в роботизированном манипуляторе, и находясь так далеко от спасительного воздушного шлюза, что не уверен на 100 % в своем возвращении назад в случае проблем со скафандром. Этот сценарий кажется немыслимым, учитывая гибкость и неустойчивость штанги, на конце которой я буду находиться, высокое напряжение, проходящее через панель солнечной батареи, а также возможность столкнуться с наличием острого края надрыва, который может прорезать в скафандре дыру, опасную для жизни. Кроме того, поскольку ток в солнечной батареи невозможно отключить, весь оголенный металл, включая металлические кольца на моем скафандре, должен быть изолирован непроводящей каптоновой лентой. Но иногда просто необходимо принять более высокую степень риска, учитывая серьезность награды.
Когда мы в с Уилсом последний раз заходим в шлюз, чтобы избавиться от азота в крови, готовясь к завтрашнему «уходу в вакуум», понимаю, что это будет беспокойная ночь. Вместо того, чтобы смотреть «Гольф-клуб»[318], как это было вечером перед нашим последним выходом, мы еще раз многократно просматриваем поминутные планы, трижды проверяем инструменты, подготовленные для работы, а затем погружаемся в собственные мысли.
Я не могу просто так выбраться из своего спального мешка (хотя если бы мог, так бы и сделал). Армия блестящих ученых NASA завтра отправит меня и Уилса «залатать» космическую станцию. После возвращения из космоса я удостаивался чести быть наставником для многих молодых астронавтов, которым предстояло совершать выход в открытый космос (в лучшие дни народ считал меня «мастером-джедаем» по внекорабельной деятельности). Но сейчас я чувствовал себя неуклюжим и неуверенным учеником джедая. Все это похоже на фильм, снимаемый для телевидения. В холодном поту я стараюсь сосредоточиться на новой задаче. Вся карьера постепенно подводила меня к этому дню. Все тренировки, весь полетный опыт, все…
Никто не думал о столь безумном сценарии и, естественно, не готовился к такому ремонту в традиционном смысле слова «подготовка». Мы не знаем точно, что обнаружим, когда я доберусь до места ремонта. Мы будем полагаться на процедуры, выработанные Группой № 4 на основе неполных знаний об ущербе, а также на наш опыт и натренированность. Придется также полагаться друг на друга – астронавты снаружи будут зависеть от экипажа внутри и команды Центра управления в Хьюстоне.
Никто не знает, смогу ли я установить «запонки» за то время, которое обеспечат наши скафандры до момента, когда мы с Уилсом вынуждены будем ретироваться к воздушному шлюзу. Но я знаю, что на все это у нас есть один-единственный шанс. Мы не сможем начать все заново. Надо будет сделать все сразу, а затем собираться и уходить, вне зависимости от того, исправлена ли проблема или нет.
И если нам придется отстыковываться, не завершив ремонт, мы вполне можем значительно повредить или даже полностью сломать солнечную батарею в процессе расстыковки шаттла и станции. Возможно даже, нам придется срезать ее по приказу NASA. Солнечная батарея имеет решающее значение для электропитания МКС, а я собираюсь выйти и попытаться починить ее, полагаясь на самодельные инструменты и процедуры, основанные на догадках.
План, подготовленный лучшими и блестящими представителями NASA, выглядит действительно хорошо. Но что произойдет, если я полностью облажаюсь? Поскольку ночь проходит в «мигающем режиме», я продолжаю размышлять о том, с чем столкнусь завтра. Во-первых, это инструменты.
– у меня есть петлевой гвоздодер, предназначенный для удаления шплинтов с помощью небольшого крючка на конце. Я воспользуюсь этим инструментом, чтобы притянуть к себе панель, чтобы отрезать порванный направляющий провод и заняться установкой «запонок»;
– «хоккейная клюшка», Г-образный инструмент длиной около двух футов (60 сантиметров), будет делать все наоборот – удерживать панель на безопасном расстоянии, чтобы она не касалась меня или моего скафандра;
– на держателе инструмента, встроенном в переднюю часть моего скафандра, есть также резак для кабелей, заимствованный из российского выходного комплекта;
– моя нашлемная камера будет записывать все; важно передавать четкие снимки повреждений и текущее состояние ремонтных работ, чтобы NASA могло отслеживать, что мы делаем, и консультировать нас по мере необходимости;
– Уилс будет находиться у основания панели, возможно, на 30 футов ниже, наблюдая и фотографируя работы. У него также будет важнейшая задача контролировать кабель, который уйдет в катушку после того, как я перережу направляющую проволоку, удерживающую его в качестве тормоза;
– возможно, самое важное, что у меня есть – 5 «запонок» для установки на месте повреждения;
– и внешние камеры, через которые люди следят за работой с МКС и Центра управления. Они будут также транслировать видео в реальном времени на весь мир. Я еще не понял, но миллионы людей будут следить за нами.
У нас было около 1,5 суток времени на подготовку, включая две или три видеоконференции с Дереком, Диной, Сармадом и членами Группы № 4.
Затаив дыхание вместе со всем экипажем, я смотрел анимацию, которую прислали удивительные ребята из Лаборатории виртуальной реальности, запихнув ноутбук в шлюзовой модуль и поворачивая его экран к коллегам. Ускоренный клип показал невероятно длинную траекторию, по которой роботизированная система сможет добраться до самого конца станции, держа «в ладони» астронавта. Меня.
Если бы в этот момент невесомая булавка могла упасть в космосе, я прямо сейчас услышал бы этот звук как громовой рев и, наверное, первым сказал бы на выдохе: «Ух ты, повтори!»
Но в эти последние часы сегодня вечером все тренировки всплывают у меня в голове, благодаря чему я должен хорошо выполнять свою работу и преодолевать препятствия на этом пути. Знаю, что это не то же самое, что реально тренироваться с использованием специально приспособленных инструментов в гидробассейне, но я настолько привык к предварительной визуализации, что представляю себя в воде: вокруг плавают дайверы, а наши инструкторы по выходу направляют мои действия, стоя на берегу. Находясь в космосе, в уме провожу всю работу вместе со своей командой.
Я так сконцентрирован на том, что придется делать завтра снаружи, что, когда в голове всплывает короткое сомнение, практически игнорирую его. Отталкиваю – мне не нужны новые страхи или беспокойства; у меня достаточно работы до рассвета и не так много времени. Но вопрос возникает снова: если бы я вступил в непосредственный контакт с реальной солнечной батареей, могли бы искры, возникшие в металлических деталях скафандра, вызвать возгорание тканей? В конце концов, это произошло в фильме про рок-группу Spinal Tap[319]. А, может, случай еще коварнее: способен ли блуждающий ток вызвать какие-то проблемы со скафандром или с заплаткой CardioSEAL, сидящей внутри моего сердца? Или, что еще хуже, произойдет еще один инсульт… Что, если по какой-то странной причине случится что-то еще, когда я буду стоять на
