– Ладно, мир, – улыбнулся Андрей.
– Тогда пойдем прогуляемся в парке.
* * *
– Сядем здесь, – предложила Полина, указывая на скамейку под раскидистым вязом. – Помнишь, мы беседовали тут в день нашего знакомства?
– Как не помнить!
– Почему же, если не секрет? Казалось, разговор был весьма обыденным, – Полина хитро прищурилась.
– На первый взгляд – да, однако я убедился, что не зря познакомился с тобой, – ответил Андрей, глядя на огромную тучу, надвигающуюся на закатное солнце.
Он чувствовал, как взгляд Полины пытливо ощупывает его профиль, ждал вопроса и готовил ответ. Полина рассмеялась легким переливчатым смехом.
– А знаешь, будет гроза, – вдруг сказала она.
Андрей вздохнул, повернулся к Полине, и их глаза встретились.
– Меньше месяца я в этом городе, а кажется, будто прожил здесь целую жизнь. И тебя знаю давным-давно, – произнес он.
Полина пожала плечами:
– Мне не совсем понятно, что нас сближает. Люди мы непохожие, скорее, разные, а все же тянет меня к тебе, Андрюша.
– Разве это плохо? – осторожно спросил Рябинин.
– Совершенно не плохо… Однако моя привязанность к тебе отличается от отношения к прочим моим друзьям-мужчинам. Сказать честно: я доверяю тебе, верю, что не предашь и не оставишь в трудную минуту, правда? – В глазах Андрея она искала ответ.
Он обнял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал темные пряди волос.
– Не могу я тебя предать. Невозможно. Я действительно в тебя влюблен, – тихо ответил Андрей.
Полина наклонила голову ему на грудь:
– Странно…
– Отчего же?
– Оттого, что не верится… Пока. Я дикая, не обращай внимания.
Андрей рассмеялся.
– Дикая… Забавная ты, Полиночка.
– Не говори ничего. Слышишь, ветер зашумел? Гроза надвигается, первая гроза, Андрюша.
– Не пугаешься?
– Совсем нет, напротив, хочется посмотреть.
В детстве я любила бегать под дождиком.
Его ладонь чувствовала тепло упругих плеч, волосы приятно щекотали лицо. Невыносимо хотелось курить, но Рябинин не отважился потревожить покой Полины. Она удобно угнездилась на груди Андрея, играла пуговкой его рубашки и вдыхала манящий запах его кожи.
Ветер усилился, и свет померк вовсе, яркая молния разрезала небо, и ударил гром. Полина вздрогнула.
– Это далеко, за рекой, – успокоил Андрей. – Там уже поливает, сейчас и до нас дойдет…
– Пускай идет, не будем прятаться, – отозвалась Полина.
Гроза не заставила себя ждать – с неба упали тяжелые капли дождя. Полина привстала, с улыбкой поглядела вверх и подставила под дождь ладони. В небе вновь громыхнуло, и к земле устремились дружные теплые струи.
– Ой! – вскрикнула Полина и задорно рассмеялась.
Вмиг ее волосы и кофточка стали мокрыми. Полина скинула туфли и, вскочив на ноги, выбежала на открытое место. Андрей разулся, закатал брюки до колен и подошел к Полине. Она обернулась – промокшая до нитки, с прилипшими к лицу прядями волос и глазами, полными счастья. Андрей обнял ее и поцеловал в губы, властно и нежно. Полина не противилась, напротив, обвила руками его шею и возвратила горячий поцелуй.
Они не замечали бушующей стихии, не замечали ничего вокруг, наслаждаясь своим чувством.
Они стояли так несколько минут, держа друг друга в объятьях, пока не ощутили внезапно наступившей тишины. Полина очнулась и, открыв глаза, сказала:
– А дождик-то кончился! Вот так фокус.
С деревьев падала редкая капель, со звоном разбиваясь о почерневший асфальт.
– Идем, ты можешь простудиться! – спохватился Андрей.
– Шутишь? Я – девочка крепкая, – заверила Полина. – Только вот вид у нас! – она захохотала. – Андрей, ты похож на мокрого воробья! Кстати, как моя косметика?
– Уплыла, – с улыбкой успокоил ее Андрей. —
А потому лицо у вас, девушка, чумазое.
Полина ахнула и побежала к скамейке – доставать из ридикюля зеркальце. Рябинин вспомнил о папиросах и закурил.
* * *
Подобрав обувь и шлепая босыми ногами по тропинке, Андрей и Полина направились к выходу из парка.
Смеркалось. Разогнанные грозой парочки возвращались к каруселям. Дышалось легко и свободно.
– Возьмешь меня в выходные на дачу? – спросил Андрей.
– Не получится, – грустно ответила Полина. – Завтра последний день учебы, в субботу – генеральная уборка школы, а воскресным утром мы с классом идем в поход. Вернемся только в понедельник вечером.
Рябинин вздохнул.
