— Не знаю… — Соня смущенно прячется за подушку. И молчит. Имеет же наглость.
— Ну, так что, ушастая. — Вадим подается вперед, наваливаясь на зайку, прижимая её к простыни своим телом… — Хочешь, чтобы я официально был только твоим извращенцем? Готова служить моему удовольствию до конца своих дней?
— Давно готова, Хозяин. — запрокидывая голову откликается Соня. И смеется, счастливым заливистым смехом.
Замечательно!
Осталось только одно.
Не забыть в первую брачную ночь запереть балкон!
Эпилог
— София Олеговна, хозяин вызывает.
Ох. Ну, наконец-то приехал… Я уж думала, загорюсь в ближайший час.
Забавно, но даже для моих подчиненных мой муж — хозяин. Впрочем, у них другой смысл, это я в этом ресторане “большой босс”, а Вадим — хозяин сети.
Легко ли быть директором ресторана? Ну, я вот уже год как справляюсь. У меня очень хороший наставник, который знает толк не только в извращениях. А до этого он меня натаскивал год на кофейнях. Я не была уверена, что справлюсь с рестораном. А Хозяин знал. На сколько достижений уже вдохновила его вера в меня — в двух словах не расскажешь.
Правда, конкретно, сегодня день вышел тяжелый. Горячий…
Хозяин ждет меня в моем же кабинете, ждет, пока я запру дверь на ключ. Честно говоря, пальчики-то трясутся, с ключами приходится повозиться.
Второй этап — закрыть жалюзи. Да-да, это делаю я. И сейчас, когда моей пытке вот-вот подойдет конец это почти также мучительно, как сделать последние десять шагов к свободе по осколкам.
Я знаю, что он смотрит на меня с насмешливой улыбкой. Он-то знает, что каждый шаг мне сейчас дается с трудом.
Он — невозмутимый, он — потрясающий, и именно к его ногам я стекаю на колени, пряча лицо в милосердно подставленной широкой ладони.
Пять лет мы вместе… Послезавтра нашему сыну исполнится три года. А я все никак не могу перестать мечтать о том, чтобы всегда стоять на коленях перед ним. Чтобы всегда иметь возможность целовать кончики его пальцев.
Пять лет мы вместе. И я все еще его зайка. И как же это потрясающе…
— Встань. — Милосердно улыбается мое чудовище и я тут же оказываюсь на ногах.
Это ненадолго, слава богу, хозяйские ладони прихватывают меня за задницу и усаживают на мой же рабочий стол, задирая узкую юбку.
Боже, сколько раз за сегодняшний день я прокляла эту юбку и чертов офисный дресскод…
— Выполнила задание, зайка?
Задания мы практикуем последний год, с тех самых пор как я попросилась на работу. У меня нет возможности приехать к нему по первому требованию, и за это он меня наказывает вот таким вот образом. Нечасто, раз в неделю- в две. Но со вкусом.
Легкая веревочная обвязка под блузкой? Пойти на работу без белья, в одном только платье, и проходить так весь день? Честно, я никогда не сомневалась в изощренной фантазии Вадима, но тут поняла — что все-таки не представляла, что он может быть настолько изобретателен. Не повторился ни разу.
Сегодня, кажется, было сложнее всего. Впрочем, я и после вагинального шарика так думала. А сегодня утром он принес эту штуку. Я даже не знаю, как называется эта фиговина, но из-за неё я сегодня уже с десяти утра мечтаю об оргазме. Чтоб вы понимали — на работе я с половины десятого. А сейчас — два часа дня.
— Ну что ж, посмотрим. — Умираю, обожаю его голос, вот такой, хозяйский. И его пальцы, что сейчас ныряют в мои трусы, обожаю каждый.
Штука-то чуть продолговатая, на длинной тонкой ножке. Мягкая, такая бархатистая на ощупь. И она — внутри меня. Пробовали ли вы работать четыре часа, при том в женском местечке при этом был инородный предмет? Я пробовала. Носилась по ресторану как угорелая. Кофе-машина еще так некстати сломалась, нужно было встретить мастера, хостес заболела, нужно было дождаться её замены, и некоторое время разводить гостей между столиками самостоятельно, а еще заезжали пожарники, надеясь, что у нас вдруг просрочились огнетушители.
