В ту же луну, в десятый день, наместник правителя земли Мино прислал в столицу верхового гонца с известием: «Приспешники Минамото из восточных земель уже подступили с боями к земле Овари, перерезали все дороги, не пропускают ни единого человека». Решено было немедленно выслать против них войско, более тридцати тысяч всадников во главе с князьями Томомори, Киёцу-нэ и Аримори. Еще и двух лун не прошло после кончины Правителя-инока, и хоть давно уже неспокойно было в стране, эти новые грозные вести заставляли сердца еще сильнее сжиматься от страха! А во главе воинства Минамото, приближавшегося к столице, стояли Юкииэ, дядя князя Еритомо, и Гиэн, младший брат князя, воинов у них было не более шести тысяч. Оба боевых стана — Тайра и Минамото — встали друг против друга по берегам речки Овари.
В ту же луну, в шестнадцатый день, около полуночи, шесть тысяч всадников Минамото переправились через реку и с громким кличем вторглись в тридцатитысячный лагерь Тайра. На рассвете семнадцатого дня, в час Тигра, полетели первые стрелы, завязалась битва, и длилась она, пока полностью не взошло солнце. Но войско Тайра не дрогнуло. «Противник переправился через реку, значит, кони и доспехи у них намокли! Вот признак, по коему легко распознать врага! Бейте же их!» — кричали воины Тайра; они пропустили вражеских воинов в глубь боевого стана и обрушились на них с криками: «Не пропустите! Не упустите!» И полегло воинство Минамото, лишь немногие уцелели. Сам Юкииэ едва спасся и отступил от реки к востоку. А Гиэн слишком далеко вклинился во вражий стан и погиб. Войско Тайра вскоре переправилось через реку и продолжало гнать, преследовать воинов Минамото осыпая их стрелами. Минамото оборонялись, там и сям отражая их натиск, но бойцов у них было мало, а у Тайра силы были большие, и Минамото поняли, что им не одолеть Тайра. Недаром сказано: «Не начинай сражения, если в тылу водные рубежи!»[479] На сей раз Минамото воевали поистине безрассудно!
Тем временем Юкииэ добрался до края Микавы уничтожил переправу через речку Яхаги, выстроил укрепления и стал поджидать войско Тайра. Вскоре они нагрянули, но Юкииэ снова не устоял, пришлось ему бежать и оттуда. Если бы Тайра продолжили наступление, к ним несомненно примкнули бы все воины в обеих землях — Микава и Тоотоми, но князю Томомори недомогалось, он повернул назад и возвратился в столицу. Хоть и удалось ему на сей раз разгромить передовой отряд Минамото, но, коль скоро не преследовал он противника до конца, толку от этой победы было немного.
В позапрошлом году дом Тайра лишился князя Сигэмори. В этом году скончался Правитель-инок. Ясно было, что приходит конец их счастью. Теперь уже никто не хотел поддержать их, разве что те, кто долгие годы пользовался их милостью. А на востоке перед Минамото покорно гнулись и деревья, и травы!
11. Хриплый голос
Сукэнагу, жителя земли Этиго, назначили правителем этого края. Преисполненный благодарности за подобную милость, собрал он тридцать тысяч всадников и в пятнадцатый день шестой луны двинулся с ними на север, за усмирение Кисо. Сражение назначили на завтра, на час Зайца. Сукэнага уже готовился к выступлению, когда с ночи внезапно налетел свирепый тайфун, хлынул проливной дождь, непрерывными раскатами гремел гром, а с рассветом из-за туч раздался хриплый громовой голос, возгласивший:
— Вот он, приспешник злодеев Тайра, предавших огню драгоценную статую будды Вайрочаны в Южной столице земного мира![480] Взять его! — так трижды донеслось из-за туч. У всех, слышавших этот голос, от страха волосы встали дыбом.
— После столь грозного предостережения Небес откажитесь от ваших замыслов! Что бы ни было, откажитесь! — стали говорить Сукэнаге его вассалы, но он ответил: «Кто служит луку и стрелам, не станет менять решения из-за такой безделицы!» — и на следующий, шестнадцатый, день, как и было задумано, в час Зайца покинул свою усадьбу. Но не успел он проехать и десяти те, как в небе вдруг появилась черная туча и нависла над Сукэнагой. И внезапно тело у него онемело, сознание помутилось, и он свалился с коня. Положили его на носилки и вернулись в усадьбу, но он лежал неподвижно и в конце концов часов через шесть скончался. С этим известием послали гонца в столицу, и снова смятение охватило всех Тайра.
В четырнадцатый день седьмой луны того же года изменили название лет — наступили годы Ёва, Сохранения Мира. В этот день Садаёси, правителя земли Тикуго, назначили правителем обеих земель Хиго и Тикудзэн, и он отправился в западные края на усмирение острова Кюсю. В тот же день объявили внеочередное помилование, и всех приговоренных к ссылке в минувшем 3-м году Дзисё возвратили в столицу. Его светлость Мотофуса вернулся из края Бидзэн, Главный министр Моронага — из края Овари, а дайнагон Сукэката — из Синано.
