Г а р а, за ним — К л а р а.
Г а р а. Непонятно. Целый год с ним ничего не случалось. У сестры Клары особый талант к поломкам.
К л а р а. Я испускаю клерикальное излучение. (Выносит полотер.)
Г а р а (замечает сидящих у стола). А, господин учитель Силаши! И Петерке! У меня еще даже не было случая поздравить вас с окончанием школы!
П е т е р. Поздравьте, пожалуйста, маму. Для нее было важно, чтобы я закончил гимназию.
Г а р а (адресуясь одновременно к нему и к Кате). А каковы дальнейшие планы молодого человека?
К а т а. Он хотел быть врачом. Но шансов почти никаких.
Г а р а. Да, я слышал. Семь человек на место.
К а т а. Сейчас мы подали заявление в наш институт. Теперь, когда (взглянув на Силаши), не знаю уж каким образом… учителя сделали его зрелым, может, и есть какая надежда.
П е т е р. Никакой! Я не хочу учиться в институте.
К а т а. Когда ты это решил? Сейчас, у церкви?
П е т е р (упрямо). Давно уже.
Г а р а. Но почему? Мы-то уж знаем — то, что вы упустите сейчас, потом трудно будет наверстать.
П е т е р (сначала нехотя, а потом все более наслаждаясь возможностью отвести душу). Во-первых, я не хочу сдавать вступительные экзамены, на которых интересуются не том, что я думаю, а тем, знаю ли я, что нужно говорить.
Г а р а (ошеломлен). Как?
С и л а ш и (примирительно). В сущности, так происходит на всех экзаменах. Нужно знать то, чему учат государство и наука.
П е т е р. Или, другими словами, чтобы уж не действовать столь ошеломляюще на мать и господина Гару: вместо члена семьи я хочу стать квартирантом или в крайнем случае снимать койку.
Г а р а. Как это понять? Вы хотите сами зарабатывать на хлеб?
П е т е р. Можно сказать и так!
Г а р а. Это благородно, но не лишне ли? (Смотрит по направлению маленькой комнаты, тише.) Как и сдача комнаты?
К а т а (запальчиво). Да, все лишне!
Из маленькой комнаты слышен смех Лиди, затем голос нового жильца: «Мой начальник говорит, что с тех пор как я стал вырубать для нее место, он считает большим делом вмонтировать в стену трубку Бергмана».
Лиди!
Входят Л и д и и К а р ч и.
К а р ч и. Простите, это я задержал ее своими разговорами. (Представляется Силаши, затем Петеру, который недоверчиво осматривает его.)
Г а р а. Мы говорим об учебе. Я думаю, для молодого человека это столь же необходимо, как и свет для растений. Если есть хотя бы маленькая щелка, надо к ней тянуться.
П е т е р. Но почему такой щелкой должен быть именно институт? Наши институты, даже по мнению господина учителя Силаши, чуть выше техникума. Он сам предложил мне записаться в его домашний университет.
К а т а (смотрит на Силаши). Господин учитель?
П е т е р. Он и его зять давно мечтают найти подходящее подопытное животное, на котором можно испробовать, какое общее, или, как они говорят, основное образование можно дать не особенно глупому человеку.
С и л а ш и. Естественно, это предлагалось только в том случае, если вас не примут в институт.
К а р ч и (перебивая). И тем не менее этот план заслуживает внимания.
П е т е р. Ну, в таком случае, если господин учитель не возьмется за это дело, я просто желаю опуститься на дно. Работа — вот мой девиз!
С и л а ш и. Это что — романтика?
П е т е р. Нет. Наиболее трезвое решение… До меня дошло, что мы своим поведением… Короче говоря, что я просто-напросто заурядный, старомодный шалбер.
К а т а. Кто?
П е т е р. Я сам только что узнал это слово… (Упрямо.) Я говорил неправду. Вернее, правду до тех пор, как я подошел и сказал: пардон. А остальное было всего лишь глупым фарсом. Мужчина повернулся к Анци… он чем-то походил на товарища Гару, только помускулистее. И это он спросил…
К а т а (усмехаясь). Что это за…
П е т е р (прерывая ее). Да… А остальное я придумал по пути. Что мне следовало сказать ему, если б я действительно был тем, кем себя воображал.
К а т а. И поэтому ты теперь не хочешь идти в институт?
П е т е р. Я уже сказал, что не поэтому. Ну, а если и поэтому! Что странного в том, что я не хочу еще пять лет рядиться в пеленки?
К а т а. Ну, а во что ты тогда хочешь рядиться? В свои фразы? Которым ты даже не можешь следовать.
П е т е р. Я тебе уже преподнес пару сюрпризов.
К а р ч и (Кате). С вашего разрешения, мой предшественник по камере… пардон, по комнате — если он уже не стал моим преемником — отчасти прав. В конце концов, когда человек хочет учиться, то и жизнь можно представить себе широким открытым университетом. Я, например, хотя бывшие коллеги и не верят мне, нахожу много полезного в своем нынешнем положении чернорабочего.
П е т е р (с удивлением). Ты чернорабочий?
К а р ч и. В ремонтной конторе. (Кате.) Вы только подумайте, когда б мне представилась возможность ходить с ящиком на плече, как какому-то социографу, из одной квартиры в другую. То есть туда, где испортился свет. А тот, за кем я ношу ящик, — точнее, с которым мы носим его поочередно, потому что он хотя и начальник, но с уважением относится к возрасту, — где бы я среди своих товарищей, книжных червей, нашел такого приятеля? Герой нашего времени. Он стоит в лифте, подъемнике народного подъема, он электромонтер и заочник и как раз сейчас приближается к следующему этажу.
К а т а. Который находится над ним.
К а р ч и. Над ним или под ним, в общем, все равно. Главное, чувствовать себя в мире, как дома. Поверьте, я неохотно променял бы воспоминания, связанные с моим вынужденным отдыхом, на опыт, приобретенный в каком-то другом месте отдыха.
П е т е р (с уважением). Ты и сидел?
К а т а (с горечью). Теперь уж вы завоевали авторитет!
П е т е р (в надежде найти единомышленника). А вот об этом маленьком живом организме… о семье… какое у тебя мнение?
К а р ч и. О семье? Извини, но это несколько неожиданный поворот. (С улыбкой.) У меня о семье лишь… туманная тоска. Как у сироты и чернорабочего — тоска и по поводу прошлого и по поводу будущего.
П е т е р (разочарованно). Ну, этот туман разойдется. Если будешь со мной носить ящик.
К а р ч и. Однако представления у меня об этом прекрасные, и боюсь, что даже ради тебя я не смогу от них отказаться.
Г а р а (Петеру). Ваша горечь понятна. Но не забывайте, что семья в нашем обществе всегда будет важной ячейкой.
П е т е р. А каким образом в таком случае вы хотите ликвидировать эксплуатацию?
Г а р а. Эксплуатацию?
П е т е р. Если буржуазное государство эксплуатирует трудящихся ради трутней, то семья во сто крат больше эксплуатирует простачков, тех, кто готов на самопожертвование ради эгоистов и людей без совести.
К а р ч и. Ты, вероятно, имеешь в виду прежнюю, каторжную по своей сути, семью. Но новая, основанная на любви!
П е т е р. Это еще что
