форме проверить сообщение. Наемники бросили все – и машину, и снаряды, – и скрылись.
Отец позвонил Мексиканцу, и в ходе следующей встречи они решили, что новую попытку предпримут в Боготе, на этот раз под командованием Мексиканца. Снова прозвучало имя Карлоса Кастаньо, поскольку его план нападения на генерала Масу еще можно было применить, а Кастаньо обратился к своим контактам в департаменте и получил подробную информацию о протоколах безопасности Галана и его личное расписание.
Некоторое время спустя, в середине августа, Кастаньо сообщил отцу, что все готово, кроме одной детали: он не смог найти мини-пулемет МАС-11, размер и универсальность которого делали его идеальным оружием для этой задачи. Спустя два дня по указу Пабло Пинина передал MAC-11 одному из людей Кастаньо.
За два дня до назначенного времени Кастаньо через своих информаторов узнал, что вечером пятницы 18 августа 1989 года Галан собирается провести митинг на главной площади Соачи, к югу от Боготы. Отец и Мексиканец дали операции зеленый свет. Однако план, который Кастаньо оценивал как идеально надежный, требовал, чтобы несколько человек смешались с агентами службы безопасности Галана, как только тот доберется до места митинга.
Отец знал, что последствия этого убийства будут особенно жесткими, особенно для него и Мексиканца – тех, кого знали как главных врагов политика. Он приказал усилить охрану вокруг укрытия Ла-Рохита[79] – красного дома между Медельином и городом Ла-Сеха на востоке Антьокии, где он прятался в те дни. Мы с матерью из здания «Альтос» перебрались в «00» – пентхаус в здании «Сейба-де-Кастилья» в Медельине.
В ту роковую пятницу отец, как и всегда, проспал до полудня. Когда же он проснулся, ему сообщили, что около семи утра отряд из шести человек под командованием Джона Хайро Посады, больше известного по прозвищу «Тити́», расстрелял полковника Вальдемара Франклина Кинтеро, когда его автомобиль остановился на светофоре на границе медельинских районов Каласанс и Ла-Флореста.
Это нападение было совершено в стиле сицилийской мафии: убийцы встали перед машиной полковника и стреляли, пока магазины их винтовок не опустели. По словам отца, в офицера попало около ста пятидесяти пуль. В те дни Пабло постоянно ссылался на Тото – Сальваторе Риину, одного из самых известных сицилийских мафиози, от которого он перенял методы террора, включавшие заминированные автомобили и выборочные убийства.
В тот же день президент Барко объявил о новых, более решительных мерах по борьбе с терроризмом Медельинского картеля. Но позже ночью появились новости о том, что кандидат в президенты Луис Карлос Галан скончался от ран, полученных на площади Соачи. План Карлоса Кастаньо сработал.
На рассвете в субботу 19 августа Фидель и Карлос Кастаньо прибыли в Ла-Рохиту, чтобы поговорить с моим отцом. Нас тогда там не было, но позже мне рассказали, что они обсуждали эффективность каждого из людей, участвовавших в нападении, а также преследования и облавы, которые теперь на них обрушатся. Отец пообещал Кастаньо, что покроет все расходы на операцию – около 250 миллионов песо. Через неделю он вручил им эти деньги наличными, но Фидель отказался их принять:
– Пабло, не парься, ты нам ничего не должен. Считай, что это мой взнос в финансирование войны.[80]
Когда число агентов, разыскивающих отца, снова выросло, он, верный правилу не оставаться слишком долго на одном месте, вместе с дядей Марио Энао и Хорхе Луисом Очоа перебрался в Эль-Оро – поместье в нескольких километрах от порта Кокорна́ в Магдалене Медио. Но в шесть утра 23 ноября их предупредили о том, что несколько вертолетов и люди из элитного антитеррористического подразделения национальной полиции только что покинули военную базу Паланкеро и направляются к дому.
Как обычно, Пабло не поверил, что эта операция может быть как-то связана с ним. Но через несколько минут в небе над Эль-Оро появился боевой вертолет, и все трое бросились прочь. Вертолет, впрочем, никак не мог приземлиться, потому что отец заранее приказал установить вокруг дома десятки длинных шестов, связанных друг с другом стальными тросами.
В хаосе, вызванном попыткой побега, агенты открыли огонь с воздуха. Отцу и Хорхе Очоа все же удалось сбежать, но дядя Марио не успел укрыться и погиб. Так в ходе этой операции был убит ближайший друг Пабло, единственный человек, к кому он прислушивался и, может быть, даже боялся. «Я останусь твоим самым верным братом», – говорится в одном из писем, написанных отцом лучшему другу уже после его смерти.
Отец залег на дно в другом укрытии. Несмотря на всю секретность, один адвокат сумел добиться того, чтобы Пабло его принял, и умолял прекратить террор. Но отец стоял на своем:
– Сеньор, во Второй мировой войне США бомбардировками поставили Японию на колени. Я собираюсь сделать то же самое с этой страной.
И так он и поступил.
В половине шестого утра в субботу 2 сентября дон Херман – мужчина лет шестидесяти из шайки Пинины – подорвал в Боготе, на заправочной станции напротив главного входа в редакцию газеты El Espectador, фургон с сотней килограммов динамита. Через несколько часов посланные отцом люди разрушили летний дом семьи Кано на островах Росарио. Через несколько дней Пинина ненадолго заскочил к нам в укрытие и в деталях описал нападение на редакцию.
Несколько недель отец сеял хаос по всей стране. Его люди, приноровившиеся взрывать автомобили и другие устройства, нанесли серьезный ущерб нескольким штаб-квартирам политиков в Боготе, отелю Hilton в Картахене, офисам издания Vanguardia Liberal в Букараманге – и далеко не только им. Пабло был убежден, что правительство в надежде урегулировать ситуацию пойдет на уступки, как это случилось в 1984 году после убийства Родриго Лары, и попросил адвоката Гвидо Парру[81] попытаться договориться о встрече с его крестным отцом, бывшим министром Хоакином Вальехо Арбелаэсом.
Пока по всей стране продолжали взрываться бомбы, Пабло, Вальехо и Парра провели тайные переговоры, где разработали мирное предложение: «Лос-Экстрадитаблес» должны были сдаться властям в обмен на существенную судебную защиту, включая гарантию невыдачи их США. Вальехо сразу же отправился в Боготу, чтобы обсудить эту инициативу с генеральным секретарем президента, Херманом Монтоей Велесом. Но, как и пять лет назад, новости об этом просочились в прессу, на этот раз – в газету La Prensa, принадлежащую семье Пастраны. У правительства не оставалось другого выбора, кроме как публично заявить, что они получили предложение от мафии, но сразу же отклонили его.
Шансы на переговоры снова испарились, правительство Барко опять взяло верх, поэтому, как рассказал мне Чопо, отец и Мексиканец решили уничтожить наиболее популярного кандидата в президенты, Сесара Гавирию: кандидат от либералов ожидаемо поддерживал политику Галана в отношении экстрадиции.
Пабло с Мексиканцем снова обратились к Карлосу Кастаньо. Однако тот быстро осознал, что усиленную охрану Гавирии трудно
