— А даже если бы и нашли, то Сигизмунд не посмел бы прикончить меня при людях, — добавил Бьорн.
Виола медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы. Так, спокойно! Плевать, что там было у Гритты. Главное, что Бьорн остался в живых.
— Да не было у меня с ней ничего. — Он стиснул ее ладонь, отвечая на незаданный вопрос. — Мне, чтобы отлить, приходилось по стеночке до ведра ползти, куда уж там кувыркаться. Да и… у меня же теперь есть ты, зачем мне кто-то еще?
С этими словами он притянул ее к себе и поцеловал. Его губы были сладкими от медовухи. Виола прижалась к нему всем телом, ощущая, как в груди разливается ласковое тепло.
— Не хочешь прогуляться? — поинтересовался Бьорн, когда они, наконец, оторвались друг от друга.
Его затуманенный взор давал недвусмысленно понять, в чем именно будет заключаться цель прогулки.
— Хочу, — шепнула Виола.
Они вышли из-за стола. Захмелевшие гости не обратили на это никакого внимания, лишь Матильда спросила:
— Вы куда? — Но тут же улыбнулась и махнула рукой. — Смотрите, не поломайте кровать.
У Виолы загорелись щеки. Неужели она сейчас останется с возлюбленным наедине?
Они с Бьорном вышли в боковую дверь. В коридоре было безлюдно и темно, лишь где-то впереди в полумраке мерцал одинокий факел.
— Куда пойдем? В спальне он. — Бьорн говорил о теле Сигизмунда, которое прислужницы сейчас готовили к похоронам.
— У меня есть одна идея. — Виола взяла его за руку и повела к лестнице.
— Ого, — присвистнул он, когда они оказались на крыше. — Да ты у меня птица высокого полета.
— А то!
Они стояли на смотровой площадке. Над головой простиралось небо — бархатно-черное в вышине и туманно-золотистое у горизонта. На нем сверкала и переливалась бриллиантовая россыпь звезд. Величественные горы обрамляли зеркальную озерную гладь, а прямо под ногами расстилался Рюккен, мирно спящий в ночной тиши.
Прохладный ветерок взметнул выбившиеся из косы пряди.
— Как красиво! — невольно промолвила Виола.
— В детстве я часто забирался сюда, — заметил Бьорн. — Отсюда было удобно высматривать, где можно наворовать яблок.
— А я помню, как стояла тут с Сигизмундом. — Виола помрачнела. — Он показывал мне твой сгоревший дом. Я думала, что умру на месте.
Бьорн обнял ее за плечо и притянул к себе.
— Бедная моя принцесса!
Она повернулась к нему, обхватывая ладонями его лицо. Он наклонился к ней и поцеловал. Вкус медовых губ, напор горячего языка — и все тревоги, страхи и дурные воспоминания развеялись, сменившись жаром в груди и сладким томлением внизу живота.
— Подними руки! — шепнул Бьорн.
Виола послушалась, и он через голову стащил с нее одежду. Студеный воздух окутал нагое тело, но холода она не ощутила. Кипящая в жилах страсть распаляла ее изнутри, жгучей дрожью пробегая вдоль позвоночника.
Бьорн поднял ее под ягодицы и усадил на парапет. Виола со стоном притянула его к себе, а он стал целовать ее шею, плечи, грудь. Его губы жадно вбирали ее соски, а рука скользнула между ног, туда, где все уже полыхало от возбуждения.
Сгорая от нетерпения, Виола широко развела бедра. Она до боли, до дрожи хотела его. Когда он вошел в нее, наполнив жаждущее лоно, она всхлипнула и стала сама порывисто подаваться ему навстречу. Бьорн практически держал ее на весу, а Виола, обхватив его ногами, лишь слегка опиралась руками на ограждение за спиной. Он двигался в ней напористо и резко, а она податливо выгибалась, с наслаждением принимая его в себя.
Ледяной ветер дразняще пощипывал соски, горячий член вбивался яростно и неукротимо, и вскоре все нутро пронзило мощной судорогой блаженства. На самом пике удовольствия Виола запрокинула голову и распахнула глаза, до предела напитываясь сиянием мерцающих звезд. Бьорн кончил вместе с ней, и еще пару минут они пытались отдышаться, не размыкая тесных объятий.
