Теперь, однако, я испытывала отвращение, оттого что этот враждебный и чужой человек сделал мне такое грязное предложение.
Оставшуюся часть недели я наблюдала за Андреа Гейтсбри: как легко она двигалась по земле, мало говорила и бесполо выглядела. Не знаю, была ли ее репутация заслуженной, или вся эта история была попыткой разыграть Чарли. Но я узнала кое-что об экзотических — и грубых — желаниях Чарли.
Неожиданно мне позвонила Мерна Кеннеди.
— Привет, Лита! Как ты? Давно не виделись.
— Да, давно, — сказала я прохладно. Разумеется, я не рассчитывала на пожизненную благодарность за мою помощь, но она могла позвонить мне раньше просто по-дружески.
Мы договорились встретиться за обедом в кафе в Голливуде. Я пришла туда первая и, когда она появилась, с трудом узнала ее. Мы были одного и того же возраста и знали друга с восьми лет, но в ней почти не было сходства с той Мерной, которую я помнила. В коричневом шерстяном платье, с подобранными в тон шляпой, туфлями и перчатками, с явно дорогой меховой отделкой и сверкающим бриллиантами браслетом она выглядела изысканно и шикарно. Первой моей мыслью было, что она разбогатела, но не в Charles Chaplin Film Corporation. Всем было известно, как мало платил Чарли всем сотрудникам — от посыльного до выдающихся актеров.
Мерна выдала залп вопросов обо мне, о маме и ребенке и после этого начала распинаться о том, какая замечательная у нее жизнь. Она чувствует себя ужасно виноватой, что не позвонила мне раньше, говорила она, но у нее не было буквально ни минуты передышки за последние полгода и приходилось помимо работы в картине брать уроки актерского мастерства и танцев. Она была занята собой, а я — более чем терпима, так как вполне могла понять ее возбужденное состояние.
Поздравив ее, я сказала:
— У тебя все потрясающе и, похоже, есть щедрый бойфренд. Браслет очень красивый.
Пропустив мое замечание мимо ушей, она сосредоточилась на еде, но я почувствовала, что она хочет сказать мне что-то и ждет подходящего момента.
Он наступил за кофе.
— Это Чарли подарил мне браслет, — сообщила она неожиданно.
Я прикусила губу. Чарли никогда не делал просто так подарков дороже, чем за несколько долларов. Было ясно как дважды два, почему он купил браслет. Поняв мое молчание, Мерна протянула свою руку с браслетом над моими руками без браслетов.
— Послушай, Лита, — сказала она поспешно. — Я не делала ничего плохого. О чем ты подумала? Верь мне, я не делала ничего предосудительного.
Я промолчала. Я просто сидела и смотрела на нее. И наблюдала, как она выкручивается — ведущая актриса и искушенная леди.
— Ты знаешь, я не позволила бы Чарли заводить со мной шашни, — сказала она. — В конце концов, ты моя лучшая подруга. Если бы не ты, я бы не получила роль. Чарли… он дал мне его, поскольку, как он сказал, я стану когда-нибудь настоящей кинозвездой, и что прежде, чем стать знаменитой, я должна настраиваться и соответственно выглядеть: носить красивые вещи, словно я уже знаменита. У него большие планы по поводу меня. Он рассказывал тебе о своих планах на мой счет?
Я покачала головой, все еще не говоря ни слова.
— О, все так чудесно. Ты знаешь, что он собирается делать, Лита? Он собирается снимать фильм о Наполеоне и Жозефине, когда закончит «Цирк», и он говорит, я могу сыграть Жозефину!
Жозефину!
Она продолжала оживленно болтать еще несколько минут, прежде чем ошарашила всей степенью своей наглости. Оказывается, она пригласила меня на обед, поскольку хотела попросить моей поддержки. Чарли много говорил о фильме о Наполеоне и Жозефине, но в последнее время перестал упоминать об этом, поэтому она немного боялась обращаться к нему с этим. Не могу ли я обсудить это с ним и подать ему идею, что она была бы прекрасной Жозефиной?
Когда я, наконец, смогла собраться с мыслями, я сказала:
— Мерна, я хочу задать тебе один вопрос. Зачем ты надела этот браслет сегодня? Он подарил его тебе — этого мало? Зачем приходить сюда и крутить им перед моим носом?
Она моргала, словно не могла понять меня.
— Ты что, расстроилась? Я же говорю тебе, я не делала ничего плохого.
Приподнявшись, я дала ей пощечину. Потом выбежала из кафе, не глядя на других людей, которые, наверное, были не менее поражены, чем Мерна.
Я встретилась с Чарли.
Я ожидала, что он будет возмущаться и все отрицать, но он этого не делал. Конечно, он переспал с Мерной, с вызовом подтвердил он. Были и другие с 24 ноября 1924 года. И всех их я знаю… Эдна Первиэнс… Пегги Хопкинс Джойс… и Мэрион Дэвис!
— А тебе, собственно, какое дело?
— Я развожусь с тобой, — отрезала я. Я и раньше говорила это, но никогда еще не делала это с такой убежденностью, как сейчас. Чарли начал обзывать меня такими именами, к которым я уже почти привыкла. Только теперь они отскакивали от меня, а я кричала на него — впервые в жизни.
— Замолчи! Все кончено, я сыта по горло. Мне надоели твои издевательства, с меня хватит дерьма, которым ты меня обливаешь. Больше тебе не запугать меня, слышишь? Я ухожу от тебя и развожусь, я проклинаю каждый день, который провела с тобой!
Он выслушал меня с пугающим спокойствием. Когда я запнулась в поисках подходящего слова, он спокойно подвел итог:
— Ты не можешь уйти от меня. Ты будешь разорена. Не только ты, но и дети тоже. Вы будете нищими навсегда.
Похоже, он хорошо подготовился к объяснению. Если я посмею предпринять какие-либо законные действия против него, объяснил он, я могу быть уверена, что мне не поздоровится. Слуги преданы ему, а не мне, и они скажут то, что он велит. Они скажут, что много раз видели меня в таком пьяном виде, что им приходилось отводить меня в постель. Что я не уделяю внимания детям, что я откровенно привожу любовников в дом и устраиваю оргии. Он наймет нескольких молодых людей, подучит их написать что надо, вызовет их в суд, и они засвидетельствуют десятки моих измен. Он, любимый всеми Чарли Чаплин завоюет симпатии всего мира — и детей.
Более того, он заплатил д-ру Кайзеру двадцать пять тысяч долларов за фальсификацию даты рождения Чарли-младшего, и если понадобится, он обнародует этот факт, так что не только доктор автоматически лишится своей лицензии на врачебную деятельность, но и Чарли-младший будет навсегда считаться причиной женитьбы родителей. А Сидней тоже будет вынужден страдать. Это затронет и его тоже, разумеется, но зато Чарли доставит удовольствие насолить мне.
— Так что тебе, умная девочка, следовало не торопиться принимать поспешные решения! — сказал он и улыбнулся. — Знаешь, что я сделаю? Я тебе дам денег на прекрасное путешествие. Отправляйся в Мексику, на Гавайи, куда хочешь. Отдыхай и подумай хорошенько. Возможно, ты поймешь, что жизнь со мной, в конце концов, не так уж плоха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
