Форма входа
Книга онлайн » Разная литература » Великолепные истории » Люди песков (сборник) - Бердыназар Худайназаров
Читем онлайн Люди песков (сборник) - Бердыназар Худайназаров
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Где начальник?
А начальник стоял у понтона, ругался с шоферами, и было заметно, что Непесу Сарыевичу надоело с ними ругаться, и лицо у него было мятое, скучное.
Когда Мухамед с налета сунул ему под нос карточку, то Непес Сарыевич сначала улыбнулся, нет, он желал улыбнуться, но губы странно запрыгали, а потом он засмеялся — нет, это в горле что-то хлюпнуло, словно плеснувшая в канале мелкая волна.
— Айна! — простонал Непес Сарыевич, и если б Мухамед не поддержал, он, вероятно, упал бы.
Так семья Кульбердыевых породнилась с Непесом Сарыевичем.
Старики говорили: "Пути господа неисповедимы", а Союн думал чуть-чуть иначе: "Все хорошо, что хорошо кончается".
Он благословил Хидыра и сестру, но велел свадьбу играть в ауле, чтобы не нанести обиды его почтенным родителям.
Он работал на бульдозере день ото дня ловчее, умнее, в свободные от вахты часы подолгу сидел на верхней палубе, толкая взад-вперед коляску, в которой безмятежно спал Союн Каналберды, изредка бойко посвистывая носом.
И не подозревал отец, каким смешным показался б он чабанам.
А люди "Сормово-27" не усмехались, а молча обходили Союна, чтобы не мешать его размышлениям.
Союн думал, что скоро он приведет детей, и самого младшего тоже, к могиле деда, скажет: "Жилы его ссохлись, кровь его испарилась от безводья!.."
И пожалуй, дети не смогут представить этого, ибо севернее впадины Кульберды-ага уже протянется синяя лента канала, и белые пароходы станут переговариваться там днем гудками, ночью — бортовыми огнями, и пустыня будет не только после весенних ливней, но все лето в счастливом цвету, потому что досыта насладится животворящей водою.
Союн думал о грядущем, говорил младшему сыну: "Тучные поля, пастбища былой пустыни принадлежат тебе, мой малыш. Прими отцовский подарок. Уже сейчас в водах канала я вижу твою судьбу. Чайки прилетели в Каракумы. Это птицы твоего детства, я любуюсь ими впервые на пороге неотвратимой старости…"
Пусть Союн думает — не мешайте.
Раздумья рождают песни, былины, сказания.
И эта маленькая повесть рождена раздумьями о друзьях с земснаряда "Сормово-27".
Перевод В.Василевского
Хошар
Я проснулся в одноместном номере гостиницы и взглянул на часы — ровно шесть. За окном заливались птицы. Я всегда поражался: птицы на карагаче под окном моей ашхабадской квартиры начинали петь ровно в шесть. Здесь, в Бассага, — значит, тоже.
Слушать птиц я не стал, включил приемник — он всегда со мной, этот маленький транзистор, — настроился на музыкальную передачу. В музыке слышны были четкие ритмические удары: то ли топот копыт, то ли постукивание дараков [28]… Но вот мерное постукивание переросло в мощный гул — топот пущенных вскачь коней. "Атча-пар" — "Кони скачут". Сколько раз слышал я эту мелодию, и каждый раз она звучит для меня по-новому. Новые чувства, новые ассоциации, но всегда возвращение к прошлому; стук конских копыт — это прошлое…
Музыка с детства притягивала меня, с детства была моей страстью. Я рос обидчивым, замкнутым, легко уязвимым пареньком. Все, что меня окружало, я воспринимал иначе, чем другие. Узенькие тропки, лучами разбегающиеся от аула, были для меня не просто пешеходные дорожки, — они вели в неведомые миры. А два тополя на окраине нашего аула!.. Я не мог понять, не мог поверить, что для большинства людей это всего лишь деревья, выросшие за нашим аулом.
Первый весенний дождь, теплый, ласковый и тревожный, первый гром, первая радуга были для меня событиями, каждый раз они потрясали меня, пробуждая в душе неведомые доселе чувства.
Бассага!.. Сколько воспоминаний связано у меня с этим местом. Стоит только произнести: "Бассага" — сердце сжимается, перехватывает дух, и хочется запеть.
Нащупывая мелодию, музыкант, задумчиво прикрыв глаза, легонько перебирает струны. Что вспоминается ему? Может, картины, всплывающие в памяти, рождают новую мелодию?
И может быть, то, что видится мне сейчас, когда я ранним весенним утром стою в бассагинской гостинице у распахнутого настежь окна, тоже достойно стать песней? Не знаю. Уверен в одном: рано или поздно я должен рассказать обо всем, что здесь было. Что это будет: песня, поэма, баллада, повесть?..
* * *Третья военная зима, суровая, необычайно холодная, пришла и сюда, в Лебаб. Я заканчивал тогда седьмой класс и работал табельщиком в зерноводческой бригаде.
