изо всех сил пыталась вспомнить, когда в последний раз испытывала такой культурный шок.
Жизнь дворян нелегка…
— О новорожденных никогда не говорят до тех пор, пока они не достигнут возраста крещения, так что держите эту информацию при себе, — предостерегла меня Эльвира. Я осторожно кивнула. Она почти прямо говорила о том, что невозможно узнать, какая судьба ждет ребенка, в зависимости от количества маны, с которым он родится.
— Даже если опустить факт рождения ребенка, Аурелия, похоже, не любит общаться, поэтому Эльвира вынуждена возлагать все свои надежды на Леонору, — сказала Флоренсия, переводя тему разговора с Аурелии. — Леонора — высшая дворянка Эренфеста той же фракции, поэтому она, скорее всего, сможет управлять политикой фракции в качестве преемницы Эльвиры.
— Хм? Леонора? — я удивленно моргнула, не понимая почему о ней говорят именно сейчас.
— Она пара Корнелиуса, не так ли? Мне сказали, что они держат это в секрете, чтобы это не мешало их работе, но разве, ты совсем ничего не заметила?
— Нет… — ответила я. Я знала, что Леонора без ума от Корнелиуса, но не то, что она на самом деле призналась и получила ответ. Ни один из них не показывал никаких признаков того, что между ними что-то произошло. — Но когда я думаю об этом, я кажется припоминаю, что в последнее время они старались вставать в караул вместе… Постойте, я что единственная, кто не знал об этом? Матушка, ты знаешь, как они начали свои отношения?
— Я и сама не знаю подробностей. Сколько бы я ни спрашивала, он просто отвечал, что не хочет повторить судьбу Лампрехта и превратить свою личную жизнь в книжную историю.
Я могла понять чувства Корнелиуса, но он должен был понимать, что просто оттягивает неизбежное.
— А родные Леоноры знают? — спросила я. — Нам же нужно будет встретиться с ними, не так ли?
— Они знают с того момента, как она начала подготавливать одежду для выпускного Корнелиуса. Я часто говорила о деталях подготовки с ее матерью. Корнелиус тоже уже посещал их.
Удивительно, но кажется Корнелиус уже сделал все необходимые приготовления. Очевидно, у него было достаточно времени, чтобы сделать это, ведь я постоянно была в храме.
— Я знала, что он старался держать это в секрете от тебя, Розмайн, но вижу, что он был очень дотошен в своих попытках, — со смехом сказала Флоренсия. — Я не ожидала ничего другого от сына Эльвиры.
Именно от Экхарта Эльвира узнала о буднях Фердинанда в Королевской Академии. Корнелиус, зная об этом, больше всего остерегался именно меня, как его сюзерен я могла узнать о нем очень много, а так же была очень восприимчива к влиянию Эльвиры.
— Согласно письму Корнелиуса, он планирует официально поприветствовать родителей Леоноры, как только она закончит со своими занятиями, и пока вы будете заняты ритуалом посвящения, — сказала Эльвира. — Я намерена использовать эту возможность, чтобы вытянуть из него как можно больше информации. Но это будет нелегко, учитывая насколько он настороже.
— Я могу понять, почему он был так осторожен рядом со мной, учитывая мое положение, но разве ему действительно было нужно стать настолько дотошным? — спросила я. — Это действительно кажется перебором. Может быть у него есть еще какие то причины?
— Он сказал, что если бы ты узнала о том, что он выбрал Леонору, то ты стала бы специально назначать их работать в паре, постоянно следила за тем, чтобы они садились вместе за обедом и вообще сделала их отношения настолько очевидными, что все дразнили бы их до самого выпуска.
Мне оставалось только отвести взгляд. Это было абсолютной правдой. Казалось, что он хотел скрывать свои отношения вплоть до выпускного, потому что только так он мог гарантировать минимизацию возможных неловких ситуаций.
— Его вряд ли сильно беспокоит собственный комфорт, так как он скоро закончит учебу, — добавила Флоренсия. — Скорее, он беспокоится о Леоноре, ведь ей нужно учиться еще один год после его выпуска. Поэтому будь к ним внимательнее, Розмайн.
— Я буду очень осторожна, — пообещала я.
Взгляд Флоренсии сместился к Эльвире.
— И ты тоже, Эльвира, — предостерегла она. — Я знаю, что твои “Романтические истории Королевской Академии” довольно популярны, но если ты не подождешь того момента, пока они оба не окончат Академию, то сделаешь Леонору крайне несчастной. Ты же не хочешь запереть ее в общежитии до самого выпуска? — взгляд женщины смягчился, когда она улыбнулась. — Я уверена, что Леонора сама расскажет об этих цветочных днях во время будущих чаепитий.
— Да, пожалуй ты права. Я уже собрала немало любовных историй, так что мне нет необходимости спешить. Я проявлю терпение и подожду, — кивнула Эльвира, но ее темные глаза горели страстью к любимому делу. Было ясно, что она выведает все детали у Корнелиуса и Леоноры, как только они дадут хоть малейшую слабину.
— Это напомнило мне кое о чем, — сказала я. — Леди Ханнелора из Дункельфельгера высоко оценила наши романтические истории о рыцарях. Я одолжила ей экземпляр “Романтических историй Королевской Академии” во время чаепития, которое мы провели, и так же сказала ее ученикам-чиновникам о том, что готова купить у них романтические истории их герцогства. Возможно, очень скоро мы получим новый материал.
— Прекрасная работа, Розмайн — сказала Эльвира, сверкая глазами. Как и ожидалось, Королевская академия — лучшее место для сбора историй из других герцогств, и чем больше историй разных учебных лет мы получим, тем труднее будет определить прототипы их героев. Большая анонимность вдохновит еще больше людей делиться своими историями. По крайне мере именно это и сказала Эльвира своей страстной речью.
— Любовные истории Королевской академии продаются больше, чем любая другая книга, которая печатается в Хальденцелле, — объяснила Эльвира. — Таким образом я пишу книги ради моего места рождения.
Кажется, что Хальденцелле более или менее превратился в типографию, которая сосредоточилась на любовных романах. Я понимала, что продажи книг им были нужны, из-за того сколь суровы там зимы. Но все равно удивительно,