В общем, сесть и спокойно посидеть, чтобы выдохнуть мне было некогда, и все это время пока я бегала туда-сюда внутри меня терлась об чувствительные стеночки чертова штуковина. Но я ж не могла её сама вынуть, я ж не могла отступаться от задания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Боже, как непросто мне было концентрироваться на работе. И боже, сколько сегодня чувствительных точек я ощутила за это утро…
Нужно ли мне рассказывать, что сейчас пальцы Вадима окунаются в истекающую смазкой вагину?
— Жульничала? — хищно уточняет мой хищник, прихватывая пальцами “ножку” игрушки внутри меня. Нет, не вынимает, чуть шевелит, вырывая из меня измученный стон. Боже, Вадим, хватит, тебе реально сейчас потребуется огнетушитель.
— Н-нет. — Выдыхаю, изнемогая.
— Врешь. — При всех моих талантах, он всегда знает, когда я вру. И нет ничего странного. Он — мой Хозяин. Он знает про меня все.
Да, жульничала. В какой-то момент, терпеть стало совершенно невыносимо, и я нырнула в туалет. Доводить себя до разрядки не стала, но уговор был совсем к себе не прикасаться и игрушку не трогать.
— Плохая девчонка. Грязная распущенная девчонка. — Вышептывают его губы, и каждое слово впивается в мою душу раскаленным поцелуем… — Ты должна была терпеть.
— Прости, прости, хозяин. — Хнычу я. Хочется уже чтобы он расстегнул брюки, а я — подала бедра к нему обвила его ногами. Хочется быть его грязной плохой девчонкой до конца. Хочу орать так, чтобы слышно было в зале ресторана. Хотя это вряд ли — звукоизоляция у меня в кабинете отличная, но пофантазировать-то мне можно, а? Интересно, может он трахнет меня публично на следующем суаре? Чтобы все видели мой кайф и завидовали мне до смертельных судорог. Потому что он — только мой.
Плохая девчонка. Извращенка. Извращенка своего Хозяина.
Когда он резко вытаскивает игрушку из меня — это почти фейерверк. А потом меня заполняют его пальцы. Хотя я сейчас полцарства отдам за его член. И вторые полцарства тоже.
— Трахни меня, Хозяин, пожалуйста. — умоляю я. Мои любимые слова. Редко когда я говорю их, когда не готова умереть без его члена. Хотя когда это я с Вадимом была не готова принять эту смерть?
— Не заслужила. — Мой палач безжалостен, хоть плачь. Но, тем не менее — его пальцы его у меня есть.
Его пальцы — чистый восторг. От начала и до конца. Я знаю, что даже пальцами он может заставить меня кончить раза три. Если я хорошо попрошу его об этом.
Лучше его пальцев — только его язык, но вот сейчас я его точно не выпрошу.
И все-таки он милосерден. Все-таки он швыряет меня в жаркие сладкие объятия оргазма.
— Спасибо, спасибо, спасибо. — Шепчу я, почти падая на столешницу спиной, пока под веками пляшут разноцветные искры. Хотя я была почти уверена — обломает меня в последний момент. Не обломал.
— Вставай. — Вадим хлопает меня по голому бедру. — Твой папа приедет через сорок минут. Семейный обед, забыла?
— Еще минуточку, — выдыхаю я, внаглую выпрашивая себе пару лишних минут кайфа. Знаю, это лишь аперитив, основное блюдо ждет меня вечером. Это не мешает моему аперитиву быть невыносимо потрясающим. Боже, лежу на своем стол, в задранной до талии юбке и мокрых трусах, а думаю не о том, как это непотребно, а том, какой же у меня охренительный Хозяин.
— Ну, только если минуточку. — Вадим огибает стол, подходит ко мне только для того чтобы склониться к моему лицу и поцеловать меня в губы. Бо-о-оже.
Я по-прежнему вспыхиваю от его губ, как бенгальский огонь. И небо моей души все так же, как с первого нашего поцелуя расцветает яркими всполохами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Боже, как же я тебя люблю, Хозяин, — рвется из меня, когда он похищает у меня свои губы.
— А я люблю тебя, моя девочка, — тепло откликается Вадим. Он всегда отвечает на эту фразу именно так. Помнится, когда он сказал эти слова в первый раз, у меня чуть сердце не остановилось. И до сих пор дыхание перехватывает.
