— Нет. Я сирота. Детдомовская. Была в гражданском браке с мужчиной, но мы расстались.
— А жилье на родине есть?
— Да, есть.
— Вот и хорошо. Дома забудешь пережитый кошмар, начнешь жить как раньше. Может, тебе встретится большая и светлая любовь.
Глава 60
В посольстве я жила на казенных харчах несколько дней. Как-то утром ко мне зашла Зинаида Иосифовна и сказала:
— Собирайся, нужно ехать по твоим делам.
— Куда мы поедем? — с тревогой спросила я.
— В полицейское управление. Ты должна дать показания.
— Но здешняя полиция прикормлена нашими бандитами. По крайней мере, так они утверждали и меня пугали…
— Вот и сделаешь им заодно заявление об этом. А мы с переводчиком снимем все на скрытую камеру.
Ехали вчетвером. Водитель, Зинаида Иосифовна, я и переводчик, пожилой мужчина по имени Евгений Михайлович.
Здание полиции показалось мне очень мрачным. Люди сновали по коридорам, что усиливало мое волнение. Мы прошли на второй этаж и остановились перед железной дверью.
— Не бойся, — тихо сказала мне Зинаида Иосифовна. — На вопросы отвечай спокойно и четко, без лишних подробностей. Мы будем тебя защищать.
— Хорошо, поняла, — ответила я и зашла в открытую переводчиком дверь.
В помещении находились два мужчины в мундирах. Я сразу почувствовала на себе их недобрые взгляды, оценивающие, изучающие. Переводчик что-то сказал им, и один из офицеров указал мне на скамейку возле стола с прикрепленным перпендикулярно к нему толстым стеклом. Между стеклом и поверхностью стола была щель, в которую можно просовывать бумаги и документы.
Оба полицейских сели на скамейку на другом краю стола, а мои сопровождающие присели на скамейку возле меня.
Я глубоко вздохнула и, стараясь говорить ровным голосом, назвала имя и фамилию. На вопрос, как попала в Италию, коротко рассказала свою историю.
Евгений Михайлович активно переводил. Когда я закончила, один из офицеров сказал что-то на итальянском, задал вопрос и уставился на меня. А я посмотрела на переводчика. Тот озвучил:
— Он говорит: «Вы утверждаете, что вас обманом вывезли в Италию, силой удерживали в своем доме русские бандиты и заставляли заниматься проституцией. Вы подтверждаете это?»
— Да, силой заставляли заниматься жестким сексом, — без колебаний сказала я и взглянула в глаза офицеру.
Он в упор смотрел на меня. Я не смогла выдержать его взор, отвела глаза. А полицейский задал очередной вопрос: кого еще в доме у бандитов я видела.
С волнением ответила:
— Нескольких девушек и их клиентов. Всех видеть не могла, потому что содержалась взаперти, имен не знаю.
— Значит, вы никого не знаете? — офицер встал со своего места, через стекло продолжая сверлить меня своим взглядом. — Может, вы все придумали, и никакого борделя нет?
— Есть! — я почувствовала, как во мне закипает злость. — Я могу в этом поклясться!
— Ну, этого не требуется, — обратилась ко мне Зинаида Иосифовна. — Кратко расскажи им, каким унижениям и издевательствам тебя подвергали.
Пришлось рассказать о своих страданиях. Офицеры слушали переводчика не слишком внимательно. Тот, который опрашивал меня, опять задал вопрос:
— Вы сбежали из дома Александра Сикорского. Как вы там оказались?
— Так он купил меня у бандитов.
— И вы убили его, чтобы убежать?
— Он мертв? Не знала! Нет, нет, не убивала! Я сбежала от них, когда Александр ругался со своей подругой! — говорила громко и быстро, под сильным волнением, которое усиливало пытавшееся выскочить из груди сердце.
— Что за подруга?
— Я не знаю. Она приехала внезапно, ворвалась в спальню и закричала, что убьет и меня, и его. Она схватила Сашу за волосы, а я испугалась и убежала.
Сквозь гул, возникший в голове, я слышала, как Зинаида Иосифовна что-то объясняла офицерам на итальянском, один из них, вроде, возражал, но затем задал мне спокойный вопрос:
— Как выглядела приехавшая дама?
