— Ты говоришь сейчас как школяр Университета, защищающий научный подход ко всякого рода мистическим обрядам, или как аккаовец, обиженный на своих соотечественников?
Рибан побледнел.
— Что вы имеете в виду?
— Ты правда хочешь знать, что я имею в виду? Что ж, дело твое.
— Погодите… — Рибан в отчаянии замахал руками, но Доэлина уже было не остановить:
— Очевидно, что твои сновидения были настолько эротическими — полагаю, я подобрал самый мягкий эпитет, — что даже провидица, наверняка повидавшая на своем веку немало, ужаснулась и наказала тебе держаться подальше от девиц своего племени. Это запрет здорово подкосил тебя, так что через пару лет ты не выдержал и рискнул попытать счастья в стране, где законы не столь строги.
— Откуда вы…
Альдан не сдержал улыбки: прежде ему еще не доводилось видеть Рибана таким растерянным, как сейчас. Очевидно, что наставник Доэлин попал в точку. Наконец-то одной тайной (прежде Рибан на его и Синта вопросы постоянно придумывал все новые истории того, как и при каких обстоятельствах он оказался в Триамне) стало меньше.
— Я ведь тоже в некотором роде провидец. — Доэлин ухмыльнулся и под несдерживаемое хихиканье со стороны школяров подмигнул Рибану. — Вижу все ваши дела и грязные мыслишки насквозь. Но сейчас не об этом. — Доэлин звонко щелкнул пальцами. — Вернемся к проблеме сновидений. В некотором роде такие же представления, как и у жрецов Аккао, сохранились у жителей как Верхнего, так и Нижнего Даньяза. Так, согласно их философско-религиозным доктринам, так называемая Долина Сновидений находится на дальнем конце нашего мира, далеко на западе, где земля наконец соединяется с небесами, и предваряет собой вход… знаете куда?
По всей видимости, никто не знал. Даже Альдан.
— В Долины Смерти, — наконец ответил Доэлин на свой же вопрос. Затем задумчиво произнес: — Сон и смерть. — И еще раз: — Смерть и сон. В культурах многих народов, и не только южных, эти понятия идут бок о бок. Неудивительно, не правда ли?
Чуть пошатываясь, наставник вернулся к кафедре.
— Древние шаугримцы были первыми, кто пытался установить истинную природу сновидений с помощью… подручных средств. В своих печально известных монастырях они проводили массовые исследования, используя в качестве подопытных… как думаете, кого?
— Приговоренных к смертной казни, — вспомнив недавно прочитанный текст, отозвался Альдан.
— Именно. Нам есть чему поучиться у шаугримцев, не так ли? Это риторическая провокация, Альдан, можете не отвечать на нее. Итак, в своих подземельях шаугримцы много и по-всякому экспериментировали, и после долгих десятилетий сумели сделать несколько выводов. Например, что сны имеют физиологическую природу и напрямую связаны с нашим мозгом. А также много другого, такого, что вам, неучам, даже рассказывать бесполезно. Еще поговаривают, что Истинными Словами можно насылать на человека определенные сновидения, но это лишь слухи.
Доэлин сделал паузу, устремил взгляд к потолку и, как показалось Альдану, о чем-то задумался. Потом резко помотал головой и, постучав костяшками пальцев по кафедре, продолжил:
— В триамнийской культуре сновидениям также отведена немалая роль. В сорок восьмой главе «Летописей Рассвета», как вы, надеюсь, знаете, повествуется об Оденаре, богатом принце родом с далеких северо-западных королевств…
— Глава Трех Явлений, — подала голос школярка с первого ряда.