Двадцать восьмого дня той же луны Моронага прибыл во дворец государя Го-Сиракавы. Много лет назад, в годы Тёкан, ему уже случилось отбывать ссылку в краю Тоса. Вернувшись оттуда, он исполнил на помосте императорского дворца мелодии «Возвращение в столицу» и «Благословляю отчую милость!». Ныне же, в годы Ёва, он сыграл в Пещере отшельника мелодию «Осенние ветры». И в прежние времена, и теперь как искусно сумел он выбрать подходящую к случаю музыку!
В тот же день во дворец государя Го-Сиракавы прибыл и дайнагон Сукэката.
— Уж не во сне ли я вижу вас? — обратился к нему Го-Сиракава. — В деревенской глуши вы, наверное, позабыли благозвучие мелодий! Исполните же нам поскорее хоть какую-нибудь песенку имаё!
И дайнагон, постукивая в лад церемониальным жезлом, спел одну из широко известных песен с удивительным искусством, в мгновение ока изменив начальные слова в соответствии с пережитым. «Говорят, в Синано есть речка Кисодзи!» — так начинается эта песня. А дайнагон Сукэката вместо этих слов спел: «Да, и впрямь в Синано есть речка Кисодзи!» В самом деле, ведь в ссылке ему довелось увидеть эту речку собственными глазами!
12. Битва при Ёкотагаваре
В седьмой день восьмой луны в зале Государственного совета, по примеру минувших лет, отслужили великое молебствие о ниспослании мира; некогда такой же молебен служили для усмирения крамольника Масакадо. А в первый день девятой луны, так же, как во время смуты изменника Сумитомо, послали дары в храм Исэ — железные шлем и панцирь. Дары повез императорский посол Садатака Оонакатоми, помощник главы Ведомства культа[481]. Но не успел он выехать из столицы и добраться до постоялого двора в Коге, что в краю Оми, совсем близко от храма Исэ, как захворал и вскоре умер. Благочестивый монах, по высочайшему велению творивший молитву грозному богу Госандзэ[482] о ниспослании божественной помощи для одоления врагов, внезапно уснул во время молитвы и так во сне и скончался. Ни боги, ни будды больше не внимали молениям Тайра — это было яснее ясного. В храме Ниспослания Спокойствия, Ансёдзи, праведный Дзицу-гэн по указанию властей молился о победе над супостатами, но по окончании службы оказалось, что запись в реестре состоявшихся в храме богослужений гласит: «Совершено молебствие об истреблении дома Тайра...»
— Что это значит?! — спросили Дзицугэна, и монах отвечал:
— Мне приказали молиться об истреблении врагов трона. А судя по всему, что ныне творится в мире, истинные враги трона — не кто иные, как Тайра. Вот я и молил бога об их истреблении! Что же тут странного?
— Дерзкий бонза! В ссылку его! Казнить!
Хотели было покарать Дзицугэна, но среди многочисленных забот, больших и малых, о монахе в конце концов позабыли. Говорят, что, когда настала пора владычества Минам ото, властитель Камакура похвалил Дзицугэна: «Молодец! Отважный поступок!» — и пожаловал ему высокий духовный сан.
В том же году, в двадцать четвертый день двенадцатой луны, императрице-матери пожаловали титул инго, и она стала именоваться государыней Кэнрэймонъин. Впервые императрица-мать получила звание инго, когда сам император находился еще в младенческих летах. Меж тем год подошел к концу, и наступил Новый, 2-й год Ёва.
На двадцать первые сутки второй луны Утренняя звезда[483] вторглась в пределы созвездия Хо[484]. В древней китайской книге «О небесных светилах» сказано: «Если Утренняя звезда вторгнется в пределы созвездия Хо, взбунтуются варвары во всех четырех концах света». И еще сказано: «По приказу императора верховный военачальник выступит за пределы страны».
В двадцать четвертый день пятой луны того же года опять изменили название лет, наступили годы Дзюэй — Долгой Жизни. В этот день Сукэсигэ, жителя земли Этиго, назначили правителем этой земли. Напрасно отказывался он от сей чести, ссылаясь на то, что его старший брат Сукэнага, едва получив эту должность, тут же скончался, и потому, дескать, и ему, Сукэсигэ, это назначение тоже, несомненно, сулит несчастье; императорскому приказу надо было повиноваться. Чтобы отвратить беду, Сукэсигэ переменил имя на Нагасигэ. И вот на второй день девятой луны того же года сей Нагасигэ во главе воинов земли Этиго, а также земель Дэва и Аидзу, общим числом больше сорока тысяч, двинулся в край Синано на усмирение Ёсинаки из Кисо. В девятый день той же луны его войско встало боевым станом у реки в долине Ёкото-гавара. Кисо находился в ту пору в крепости Ёда, но, услышав о приближении врага, покинул крепость и помчался навстречу противнику во главе трехтысячного отряда.