Виола сидела на парапете, а Бьорн стоял перед ней, прижимая ее к себе. Она уткнулась носом в твердое плечо и никак не могла насытиться запахом любимого человека. Его член все еще был внутри нее, и отголоски сладких волн легкой зыбью пробегали по истосковавшемуся телу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вдруг она ощутила, как Бьорн весь напрягся и еще крепче притиснул ее к груди.
— В чем дело? — шепнула Виола ему на ухо.
Он отстранился и прижал палец к ее губам.
— Тш-ш…
Обернувшись, она заметила на темной улице у ворот какое-то смутное движение.
— Скорей одевайся, кажется, на нас напали! — еле слышно проговорил Бьорн.
Он подобрал рубаху и сарафан и сунул ей в руки. Едва Виола успела натянуть на себя одежду, как Бьорн схватил ее за руку и поволок вниз.
— Кто это? — на ходу спросила она, дрожащими пальцами пытаясь застегнуть непослушную фибулу.
— Не знаю. Какие-то чужаки. Но кто-то из своих открыл им ворота!
Прежде, чем войти в большой зал, Бьорн остановился и, схватив Виолу за плечи, пристально взглянул ей в глаза.
— Держись подальше, не лезь на рожон! Что бы ни случилось — я люблю тебя.
— И я тебя!
Быстрый поцелуй, и Бьорн распахнул дверь. Пир шел своим чередом, и в пьяном угаре никому не было до них никакого дела. Чтобы привлечь внимание гостей, Бьорн сорвал со стены оружие, выступил на середину зала и несколько раз громко ударил мечом о щит.
Голоса тотчас умолкли, и на него уставилось множество глаз.
— Что случилось?
— В Рюккен пробрался враг, — коротко сообщил Бьорн. — Готовьтесь к защите!
— Кто такие? Сколько их? Как они прошли через ворота? — Вопросы наперебой посыпались с разных сторон.
— Не знаю. Впрочем, догадываюсь. Берите оружие, все, кто может его держать!
Люди кинулись к оружейным стойкам и стенам, обильно увешанным мечами, щитами и топорами.
— Женщины и дети — назад! Мужчины, приготовьтесь к бою! Возьмите луки, и убейте каждого, кто сюда войдет! Остальные — прикрывайте стрелков щитами, — принялся командовать Бьорн.
К ним подошла Матильда. В руке она сжимала небольшой топор.
— Идем со мной! — Она взяла Виолу за руку.
— Иди с ней, — велел Бьорн, заметив ее колебание. — Она за тобой присмотрит.
— Будь осторожен, — попросила Виола. — Я не хочу снова тебя потерять.
Он ласково погладил ее по щеке.
— Обещаю.
Матильда отвела ее в глубь зала, где сгрудились вооруженные чем попало женщины и подростки, прикрывающие собой малолетних детей.
Воины встали напротив двери, вскинув оружие и щиты, а несколько лучников нацелили стрелы на вход. На какое-то время все застыли в мучительном ожидании. В напряженной тишине было слышно, как в очаге потрескивают дрова.
— Бабах! — оглушительно распахнулись тяжелые створки.
— Шмяк! — промеж глаз первому чужаку врезался топор. Враг сделал по инерции несколько шагов и, широко раскинув руки, свалился на пол.
— Фьють! Фьють! — засвистели стрелы, поражая незваных гостей.
Короткая заминка, и Бьорн с боевым кличем бросился на противников, своим примером увлекая товарищей. Клинки столкнулись с раскатистым звоном, и все смешалось в сплошную кучу.
Виола с дико бьющимся сердцем пыталась разглядеть в этой сумятице Бьорна, но все происходило настолько стремительно, что разобрать в дымном воздухе, где свои, где чужие, было совершенно невозможно. Вот мелькнула толстая золотистая коса и тут же скрылась в бушующем море дерущихся людей. Вопли, рычание, неистовые удары — битва шла не на жизнь, а насмерть.
Через какое-то время стало ясно, что преимущество на стороне защитников. Они смяли врагов и уверенно теснили к дверям, безжалостно круша их топорами, мечами, а то и голыми руками. В головы чужакам летели кувшины, кружки, обглоданные кости. Распаленные медовухой рюккенцы сражались яростно и неукротимо, и Виола поняла, что победа близка.
Вдруг из толпы вынырнул бородатый верзила с тяжеленной секирой в руках. Увидев женщин и детей, он злобно оскалился и стал приближаться к ним, угрожающе стискивая длинную рукоять.
Виола оцепенела от ужаса. Глаза суматошно заметались по сторонам — но всех мужчин поглотила битва, и ждать помощи было неоткуда.