— …В первом сне, — продолжал Доэлин, — принцу явился один из Двадцати Четырех, Солнцеликий Ласх, и повелел оставить отца и братьев и отправиться в паломничество на дальний юг. За три года принц Оденар прошел половину мира, добрался до наших земель, затем прошел Ритуал, в котором Боги наградили его почти что божественной мудростью. Позже ему приснился Бог Гаосх и повелел объединить все княжества к югу от реки Набис в единое государство. Когда же принц сделал и это, то явился ему Бог Эйсх и явил божественную волю: назвать новое государство Триамной и встать во главе страны вместо умершего верховного жреца. Так, благодаря трем сновидениям и одному человеку, и возникло наше государство. Но значит ли эта история, что Боги во снах разговаривают с нами, наставляя и направляя? — Доэлин обвел пристальным взглядом школяров. — Так считают многие иерофанты. Один известный мыслитель склонялся к мнению, что Боги действительно могут связываться с нами через сновидения, но крайне и крайне редко, поскольку им наверняка есть чем еще заняться. Этот же мыслитель делил сны на обычные — те, что являются как бы воплощением наших глубинных мыслей, воспоминаний и желаний, и пророческие — когда ко снам прилагают руку высшие силы, то есть Боги и их помощники. Есть и другие критерии деления снов. Например, философы Верхнего Даньяза делят сны на Истинные — те, что приходят из Нефритовых Врат Долины Сновидений — и Лживые — те, что приходят из Костяных Врат. Лживые сны ведут человека к погибели, а вот Истинные при правильном истолковании могут помочь человеку. Конечно же, с толкованием сновидений все обстоит весьма непросто, и это логично. — Наставник обвел взглядом аудиторию. — Кто из вас умеет играть в арканы? — Лес рук взлетел в воздух под одобрительное хмыканье Доэлина. — Как я и думал, все. А кто из вас, великих игроков, может рассказать, когда и при каких обстоятельствах в Триамне появились арканы? Альдан?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Альдан озадаченно напряг память.
— Кажется, была какая-то легенда. Про одного из первых Верховных Иерофантов…
— Истинно так. — По лицу наставника расползлась довольная улыбка. — Легенда эта, по всей видимости, появилась уже после написания «Летописей», а потому получила лишь устное распространение. Не вдаваясь в подробности, дело обстояло следующим образом: один из первых Верховных Иерофантов был человеком до глубины души благочестивым и праведным, но управлять государством у него получалось из рук вон плохо. Так уж бывает. Не зная, что делать, этот Верховный Иерофант долго и искренне молился. И вот, Боги Рассвета услышали его просьбы и, явившись во сне, пообещали посылать ему знамения, а для расшифровки повелели создать колоду Аркан. Та колода, которой пользовались в Триамне на протяжении многих веков, разительно отличается от той, что вы используете, когда вам не терпится проиграть несколько жаворонков портовым жуликам. Главное отличие старой колоды состояло в Старших Арканах. Они не имели масти, но при этом, по сути, являлись ключевыми арканами. Древние Толкователи Аркан, как поговаривают, могли расшифровывать даже самые запутанные сновидения. Но… — наставник Доэлин развел руками, — с течением времени настоящих Толкователей Аркан становилось все меньше, а вот всяких шарлатанов, ищущих легкого заработка — все больше. Именно поэтому предшественник недавно скончавшегося Верховного Иерофанта Первым Законом повелел переделать арканы, сделав из них обожаемую всеми вами игру, что нашло одобрение как у архонтов, так и у следующего Верховного Иерофанта…
Альдан не удержался и привлек к себе внимание Доэлина вытянутой рукой.
— Слушаю тебя внимательно, Альдан.
— Скажите, а сейчас в Триамне еще можно найти Толкователей Аркан?
— Сейчас? — В голосе наставника прозвучало неприкрытое удивление. — Подозреваю, что в наши дни ты их днем с огнем не сыщешь. Но попробовать, конечно, можешь.
Доэлин набрал воздуха в грудь, чтобы вернуться к теме предмета, но в этот момент университетская колокольня разразилась настойчивым звоном — время лекции истекло. Наставник Доэлин выдохнул с облегчением и плюхнулся на преподавательскую кушетку рядом с кафедрой.
— Эй, Книгочей. — Поднявшись со скамьи, Рибан ткнул Альдана локтем. — Мы с Синтом в «Трех арканистов». Ты с нами?
— Э… — Альдан бросил взгляд за окно, где день приближался к вечеру, затем почесал затылок. — Может, в другой раз…
— Да ты издеваешься?! — выглянул из-за плеча Рибана Синт. — П-последнее время от тебя только и слышно, что м-м-может в другой раз. З-завязывай с этим, давай.
— Он прав, — подтвердил Рибан. — Когда мы последний раз вмести сидели в таверне, а? В общем, никаких отговорок: чтобы к вечеру появился в «Арканистах».
