Впоследствии, оказалось, что этот самый Падре, со своим вождем - спекулянты еще те. Коммерческая жилка у них оказалась ого - го! Уже летом за наши изделия, успев, прибыть на совет - ярмарку чуть раньше, они чуть не половину товаров нужных себе, наменяли. Но когда прибыл наш караван, первобытные барыги чудом избежали хорошей взбучки, мне даже отстаивать их перед остальными пришлось - сбили цены на рынке "по черному". Впоследствии племя Волка неплохо влилось в общую индустрию Совета племен, имея такую коммерческую жилку, они были первопроходцами и заводилами разного рода торговых предприятий - лавки и магазины, мелкие рынки, пристани и склады - часто можно было там встретить хозяевами этих хитрецов. Впрочем, торговали они честно, и после первого урока, - лишнего взять не пытались, установив своеобразный купеческий кодекс - не более двадцати пяти процентов наценки на товар.
***
По покрытой первым нетолстым слоем снега земле, пятерка молодых Волков возвращалась к поселку родного племени. На душе шамана было легко и спокойно - Великий Учитель, Вождь, сошедший с небес, подарил ему замечательные колокола для призыва духов, научил правильному обряду похорон, что бы мертвые сразу отправлялись к берегам Священного озера, и дальше - в небеса. Их - мертвых - можно или закопать в землю, или сжечь на большом костре по усмотрению шамана и вождя, а если тело не нашли - то и просто сжечь в том же костре изображение, и душа найдет покой. А какие перспективы открываются с обменом! Надо собрать весь прозрачный камень, и отправляться срочно назад, а не то соседи - эти дети дохлого шакала, племя Лесной Рыси, то же живущие неподалеку от мест, где рассыпан в горах прозрачный камень, опередят!
Через месяц примерно, изрядно помороженные, но не побежденные, четверо из тех же воинов - охотников, правда, на этот раз - без шамана, были в наших краях, на лыжах нашей конструкции, со здоровенными ручными санками, доверху нагруженными отличной слюдой, по прозрачности приближающейся к стеклу, притащились для обмена. Я на них "спустил" Елку - на нее тоже, где сядешь, там и слезешь, и при поддержке женского коллектива племени, с наслаждением включившихся в торги, изрядно сбила обменный курс этого продукта. За зимние месяцы посланцы приходили еще раза три - четыре, меняя все на все, даже приволокли обратно битый горшок, купленный в первый приезд. Волки пытались обменять на основании того, что де товар некачественный, гончары упрекали волчат в криворукости и безалаберном отношении к транспортировке, обещая для пробы испытывать крепость посуды перед продажей на головах покупателей. Конфликт был исчерпан только моим вмешательством - развел спорщиков в стороны, и пригрозил "высоким договаривающимся сторонам" проделать процедуру испытания качества и с той, и другой стороной. Горшок не поменяли, но продали аналогичный, по сниженной цене, а то пойдет мода колотить и менять на новые. Торговая и союзная связь с рекой Тагил и племенами на ней была установлена.
Глава 33. Монгольская охота троглодитов
В каменном веке охота была священным действом, окруженным тайной и
скрытым от глаз непосвященных. Но и тогда находились пошляки, которые
весь процесс рисовали на стенах...
Наконец - то Великий дух охоты погнал стада зверей с полуночи на новые пастбища, мимо поселения Великого Медведя. Огибая непроходимые леса, поймами рек выходили неисчислимые звери, что бы накормить собой ждущих охотников. Серым ковром текли через броды, переплывали в извека установленных местах воды Великой Отец - Реки массы живого мычащего мяса. Значит, будут праздники, будут болеть сладкой болью животы объевшихся охотников и других членов племени. А если повезет - ударит Великий холод и туши убитых сохранятся под снегом до прихода тепла, до момента, когда хлынут стада назад и придет Великая Охота уже весенняя. Но плодами той охоты долго не проживешь, злые духи не дремлют и отбирают добычу охотников, делая ее непригодной к еде через два дня, и все теплое время будут Люди Медведя жить, разбившись на малые группы, собиранием того, что удастся собрать в щедром лесу и степи, если повезет.
Так шло от предков. Вооружившись охотничьими факелами, облитыми слезой колючих деревьев, которые все лето оплакивали участь животных, роняя слезы на палки с намотанным мхом, шкурами и травой, племя двинулось на охоту. С каждым годом становилось все меньше животных, и они делались все пугливее - но люди этого не замечали. Вот уже разведчики доложили вождю и шаману, что на Тропе появились небольшие стада оленей. Люди сноровисто принялись за дело.
