здесь есть чем заняться. ’
Настоятель посмотрел на него и сменил тактику.
Он медленно произнес: "Скажи мне, трулку, ты видел настоятельницу только один раз, во время фестиваля’.
‘Это так’.
‘Для тебя это было самое необычное зрелище’.
‘Большинство’.
"Возможно, ты иногда думаешь об этом снова’.
‘ Часто. Я даже пару раз пытался нарисовать ее по памяти. ’
‘Тогда не может ли быть так, – сказал настоятель, пытаясь улыбнуться, – что ты думаешь об этом и во сне, что твой разум продолжает делать эти ... эти наброски?’
Хьюстон покачал головой. Он сказал: ‘Это объяснение, которое, естественно, пришло мне в голову. Но мечты так реальны, аббат. … Иногда возникает странное чувство. … И все же, какое еще может быть объяснение? Возможно, вы правы. Вы могли бы быть.’
‘Но все же – подождите. Подождите минутку, ’ поспешно сказал настоятель, вставая. ‘В конце концов, сны посылаются, чтобы направлять нас. Возможно, нам следует рассмотреть другие аспекты. Ты думаешь, что в твоих снах настоятельница зовет тебя и что ты идешь к ней.’
‘Да’.
‘Куда это ты идешь?’
Хьюстон нахмурился. ‘В неземное место ... В гробницу ... в место, которого я никогда раньше не видел. Там есть свечи и изображения. … Я не могу описать это.’
‘Как ты думаешь, где оно находится, это место?’
‘Я не знаю", - сказал Хьюстон. ‘Возможно, как вы говорите, в моей голове. Возможно, на картине, которую я видел и запомнил. Какое еще может быть объяснение?’
Настоятель, который мог бы назвать несколько, мрачно посмотрел на него. ‘Трулку, ’ сказал он наконец, ‘ я должен посоветоваться с этими снами. Может быть, Мать нуждается в вас. Может быть, она сама не осознает этого. Мы еще поговорим об этом.’
Они говорили об этом три дня спустя. Хьюстон провел промежуточные ночи в своей камере. Он много говорил во сне в эти ночи; и он знал, что Мэй-Хуа делала то же самое, потому что так они и планировали.
И новости, которые губернатор наконец принес ему, не были неожиданными.
3
Хьюстон получил право свободного посещения монастыря в конце июля: до Второго фестиваля оставалось чуть больше месяца. Позже он вспоминал об этом месяце в буквальном смысле как о самом чудесном месяце в своей жизни, потому что каждый день приносил ему что-то, чему можно было восхищаться. У него был свободный доступ, днем или ночью, к настоятельнице, и он был полностью и полностью увлечен ею. Он мог видеть своего брата и других членов партии, когда хотел, и делал это каждый день. И все монахи и жрицы монастыря, кроме одной, относились к нему с благоговением, если не сказать с благоговением. (С этим, увы, ему пришлось столкнуться позже при обстоятельствах гораздо менее удивительных.)
Ринглингу тоже стало лучше, и он повсюду сопровождал его. Мини и Мо больше не присутствовали, хотя за другими европейцами сохранялся некоторый надзор, и охранники отправлялись с ними на прогулки, которые они совершали с Хьюстоном.
Прогулки были частыми. Они провели двухдневную поездку, собирая орхидеи и травы в горах; они провели три дня с герцогом Ганзингом; и еще много дней работали со жрицами на полях.
Монастырю принадлежало много земли, в несколько раз больше, чем могла обработать даже его многочисленная бесплатная рабочая сила, и все же – кроме маленьких молитвенных колес и флажков – он вообще ничего не производил для внешнего потребления. В некотором смысле это был огромный хоспис, предоставляющий услуги. Она оказывала медицинскую помощь половине провинции; она проводила "похоронную" службу, мобильный отряд жриц всегда отправлялся на расчленение и оккультные задания (они оставались несколько дней после расчленения, чтобы проследить, чтобы вновь освобожденная душа была должным образом направлена к месту назначения); и она проводила духовную службу. Хотя это было, в некотором смысле, правительственное учреждение, его иерархия ни в коем случае не была назначена правительством. Начиная с настоятельницы и ниже, все главы департаментов были самовоспроизводящимися; "признанные", как дети, они приняли власть от бывших органов.
Из-за присутствия дьяволицы и сверхъестественного происхождения истеблишмента, чистый государственный ламаизм не практиковался (разрешение, которым он пользовался с полудюжиной других крупных монастырей, Хьюстон узнал от аббата); в догме и форме поклонения были следы более ранней религии, иместные божества дополнили национальные.
Хьюстон была очарована этими деталями. Он расспрашивал, когда хотел, и, хотя иногда он сталкивался с некоторой сдержанностью, ему не отказывали в тайне.
Его отношения с Ринглингом и его братом были менее успешными. Мальчик не знал, что с ним делать; ему было не по себе от подозрения, что кого-то или что-то дурачат. Он не хотел, чтобы дураком был он сам, или Хьюстон, или оккультные силы монастыря; он не знал, что и думать. Но Хьюстон нанял его и прошел с ним через многое, и поэтому он дал ему определенную задумчивую преданность.
Хьюстон думал, что сможет справиться с этим, но он не знал, как он собирается справиться со своим братом. Он испытывал странное отвращение к объяснению своих отношений с Мэй-Хуа, и когда Хью спрашивал его, он давал ему осторожные ответы. Это внесло неловкую двойственность в их отношения.
Однажды Хью сказал ему: ‘Послушай, Чарльз, что, черт возьми, происходит? Почему мы не можем нормально поговорить друг с другом?’
‘Когда мы уйдем, мы поговорим как следует. Будь терпелив, Хью.’
"Почему ваша настоятельница не может вытащить свой палец и проследить, чтобы мы ушли? Она руководит здешними работами, не так ли?
‘Я не знаю’.
‘Что на тебя нашло? Ты же не веришь в эту чертову чушь про трулку, не так ли?
‘Конечно, я не знаю. Но они делают. Мы должны подождать, пока пророчества не сбудутся сами собой. ’
— Какое ты имеешь отношение к... пророчествам?
‘Ничего’, — сказал Хьюстон, используя тот же термин в попытке интимности. "Но они думают, что у меня есть. Просто подожди, пока все наладится. ’
С Шейлой Вулферстон и Миклджоном у него были несколько более легкие отношения, поскольку здесь не было утраченной близости, которую можно было бы восстановить. Мейклджон, это правда, относился к нему с некоторым саркастическим весельем и стал называть его Сент-Чарльз, что через некоторое время показалось ему очень утомительным; но с девушкой он смог установить что-то вроде нормальных отношений. Потому что
