- В три раза длиннее, - подчеркнул Грачев, вспоминая карту.
- Отсюда в Ильгодо много дорог. Прости, Итех, но нам нужно сегодня достигнуть Теокла, - сказала Эвис и, глядя на Грачева, добавила:
- Разве нельзя поехать вдвоем? Если те всадники, которых ты опасался, посланы Верхним храмом, - они не осмелятся последовать к священной горе. Я не права?
- Возможно. Думаю, теперь нет разницы, где нам расстаться, - Андрей повернулся к аттлийцу, тот, ежась под холодным дыханием рассвета, запахнул плащ.
- Ты плохой наездник. Тяжко придется, - пробормотал он, косясь на воинов, доедавших разогретое мясо. - Криди щедро заплатил им. Но, как известно, власть денег для людей разумных все же не больше страха. Мне-то аргур наказал словами… Пожелаете - поеду с вами. Поеду. А иначе, как я ему все объясню?
- Как-нибудь объяснишь… Сделаем так: стойте здесь еще два дня. Следите за дорогой, - Грачев кивнул в сторону перевала и прищурился. - Разумеешь? Чтобы никто за нами!… А потом наш след остынет в Ильгодо.
- Я не труслив, аргур знает меня давно. Хорошо подумайте. И если так угодно, Итех прикроет ваши следы вполне надежно. Поблизости других дорог к Теоклу нет.
- Вот и договорились. Охраняйте перевал и выдумывайте, складывайте приглядную для Криди легенду. Без всяких обид, аттлиец. - Грачев ушел за лошадьми. Похоже, он был даже рад расстаться с отрядом аттлийцев.
- Жалко тебя, госпожа, - тихо признал мореход. - Хотя ты чужая, могла бы найти у нас другую жизнь. Тебе под стать богатые дворцы и самый знатный муж. А ты ищешь такое,… чего не подобает такой женщине.
- Так они тебе сказали? - Эвис обернулась к хмуро взиравшим на нее воинам.
- Нет. С утра они говорят о тебе совсем плохо. И, возможно, сами боги вступились за тебя, внушив им страх ехать дальше.
Извилистое ложе долины скрывалось за склоном. Подъем к перевалу был утомительным. Ко второму шагу Солнца лошади устали, медленно плелись, ступая по зыбким откосам. Потом пришлось спешиться и тянуть их за собой, карабкаясь на кручи, отыскивая проходы среди обломков скал.
Восточный ветер, сильный и ровный, унес клочья облаков. В густо-синем небе великолепно чеканились пики гор. Слева сверкала снежной короной высочайшая Арги, и три сестры, три статные твердыни, окружавшие ее, также были высоки и прекрасны.
За огромными порфировыми воротами, где холодный воздух шуршал в редкой листве, подъем стал пологим и скоро прервался. Северные отроги хребта сходили в долину, заросшую лесом. Среди зеленых массивов серебрилась нить горной реки. Разглядывая противолежащий край долины, Грачев долго не мог определить верное направление к Теоклу. Одинаково крутые склоны, одетые темными лесами, и скалы служили неважным ориентиром, чтобы найти проход к плоскогорью, обозначенному на карте как острый треугольник.
- Нам туда, - разрешая сомнения, Эвис указала на скалу, приметную вкраплениями кварца. - Кинжальная гора. От нее кратчайший путь. Но у ее подножия нам следует принести жертву - так сказали пастухи.
Они начали осторожный спуск по осыпям между порфировых глыб. Третья лошадь, названная Реной, на которую Грачев безжалостно возложил всю массу второстепенного груза, здесь совсем вышла из повиновения. Он и раньше недолюбливал ее, но теперь кобылица будто испытывала его терпение. Напуганная высотой, она оскользалась на камнях, упиралась, то храпела и рвала повод на опасных спусках. Он уже всерьез желал избавиться от нее, а заодно от всей лишней поклажи, навязанной Криди.
- При своей заячьей душе, она упрямее ослицы! - ревел он. - Если я и дотяну ее до упомянутого жертвенника, будет жертва горным божкам!
- Мы должны ее сохранить, - возразила Эвис. - Рена родом с фиванских равнин - в Ильгодо она будет незаменима. Перережь веревку, я поведу ее сама.
Норовистая фиванка действительно подчинилась Эвис куда лучше, чем грубой силе Грачева. Они пошли быстрее, потом нашли приемлемую тропу, и кони понеслись вниз сумасшедшим галопом. Лес нахлынул волной, поглотил их, простираясь далеко вперед. Только ненадолго задерживаясь на полянах, они избирали путь по расположению горных вершин и пронизывающему листву солнцу. Достигнув ревущей реки, они, наконец, нашли переправу и к четвертому шагу светила приблизились к Кинжальной горе.
Острый пик, словно клинок Гарта, сиял над кронами высоких деревьев. У его подножья выступали ребра скал, разделенных пластинами кварца: золотистый отблеск делал их похожими на пропилеи великого поднебесного Дома.
- Я могла бы поверить легендам пастухов: "Начало" было написано именно здесь, а аттлийцы лишь перенесли древние литограммы на холм Атта. - Эвис свернула к алтарю, спешившись, поднялась по истертым ступеням.
- Будет разумным, если мы оставим лишние вещи в освященном месте, - сказала она. - Наша бескровная жертва вполне устроит вечных. Вторая палатка, теплые одежды и серебряная посуда - это все ни к чему. К тому же мы облегчим Рену.
- Да, главное снять ношу с задницы твоей подруги. О чем ты думала раньше? Если так дорога эта лошадь, мы могли бы избавить ее от лишнего еще до перевала.
- Неблагодарно выбросить подаренное Криди?! Нет. Мы оставим вещи у алтаря, и аргур не сочтет это за обиду.
- Чудная мысль. Вот только кто ему донесет, что Эвис Русс так набожна, благочестива? - Грачев отвязал тюки и кожаные сумы и сложил их у столообразного камня, пронизанного рисунком кварцевых жил. Подойдя к изваянию Ины, он оглядел черепа оленей, длиннорогих туров, потом бросил взгляд на черневшее в траве кострище.
- А эти места не слишком обезлюдели. - Ковырнув палкой угли, он заметил разбросанные у корней дуба объедки и следы лошадиных копыт. - Здесь останавливался кто-то не ранее, чем день назад. Тебя это не настораживает?
- Пастухи приносят здесь жертвы. А многие из Горфу и Илода до сих пор поклоняются древним святыням у Арги.
- Поэтому не стоит задерживаться в столь памятном месте. Великая Мать и Меченосец Гарт итак довольны щедрой податью.
После ущелья пейзаж начал меняться. По обе стороны тянулись складчатые возвышенности с редкой порослью и одинокими соснами. Одолев подъем, они выехали к плоскогорью. На рыхлой почве копыта коней поднимали клубы бурой пыли. Ветер дул злее, и солнце сквозь пыльную завесу смотрело в спину кровавым глазом Эрхега. За грядой холмов показалась сама гора: словно высеченная могучим резцом ровная пирамида возвышалась более чем на три сотни метров над голым пространством. Еще издалека можно было разглядеть террасы, восходящие к площадке на вершине. Ожидая увидеть звездолет, Грачев привстал, задерживая коня и всем своим видом излучая тревогу да нетерпение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