Был расчищен и углублен овраг, находящийся немного в стороне от Тропы - каменные ножи споро рубили лишние кусты и ветки, образовавшиеся жерди шли на перекрытие свода, чтобы получилась ровная поверхность. Склоны оврага делались вертикальными, на дно укреплялись колья. За день была перекрыта поверхность на полет копья, а в конце этой поверхности укреплены свежие кусты, так что у стороннего наблюдателя, взглянувшего на сооружение со стороны Тропы, создалось бы впечатление ровного пространства, где вдалеке растет ряд редких кустиков, внешне не мешающих движению.
Вечером, разумеется, был разожжен костер, в который бросили дар Великому духу охоты, что бы он был благосклонен к Людям Великого Медведя. Даром были старые шкуры, которые уже не укрывали от тепла, оружие, не поддающееся заострению - топоры со сточенной кромкой и расшатавшиеся в креплениях, щедро лился в глотки напиток вызова духов - настой грибов и лишайников, плясал вокруг костра колдун племени с рогами лося на голове, украшенной и медвежьей маской, вопили и притоптывали в такт охотники. По кругу, все убыстряя темп, поскакали все члены племени, допущенные к ритуалу - как опытные, так и те, кто впервые к нему допущен. Вопли слились в многоголосый гул, в котором не различалось отдельных слов. Участники действа бросали копья в центр, где искусно глиной на утоптанной земле были изображены объемные силуэты бегущего бизона, прыгающих сайгаков, оленей и даже Владык - шерстистых мамонтов и носорогов. Бросив копье, участники шустро подбегали к стене, на которой были углем начерчены головы извечных врагов охоты - саблезуба, - отнимающего добычу и прогоняющего охотника от добычи, волка и шакала - крадущих добычу, и конечно, сороки - предателя, предупреждающего жертву о приближении. Достав из-под прикрывающих тело драных шкур мужское хозяйство, они щедро омывали стену, стараясь смыть изображения - поверье гласило, что если за время ритуала изображения смыть, то этим нюх у изображенных, а так же слух и другие чувства, отобьёт напрочь, следовательно, помешать делу охоты они не смогут.
- Не, ты скажи мне, Костик, какую они траву курят, что так с ума сходят, - недоуменно спрашивал надежно укрывшегося главу нашей охотничьей тройки Костю Тормасова Сергей Степин, вон, всю скалу под нами уделали, аж до нас вонь доходит!
- Тсссс. Не курят. Они мухоморы квасят, а потом пьют, вишь туеса берестяные стоят у костра на почетном месте, - пояснил любопытному Игорь Терехов, третий член маленького отряда.
- Отлить им туда, что бы вкуса добавить... мечтательно протянул Сережка.
- Уже, - лаконично отрезал Костя. Мне этот, Падла - шаман рассказывал рецепт, и причаститься предлагал в обмен на наш чай Елкиной заварки, который пахнет вкусно, его иногда на ужин дают, тот, что с эликсиром от тиса. Они эту дрянь на собственной моче и настаивают. Фуууу... Бе...
- Ну, братан, ты конечно и того, причастился?
- Дурак ты, право - от того напитка богов разит как от свежей медвежьей кучи, сразу ясно, чё за продукт!
- А я думал - навернул кружечку...
- Я вот тебя счас наверну, чем ни будь, что бы тишину не нарушал в дозоре...
- Ну что, потихоньку отползаем, заметаем следы, и в лагерь, предупредим наших? Эти делавары кажись, "монгольскую охоту" затеяли...
- А че за охота такая? - опять встрял Сережка.
- Сейчас не время, учитель как-то рассказывал, побежим домой - расскажу по дороге.
И дозор шустро подхватился с наблюдательного пункта на вершине гольца, с которого вот уж три часа наблюдал за представлением. По дороге Костя просветил товарищей, что "монгольская охота" - это большая загонная охота, в которой участвовало по нескольку родов Золотой орды, загоняя в ловушку на местности или к обрыву множество животных. Таким образом, монголы делали запасы на зиму, или для похода. Но - при этом обрабатывались все добытые животные. Можно вспомнить и Большую охоту у северных индейских племен - до девятнадцатого века таким источником питания для племен Великих прерий были миллионные стада бизонов. Наши предки так же не брезговали этим способом добычи пропитания, но воспользоваться могли лишь малой частью добытого, так как объем добычи значительно превосходил возможности хранения, особенно летом.
