– Подожди, брат! Почему это – не получиться? – не понял Егор. – Мы же ещё в Стокгольме загружали в трюмы хорошие доски – дубовые и сосновые, гвозди всякие, бронзовые скобы. Надо поставить крепкие и надёжные заплаты, хорошенько проконопатить все стыки между досками. Конечно, придётся нырять. Но тут, как я понимаю, совсем неглубоко, справимся как-нибудь. Не вешай носа раньше времени…
– А к чему крепить новые доски? – беспомощно усмехнулся Лаудруп. – К гнили? Ничего не получится, Александр Данилович, только время потеряем. Тут надо «Короля»… Извини, командор, но какой – к нехорошей матери – «Святой Дунстан»? Тут надо бы моего «Короля» поставить в сухой док и аккуратно, никуда не торопясь, поменять всю нижнюю обшивку. Откуда в нашей ситуации – сухой док? То-то же… А, знаете, сэр, может, оно всё и к лучшему. Ведь, мог же «Король» и не выдержать очередного сильного шторма – прямо посередине океана. Вот, тогда-то и наступил бы он, пиковый расклад. Потонули бы все, включая малых детишек, без всяких вариантов…
Почти двое суток после этой роковой китовой атаки они старательно перегружали с борта обречённого «Короля» (действительно, Бог с ним, с этим Святым Дунстаном!) на другие суда эскадры всё мало-мальски ценное, снимали с креплений и сбрасывали в тёмно-синие воды пролива всю артиллерию брига.
– Нельзя оставлять умирающий корабль с неснятыми пушками! Не полагается так! – объяснял, едва сдерживая рыданья Лаудруп. – Это как у людей – покойника хоронить не обмытым… Эх, «Король», что же ты так-то, брат? Не ко времени… Сколько вместе пройдено, сколько – пережито…
Пришлось и людей распределять по другим кораблям. С моряками и простыми пассажирами разобрались быстро, дошла очередь и до командного состава. Сперва Егор подумывал – вместе со всем семейством, маленькой Лизой Бровкиной и горничной Лушкой – перейти на борт бригантины «Луизы». Мол, знакомое судно, уже проверенное, Атлантический океан на нём довелось пересекать. Да, вот, закавыка – на «Луизе» квартировала эта противная японка Наоми, встречаться с которой лишний раз ему совершенно не хотелось. Почему? Да, так просто, обычная интуиция. А ещё и внутренний голос не советовал, предупреждал и сомневался…
Поэтому на бригантину отправились Лаудрупы и дон Аугусто Сервантес, а Егор с домочадцами заняли пассажирские места на «Артуре».
Капитан Емельян Тихий широко улыбнулся и торжественно произнёс:
– Вот, Александр Данилович, за тем странным мысом и начинается знаменитый на весь мир Тихий океан!
– А как называется этот мыс? – поинтересовалась Санька, крепко держа Егора за руку. – И почему это он – странный?
– Называется – мыс Пилар, так Людвиг сказал. Но я бы переименовал его в «Монаха». Видите, на самом краю мыса возвышается большой, вытянутый вверх камень? Он же, действительно, немного напоминает старого католического монаха, покорно сложившего ладони у груди и читающего заупокойную молитву над постелью умирающего…
«Заупокойную молитву по старому и славному бригу, когда-то звавшемуся гордым именем – «Король», мир праху его!», – уточнил романтически настроенный внутренний голос. – «Король умер, да здравствует – король! Надо будет – в обязательном порядке, при первой же возможности – построить новый бриг и назвать его – соответственно…».
Неожиданно окружающее пространство заполнилось грозным гулом, всё вокруг, включая морскую гладь, ощутимо задрожало. Егор увидел, как от высокого камня, так похожего на католического монаха, откололась многотонная макушка и плавно, почти не подняв брызг, соскользнула в тёмно-синие воды…
Глава восемнадцатая
Байу – сливовый дождь…
Грозный гул не затихал ни на секунду, наоборот, он постоянно ширился и набирал обороты, изредка звонко постреливая и глумливо балуясь изощрёнными переливами. Зимнее жёлтое солнце – как-то совсем незаметно для окружающих – надёжно спряталось в белоснежных кучевых облаках, неожиданно приплывших со стороны Огненной Земли. Вокруг существенно похолодало, хрустально-чистый воздух наполнился ощущением плохо скрытой тревоги и ярко-выраженной опасности.
