говорит, будто Шукаку не хотел убивать своего партнёра. Вот и сдался быстро.
– В тюрьму его, к Нагато. Будет ждать, когда Песок созреет для переговоров. Отправляемся, отдам приказы, – произнёс Шисуи, протягивая руку сестре.
Карин кивнула, и они исчезли, оставив меня вдвоём с Джирайей. Беловолосый расслабленно присел на камень, дожидаясь возвращения «транспорта», между делом, заявив:
– Неплохо вышло с Однохвостым. Вы бы его и в свободном виде легко запечатали.
– Даже легче выйдет, – согласился я. – Свернём с местностью и перетянем в другую печать. Но джинчурики такое не переживёт.
Он задумался, представив себе процесс, и передёрнул плечами:
– Бр-р-р. Я взрастил монстров. Так и Хаширама не мог!
Я почесал в затылке. Наверное, Первый, правда, не мог. Когда изучал печати, моё представление о них свернуло куда-то не совсем в правильную сторону. Вырезать именно кусок пространства-времени, а не материю или чакру, моя фишка.
Получилось, в общем-то, случайно, думал, так и должно быть. Удивлялся ещё, а почему столь много чакры жрёт? Потом мне, само собой, объяснили, как правильно. Но вопрос «что я запечатывал раньше?» остался. Это мне пригодилось, когда пошло запечатывание чакры и техник. И сильнее всего с природной энергией. Так из ошибки и желания узнать больше и выросло всё моё умение.
Забавно, что оно не основано на каких-то клановых секретах. Четырёхсимвольной и печатям Узумаки на основе силы Шинигами меня учил вообще Третий, пусть и его когда-то научила Мито. Однако запечатал Однохвостого я не клановым наследием, а своей разработкой, выросшей из ошибки и кучи потраченной чакры на исследования.
Возможно, предки Узумаки могли в подобное, а может и нет. Ведь, в конце концов, чакра отражает личность человека. И чем техника сложнее, тем больше в ней неповторимого и индивидуального. И в запечатывании тоже, как оказалось.
Поэтому, гордо усмехнувшись, я откликнулся на слова Джирайи:
– То ли ещё будет. Дайте нам немного времени, и мы перевернём мир!
Глава 20
– Значит, мир через боль? Натаскивать, как детей, которые вешают кошек, не понимая сути страдания? Причинить миру шиноби столько мучений, чтобы сама мысль о новой боли стала противна человеческой натуре? Таков твой план?
Сидящий напротив Нагато, облачённый в тюремную робу, страстно воскликнул:
– Ты понял! Не месть и не угроза – воспитание! Твоя аналогия с жестокостью ребёнка верна. Заставить людей повзрослеть, понять страдания, донести, что другим также больно, как им!
Серые глаза – мамины, между прочим – горели искренней верой в свои слова. А голос лучился уверенностью и магнетизмом. Настолько сильно, что сидящий в соседней камере Гаара зачарованно внимал его словам.
Я громко, протяжно зевнул.
Нагато сбился с мысли и, с раздражением посмотрев на меня, сплюнул:
– Ты просто не познал боль!
– А ты идиот, поехавший крышей от силы. С чего ты вообще взял, словно можешь кого-то воспитывать? Ты хотя бы детей вырастил? Нет? Тогда с чего? По праву силы? Так ты больше не «бог». Обычный шиноби. И сила твоя оказалась ничтожна, чтобы диктовать волю всем.
Его лицо исказилось от злости, и он прошипел:
– Я был богом! Способным воскрешать мёртвых, менять реальность по своему желанию!
Я вздохнул:
– Ты лишь использовал чужие глаза, пересаженные тебе в детстве, Нагато. Можно ли назвать их Глазами Бога? Наверное. Но они не твои и никогда ими не были.
– Ты лжёшь!
На его слова я постучал по бумаге о генетическом сродстве.
– Учиха Мадара. Это его глаза.
Как оказалось, очень даже живой Мадара, по крайней мере, на момент пересадки глаз Нагато тридцать лет назад. Его могилу проверили и не нашли там ничего. Учихи теперь роют по всему миру, выясняя его дальнейшую историю. Хорошо хоть нашли клочок его волос для теста.
С учётом того, насколько глаза требовательны к пользователю, его идея в старости отдать их на хранение Узумаки довольно трезвая. И подняло вопрос: а кому они потом должны достаться? Ради чего Учиха всё планировал? Кто его помощники и последователи?
Мой собеседник, тем временем, презрительно фыркнул:
– Один «Мадара» помогал моей организации. Разумеется, никаким Мадарой он не был, пусть и Учиха.
– Да, покойный Обито, – кивнул я.
Вытащенная из Нагато в отделе допросов информация говорит, что больше знает некий Чёрный Зецу, с которым Обито вроде как ближе контактировал. Акацуки собирались захватить всех биджу, запечатать их в статую, которую призывает Нагато, и, используя получившееся оружие, стереть одну из стран с лица земли.
Таким образом, став мировым пугалом и, попутно, жандармом. С учётом того, каких мразей он набрал в свою организацию, даже если бы получилось, кончилось всё точно «великолепно». И вот такой человек сидел по ту сторону стола, пытаясь склонить в свою веру.
Революционер, террорист, лидер и, на мой взгляд, как и многие харизматичные люди, полностью поехавший. Он нужен, пока идёт следствие, а что потом с ним делать? Есть тюрьма для шиноби в Траве, там ему поставят печать, блокирующую возможность пользоваться чакрой, и будет срок коротать. Пожизненный.
Однако его принадлежность к Узумаки... Мне жалко так бездарно тратить потенциал. К сожалению, на данный момент парень не особо договороспособен.
– Вы неизбежно скоро погрузитесь в очередную войну! – чуть ли не смеясь, заявил Нагато. – А я буду сидеть в камере и смеяться! Находясь в полной безопасности, когда идиоты как всегда режут друг друга!
Я прищурился:
– А, может, Конохе стоит провести демонстрацию в Деревне Дождя? Выжечь дотла вместе со страной? И тогда никакой войны не случится?
– Вы не посмеете! – отшатнулся он.
– Почему? Ты же считаешь такую стратегию рабочей?
– Вы недостаточны могущественны диктовать свою волю всем, – усмехнулся Нагато.
Я поднял брови, изображая удивление.
– А ты, значит, достаточно силён?
– С силой всех биджу нас бы никто не остановил! Жаль, не успели…
– Чужие глаза, чужая сила, банда отморозков в коллегах. Я ничего не забыл в твоём гениальном плане?
Ядовитая ирония, сочащаяся в моих словах, заставила его скривиться, а я продолжил:
– И, более того, это даже не твой план, Нагато. Вся твоя жизнь ложь с того момента, как тебе вживили Риннеган. Тебя использовали, как временного хранителя глаз из-за силы чакры Узумаки, а, в итоге, вырвали Риннеган и оставили умирать!
– Мы бы остановили войны, – сквозь стиснутые зубы выдавил бывший лидер Акацуки.
– Очень сильно сомневаюсь. Вся система шиноби заточена на