Затемно поднявшись с постели, я первым делом брал в руки сыромятные чарыки: не оборвались ли бечевки, хорошо ли просохла подошва. И вот портянки-то… да, мокрые… Как бросил вчера, так и лежат, не было сил повесить.
В казан стараешься не заглядывать подольше, твоя доля похлебки, где добрая половина клевера, никуда от тебя не уйдет.
Напяливаешь отцовский чекмень, в который вполне можно засунуть двоих таких, подпоясываешься старым платком и — грудь вперед, навстречу метущему по снежным полям ветру — идешь в школу.
Первыми замерзают уши. Уже через несколько минут начинает казаться, что они сейчас отвалятся. Тереть, тереть!.. Но для этого надо вынуть руки из рукавов, и вот уже и руки окоченели. Ладно, потерпят, руки ни у кого еще не отвалились отмороженные… Развести бы костерок возле арыка, погреться, да спичек нет…
Из школы я приходил в полдень. Я точно знал, где лежит кусочек лепешки — мой обед, но старался даже не подходить близко. Только уж если закружится голова… Я ведь лапшу буду есть — положено как члену бригады. Не взглянув на лепешку, но не переставая думать о ней, я бросал тряпичную сумку с учебниками, хватал сажень, которой делал замеры, и отправлялся в бригаду. Нужно было спешить — меня ждали.
Никто не имел права уйти на перерыв, пока я не замерю, сколько сделано до обеда. Но даже если кто-нибудь и уйдет, не дождавшись, лапши все равно не получит — по распоряжению председателя лапшу из колхозных продуктов давали только тем, кто до обеда сделал пол нормы.
Чтоб точно выполнять это распоряжение, нужно было иметь каменное сердце — многие, как ни старались, дать норму не могли. И я хитрил, намерял больше, чем было, — у меня не хватало духа лишить обеда людей, которые работали честно, не разгибаясь, но были слабей других.
В тот день, повесив сумку на деревянный остов кибитки, я, как всегда, схватил сажень и отправился в поле.
Миновал два тополя на северной окраине аула, обогнул поросший бурьяном солончак и уже свернул к Амударье, когда за спиной моей всхрапнул конь. Я оглянулся и увидел серого председательского иноходца. В бригаду едет. Плохо дело! Многие сегодня останутся без обеда.
Я посторонился, давая дорогу. Председатель поравнялся со мной и придержал коня. Кивком ответив на "Здравствуйте", он внимательно, с головы до ног, оглядел меня. Потом вдруг опустил голову, словно застыдился, что так пристально разглядывает человека, и молча начал постукивать пальцами по луке седла.
— Вот что, парень, придется забрать у тебя из бригады пять человек. Пять хороших работников.
— На хлопковые карты? — спросил я.
— На хлопковые?.. Нет, парень, дело посерьезней. В Бассага надо ехать. Чистить канал. На месяц. — Он достал из кармана сложенный вчетверо листок, развернул. — Вот запиши: Тулпар Ходжамма, Маман Амангельды, Халлыва Карахан, Аксолюк Бурджулы, ну и Тархан Хидыр, то есть ты. Вечером всех приведешь в контору.
Считая, видимо, вопрос исчерпанным, он хотел было повернуть коня, но взглянул на меня и сказал сердито:
— Что-нибудь не ясно?
— Ясно… Только… Тулпар отец не отпустит.
— Как это не отпустит? Почему?
— Потому что взрослая девушка. На выданье.
Председатель внимательно, словно в первый раз видел, посмотрел мне в лицо. Удивления в его взгляде, пожалуй, было больше, чем злости.
— Болтаешь много! Аксолюк тоже невеста. Вон их сколько подросло!.. Если всех дома держать, и ехать некому!
— Да Ходжамма-ага лучше сам возьмет лопату, а дочь не отпустит.
— Ну если у него в семьдесят лет хватит сил выгребать глину с глубины в три роста, можем его послать! Там не количество нужно, не список, — работники нужны! Понятно?
— Мне-то понятно…
— А раз тебе понятно, объясни тем, до кого не доходит. Раньше мы на хошарные работы хоть каких-никаких — пожилых, подростков, но все же мужчин посылали, теперь и такой возможности нет. Сейчас канал чистить посылаем на месяц, а скоро, может, и чабанами в пески женщин отправлять придется! Да, да, чего ты на меня вылупился?
Я был так поражен, что не заметил, как он уехал. Стоял, опустив голову, и думал: что ж это будет? Как там сейчас холодно, на канале, — здесь-то ноги к земле примерзают, словно босиком ходишь. Ну, ноги ладно, чарыки починить можно, подошву потолще поставить. Может, и в колхозе дадут кое-что из одежды. Продуктов-то наверняка отпустят. Целый месяц на холоде, а какая работа!..
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Люди песков (сборник) - Бердыназар Худайназаров бесплатно.
Похожие на Люди песков (сборник) - Бердыназар Худайназаров книги
- Последствия неустранимы: Жестокое счастье. - Михаил Черненок - Великолепные истории
- Мужчина на всю жизнь - Герд Фукс - Великолепные истории
- Энни - третий клон (СИ) - Раиса Николаева - Великолепные истории