Когда на морские просторы вернулась тишина, Санька, с беспокойством посмотрев на Егора, спросила:
– Саша, что это было? Может, такой необычный и странный гром? Так, ведь, молнии не сверкали…
– Я думаю, что просто где-то в далёких и заснеженных Андах произошло сильное землетрясение, вот, до нас и долетели его отголоски. Может, землетрясение произошло где-то на дне Тихого океана, на глубине нескольких миль, а земля дрожит и колышется за компанию…
– Александр Данилович! – уважительно тронул его за локоть шкипер Емельян Тихий. – На мачте «Луизы», где сейчас располагается адмирал Людвиг Лаудруп, подняли сигнал: – «Всем немедленно уходить в открытое море. Поднять все паруса. Следовать строго на запад». Ничего не понимаю! Ведь, на последней стоянке договаривались идти на север и сделать первую остановку только в бухте Талькауано[27]…
– Отставить – сомнения! – повысил голос Егор. – На море экспедицией руководит адмирал Лаудруп. Извольте, капитан, беспрекословно выполнять его приказы!
Когда Тихий добросовестно занялся выполнением прямых должностных обязанностей, Егор тихонько пояснил Саньке:
– Людвиг опасается, что со стороны океана могут прийти гигантские волны, которые называются – «цунами». Такое иногда случается – при сильных землетрясениях…
– Как ты у меня много знаешь! – с уважением покачала платиновой головой Сашенция. – Иногда, мне даже кажется, что…
– Если, кажется, то надо креститься! – перебил жену Егор и незамедлительно приник обветренными губами к Санькиным карминным и горячим губам…
Через два с половиной часа, когда южноамериканский берег окончательно растаял в призрачной туманной дымке, корабли эскадры действительно повстречались – с трёхминутным интервалом – с двумя высокими волнами.
– Ну, и что здесь страшного? – искренне удивилась Санька. – Они, в смысле эти две волны, конечно же, во много раз выше остальных, «Артур» даже тряхнуло слегка. Подумаешь… Но это же – совсем не смертельно! Явно, наш славный адмирал Лаудруп слегка перестраховался. Труса отпраздновал, образно выражаясь! – тут же поперхнулась, слегка покраснела и через полминуты заговорила уже совсем другим голосом – смущённым и просящим: – Саша, ты только потом Людвигу про это, пожалуйста, не говори… Ну, про – «труса отпраздновал». Ни ему лично, ни Гертруде, ни Томасу… А я за это – ну, сам знаешь что… И даже больше, сверх обычной программы… А?
– Договорились! – состроил хитрую физиономию Егор. – На – сверх обычной программы… А по поводу давешних волн ты, любимая, насквозь неправа. Это они только в открытом море (в открытом океане?) такие низенькие и широкие, а у самого берега, на мелководье, встречаясь с дном, они вырастают – до самых небес…
– С флагмана получен очередной сигнал – «Следовать первоначальным курсом, строго на север!», – сообщил Емельян Тихий.
Погода стояла просто великолепная, попутный умеренный ветер отменно способствовал быстрому продвижению кораблей по намеченному маршруту.
– Зимой в этих южноамериканских краях облачные дни – очень большая редкость, – с важным видом вещала начитанная Санька. – А вдоль западных берегов (для нас теперь, ясное дело, восточных), надёжно защищённых высокими Андами, дуют преимущественно южные ветра. Впрочем, летом и северный ветер здесь – частый гость.
Через двенадцать суток корабли эскадры уверенно вошли в бухту Талькауано, воды которой были покрыты самым разнообразным мусором – ветками деревьев, обломками толстых досок и мебели, разноцветными камышами и садовыми кустами, вырванными с корнями…
– Ой, смотрите, там маленькая собачка уснула! – заявила маленькая Лиза Бровкина, сидящая на плечах у Саньки. – А рядом с собачкой – тётенька старенькая… Ой, как тут воняет, прямо как в свинарнике – в папенькиной деревне…
– Саня, – зашипел краешком рта Егор. – Уведи срочно детей вниз, в кают-компанию…
Среди скоплений мусора чуть заметно покачивались на низеньких волнах разбухшие трупы животных и людей, а на берегу – в доброй сотне метров от уреза воды – виднелись остовы нескольких крупных морских кораблей.
– Ух, ты! Даже испанский трёхпалубный галеон выбросило на берег! – то ли ужаснулся, то ли восхитился Емельян Тихий. – А это такая махина, доложу я вам, господа! Там одних пушек – больше сотни…
«А в трюмах, надо думать, находится несколько десятков тонн серебряной руды, добытой в перуанских рудниках», – предположил внутренний голос, иногда любящий пересчитывать деньги в чужих карманах и закромах.
– Шкипер! – обратился Егор к Тихому. – Поднимите на мачте сигнал, мол, мы предлагаем поискать другое место для стоянки. Да, именно так – предлагаем…
