыльнувшись. — Но из-за моих знакомств, в ваших глазах я — возможный неприятель и змеиный прихвостень, так что я ничего не скажу, даже если спросишь, ведь не поверите. Ладно, народ. Плетите свои интриги, только не перестарайтесь. Ещё неизвестно, какую свинью нам подложил Снейп в Хогвартсе.
— Вот тут я согласен прям на все сто, — кивнул Уизли.
— И если хотите за кем-то последить, обратите внимание на Нотта.
Покинув это купе, посеяв семена сомнений во всех, я пошёл в следующий вагон. Зачем мне это? Ну, Поттер любит приключения. Вот и пусть оттягивает на себя внимание.
Ближе к концу поездки я встретил Дафну после окончания собрания их девичьего клуба. Мы списались ещё вчерашним днём, что встречать её на перроне нет необходимости как раз из-за этого клуба — они намного раньше договорились встретиться у одной из них и вместе отправиться на вокзал. Так что только лишь сейчас, почти перед остановкой в Хогсмиде, она вырвалась из плена женской компании.
— Привет, — улыбнулась она, обняв меня и коротко поцеловав, пока в коридоре вагона никого не было. — Как поездка?
— Уныло до ужаса, — улыбнулся я, и мы встали у окна, а Дафна, взяв меня за руку, прижалась к плечу. — Разнял пару несостоявшихся драк, пару споров, помог новичкам, направил деятельность Поттера в нужном мне русле.
— Даже так? И чем же тебе не угодил наш многострадальный герой?
— Он всё равно бы развернул какую-нибудь деятельность. Пусть лучше разворачивает в удобном мне направлении.
— Ты волк в овечьей шкуре, Гектор, — она улыбалась, глядя на моё отражение в окне — на улице уже стемнело. — Раньше ты действовал только по ситуации. Что изменилось?
— Боюсь, Хогвартс может оказаться уже не тем, к какому мы привыкли. Зная, кто, что и как будет делать, я смогу понять по изменению планов, кто, на кого и как влияет, и что с этим делать уже мне. Скорее всего ничего не получится, всё будет хаотично и непредсказуемо, но попробовать-то стоит. Разве нет?
— Разумеется. Нельзя играть в шахматы, не зная, как ходят фигуры.
— Не нужно меня переоценивать, я не игрок. Я не вижу всей доски, не понимаю, что происходит конкретно, и не без труда делаю ходы самим собой — не до других мне. Кстати, как думаешь…
Я повернулся к девушке, и она повернулась ко мне в ответ, стоя практически в паре сантиметров от меня, нахально блестя глазами.
— Кхм…
— Да-да?
— Ты хочешь, чтобы я забыл свой вопрос?
— Ну, во-первых, ты не забудешь, а во-вторых — ради такого твоего взгляда, можно и немножко оттаять…
— Что же такого в этом взгляде? — я притянул Дафну за талию.
— Понятия не имею, но мне нравится…
Разумеется, всё это не могло закончиться правильно, логично.
— Вы только посмотрите на них! — вошедшая в коридор вагона Пэнси всплеснула руками. — Разврат и непотребство в Хогвартс-Экспрессе!
Может ли быть ухмылка задорной? До чего момента я не знал ответа на этот вопрос, но, как оказалось, может.
— Мы уже почти подъехали, иди собирайтесь, — Пэнси прошла мимо нас.
Постояв десяток секунд вот так, ибо момент испорчен, мы разошлись по своим купе, а через десяток минут поезд остановился на перроне Хогсмида. Я, как староста, оставался тут до последнего пассажира, ещё и прошелся по вагонам, убеждаясь, что никто не остался, никого не заперли, парализовав, и прочее. Всякое может быть.
Покинув поезд вместе с Ханной, приметил остальных старост у других вагонов — все как раз собирались садиться в оставшиеся две кареты, так что и мы пошли к ним.
— Похоже, — Ханна кивнула в сторону только-только отъехавшей кареты с Гермионой, Роном, Падмой и Эрни, — нам не оставили выбора.
— Я бы удивился, если бы Рон согласился ехать в одной карете с Малфоем.
— Даже после нашего кружка анонимных любителей ЗоТИ?
— Даже.
Когда мы поднимались в кареты к слизеринцам, Малфой хмыкнул, сложив руки на груди.
— Ну надо же, какая неожиданность.
— У тебя что, месячные? — не удержался я от ехидной и не очень-то приличной реплики, от которой Ханна и Пэнси чуть не подавились, засмущавшись.
К моему удивлению, Малфой даже возмущаться не стал, лишь посмотрел на меня с вопросом во взгляде.
— Ясно, — кивнул я. — Съездил домой на лето, называется. Сломали парня.
— Это было непростое лето.
— То-то ты постоянно следишь за окружением. Тебе что, выработали манию преследования?
— Так заметно?
— Ты постоянно прислушиваешься к чутью, держишь палочку наготове в рукаве, стреляешь взглядом в те места, где может скрываться угроза.
— И как ты это подметил? — удивилась Пэнси. — Я вот не вижу…
— Просто он сам так делает, — ухмыльнулся Малфой. — Я только сегодня это понял.
— Добро пожаловать в клуб, — я похлопал по плечу Малфоя, который не без труда удержался от резкого движения в сторону. — А вот это уже нервы. Может пропить курс успокоительного?
— Тц… Само пройдёт, не лезь.
— Ладно. Дело твоё.
— Именно.
Мне даже интересно, что за «воспитательные мероприятия» на этот раз устроили для Драко дома.
Поездка прошла под ничего незначащие разговоры о всяком. Например, о том, кто какие предметы оставит на шестой-седьмой курсы, и всякое подобное.
Хогвартс встретил нас всё теми же неизменными камнями, гулкими коридорами, освещёнными факелами да пламенем в чашах, тьмой, скрывающейся под высокими потолками. Большой Зал оставался всё тем же Большим Залом — сотни свечей неизменно парили над столами факультетов, как и заведено первого сентября, а иллюзия ночного неба была всё столь же реалистичной и яркой, показывая звёзды, пару облачков и луну ближе к горизонту.
Только вот за столом преподавателей можно было заметить ощутимые перемены. Во-первых, настроение этих самых преподавателей. Раньше всегда можно было заметить наряду с тем, как от них веет собственной важностью, некоторую торжественность и благодушие. Сейчас же этим могли похвастать только Флитвик и какой-то полноватый седой старичок в строгой, но очевидно дорогой коричневой мантии и — вот неожиданность — оксфордской шляпе. Такая квадратная, с кисточкой — я такую только в фильмах видел, честное слово!
Другим заметным изменением являлся, конечно, Снейп, сидевший на месте директора с видом предельно уставшего человека. Это всё, что о нём можно было сказать, отличного от привычного образа — поза расслабленного уставшего человека во всём чёрном.
Хагрида не было, что не удивительно, зато была профессор Грабли-Планк.
Были и