Я уверенно описала Дашу.
— Вы знаете, как звали даму? — последовал очередной вопрос.
Саша что-то говорил про жену Машу. И я решила ответить так:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Александр называл ее Машкой.
— Кто-нибудь еще приходил к Сикорскому в тот день?
— Я не видела. Он говорил, что вечером служанка должна придти.
Тут вспомнила, что хотела сделать заявление, и сказала об этом.
— Какое еще заявление? — недовольно спросил опрашивавший меня офицер.
Когда Евгений Михайлович перевел его вопрос, я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
— О том, что в вашем городе существует сексуальное рабство в самых жестких его проявлениях. Девушек насилуют, издеваются, сдают в аренду извращенцам. При этом насильники вольготно чувствуют себя, более того, по утверждению главарей этого бизнеса, они действуют под прикрытием полиции и местных властей.
Слушавший перевод офицер даже привстал с места, сказал что-то своему напарнику и обратился ко мне:
— Вы переводите разговор с убийства Сикорского на другую тему.
— Мне ничего не известно об убийстве! Я требую, чтобы разобрались с русской мафией! То, что эти твари вытворяют у вас под носом со мной и с другими пленницами, оправданию не подлежит. Зло должно быть наказано! Докажите, что полиция с ними не заодно!
Опять Зинаида Иосифовна и Евгений Михайлович о чем-то говорили с офицерами. Больше ко мне с вопросами об убийстве они не лезли. Допрос закончился, мне просунули под стеклом бумагу, на которой Зинаида Иосифовна велела расписаться. Я не стала вникать, что это за документ. Протокол допроса, наверное.
Мы уехали, потом я еще какое-то время жила в посольстве, после чего меня посадили в самолет до Санкт-Петербурга. К моему изумлению в аэропорту меня встречал Василий. Да, да, тот самый мой сожитель Вася из прошлой жизни.
Он шагнул ко мне и крепко, до хруста, обнял.
— Как ты узнал о моем прилете? — только и смогла спросить я.
— Так ведь про тебя был сюжет по телевизору. Я позвонил, мне номер борта сказали. Правда, что ты из сексуального рабства бежала?
Я была рада и благодарна Васе за то, что встретил меня. По дороге домой он выслушал мою историю и растерянно произнес:
— Саша… Прости меня за то, что был не всегда добр к тебе, ничего не знал о твоей поездке в Москву…Ты очень дорога мне. Я осознал это тогда, когда ты исчезла. Пытался тебе звонить, писать. Искал тебя повсюду в социальных сетях, но безрезультатно. Я потерял связь с тобой и ничем не смог тебе помочь.
— И ты прости меня…
— Саша! Давай забудем весь негатив и начнем новую жизнь. Забудем то, что приключилось с тобой, забудем все наши обиды и недоразумения. Как будто не было ничего плохого, а мы недавно познакомились и влюбились друг в друга. Мы заживем обычной жизнью. Я бросил пить, нормально зарабатываю. Все будет отлично!
Мне так хотелось верить, что теперь точно все будет хорошо.
Мы приехали ко мне в общежитие. Холодильник был набит продуктами, полы чисто вымыты. Как будто на самом деле не было нашей с Василием ссоры и долгого расставания.
Чувство благодарности переполняло меня, едва сдерживая поток слез, я прижалась к Васе, спрятала свое лицо у него на груди. Он крепко обнял меня и сказал:
— Я… я… виноват! Не смог удержать тебя, не смог найти в Москве… Правда, ничего не знал о том, что с тобой приключилось. Надеюсь, ты быстро забудешь обо всем и… выйдешь за меня замуж.
— Что? — вырвался у меня вопрос, я оторвалась от Васиной груди, внимательно посмотрела ему в глаза.
Он нежно провел ладонью по моей спине и прошептал невероятное:
— Выходи за меня! Я буду хорошим мужем, ведь я тебя люблю! Да! Я люблю тебя, милая Саша!
Мне никто никогда не предлагал выйти замуж, мне не признавались в любви, от неожиданности я даже испугалась и ничего не смогла ответить.
Не понимала, почему произошла такая смена настроения у Василия в отношении меня. Может, просто жалеет? Но было приятно услышать его слова любви.