– Займись комсомольской работой, – назидательно предложила Полина. – Ты, как я погляжу, отлыниваешь от нагрузок.
– В цехе забот хватает, – отмахнулся Андрей.
– Смотри, проработают тебя активисты! – погрозила пальчиком Полина.
– Зря говоришь. У меня положение выгодное: для партийных я – человек комсомольского подчинения, а для комсы – как-никак цеховое начальство, – подмигнул Андрей. – К тому же все загорелись моей идеей с постройкой душевых. Ячейка взяла работу под особый контроль.
– Ладно, начальник босоногий, расскажи, что ваша комса планирует на выходные дни?
– Футбол! Финальная встреча с кожевенной фабрикой.
– О-о! Опять футбол. Все прямо заболели им, напасть какая-то. Ты что же, записался в команду? – искренне удивилась Полина.
– Издеваешься? С моими-то заботами еще и мяч гонять? Нет, я гость матча.
– Ух ты. Ну, сходи да погости.
– А вам удачно попутешествовать, песенок попеть на славу и костров пожечь, – парировал Андрей.
– Это дело мы уважаем, – кивнула Полина.
Они дошли до дома «на Дзержинского».
– Знаешь ли, у меня просьба, – вдруг нахмурилась Полина. – Давай зайдем ко мне. Обсохнем, выпьем чаю. Признаться, не хочу слышать насмешки отца над моим видом.
Перспектива увидеться с Черногоровым Андрея не привлекала. Он в нерешительности пожал плечами.
– Пойдем, Андрюша, не упрямься. При тебе папа промолчит, – Полина взяла его за руку.
Бросив часовому возле ворот «Это со мной», Полина повела Рябинина к парадному.
Двор был ухоженный, с красивыми клумбами и посыпанными песком дорожками. Они поднялись по широкой гранитной лестнице на второй этаж и остановились у высоких дверей черного дуба. Полина нашла ключ, отворила дверь и поманила Андрея.
В передней горел электрический рожок, освещая дорогие обои, зеркало в золоченой раме и многочисленные старинные шкафчики. Увидев подобный интерьер лет десять назад, гость безошибочно счел бы хозяина квартиры фабрикантом или высоким чиновником. Теперь же социальную принадлежность жильцов подчеркивали высокие хромовые сапоги и генеральские мундиры без эполет.
Пристроив в уголок мокрую обувь, Полина пригласила спутника в гостиную и усадила на мягкий бежевой кожи диван.
– Папочка, у нас гости! – громко оповестила Полина, выходя в распахнутые двери, ведущие в другие комнаты.
Андрей осмотрелся. Обстановка гостиной поражала богатством и размахом: подобранная со вкусом мебель, выложенный серым мрамором камин, золотые подсвечники. Не было видно побрякушек и безделиц, присутствовали только необходимые и удобные вещи. Андрей поглядел на свои босые, в грязных разводах ноги и отметил, что утопают они в настоящем персидском ковре.
Из глубины дома послышались шаги, и на пороге гостиной вырос Кирилл Петрович Черногоров в домашнем халате и тапочках.
– А-а, Андрею Николаевичу мое почтение! – с улыбкой поздоровался он.
Рябинин поднялся и поприветствовал хозяина.
– Угодили под грозу? Идемте-ка со мной.
Они вышли из гостиной и очутились в столовой. Черногоров отворил дверь справа и пригласил Андрея. Это была комната хозяина, маленькая и скромно обставленная. Кирилл Петрович достал из шифоньера полосатый халат и объяснил:
– Ванная рядом с передней. Переоденьтесь. Одежду оставьте там же, я ею займусь… И ничего не говорите. Вперед!
* * *
Минут через пять умытый и причесанный Андрей нашел Черногорова в гостиной – хозяин читал газету.
– Готовы? Вот и славно, – оторвался от чтения Кирилл Петрович. – Присаживайтесь, подождем Полину. Вы отыскали в ванной домашние туфли? Отлично.
Рябинин поблагодарил и уселся в кресло.
– Веселая выдалась прогулка? – улыбнулся Кирилл Петрович.
– Отметили первую грозу, – кивнул Андрей.
– Слыхал, вы ездили в Вознесенское и имели там инцидент? – неожиданно сменил тему Черногоров и пояснил. – Не удивляйтесь, наше ведомство работает быстро и четко. Уже сегодня днем сообщили в уезд, а мне доложили по телефону перед вашим приходом. Однако все уладилось благополучно?
– Это было скорее недоразумение, нежели инцидент. Пустяки.
– В таких местах, как Вознесенское, мы следим за любым пустяком, – строго заметил Черногоров. – Вознесенское – село неблагонадежное!
Андрей пожал плечами:
– А мне Вознесенское показалось весьма приличным местом.
– А вы – довольно лояльны к крестьянству, – сухо рассмеялся Кирилл Петрович.
В гостиную вошла Полина, в китайском шелковом халате, длинном до пят.
