Теперь, когда он вышел на балкон, его мозг был наполнен только воспоминаниями о ее теле в различных позах и игре света в старой кровати. Он почувствовал, как ускорилось сердцебиение.
— Франческа, — сказал он спокойно, сделав ударение на первом слоге, и она обернулась. Мягкий свет садовых фонарей на ее изящном лице, голых плечах и полуобнаженной груди был невыносимо жесток к давно женатому и очень счастливому в браке мужчине.
— Милый? — произнесла она, блистая своими большими, словно у олененка, карими глазами. — Да, это ты. Танк. Мой великий американский военный герой! Ну же, любовь моя, подойди ко мне! Разве командир танка больше не хочет поцеловать своего старого друга?
Она протянула руки. Келли хотел целомудренно поцеловать ее в щеку, но она не позволила. Женщина обеими руками обхватила его за плечи и притянула к себе; ее алые губы раскрылись, и поцелуй в этот чувственный рот стал просто неизбежен. Он хотел отстраниться, но в этот момент почувствовал острый укол чуть пониже левого уха.
Он мельком заметил, что на пальце ее правой руки был большой сапфировый перстень с серебряной иглой, выдвинувшейся из центра камня, и после этого не видел больше ничего.
— Он выскальзывает. Помоги мне удержать его, — прошептала Роза.
Лилия схватила руку Келли как раз в тот момент, когда откуда-то сверху на балкон опустился конец нейлонового шнура. Кто-то в парящем над ними вертолете, неотличимом от вертолетов прессы, отмотал веревку из бухты на сто футов. Общими усилиями женщины быстро перекинули петлю через голову Келли, затянув ее под мышками. Роза увидела, что из открытой боковой двери вертолета выглянул какой-то человек, и дала ему сигнал. Американский посол, находясь без сознания, взмыл в вечернее небо. Вертолет с большими синими эмблемами одного из телевизионных каналов взревел и понесся высоко над кронами деревьев Гайд-парка.
Роза глянула на часы.
— И десяти секунд не прошло, — сказала она Лилии. — Неплохо управились, да?
— Просто отличная работа, — кивнула Лилия, и что-то в ее голосе заставило Розу насторожиться. Лилия дотронулась рукой до своего пышного рыжего парика, украшенного изумрудами.
— Что ты… Что ты собираешься… — проговорила Франческа.
— У меня есть для тебя подарок, — сказала Лилия, вытаскивая из копны волос маленький черный предмет. — Прощальный подарок. От Паши. В память о твоей блестящей работе в храме сумо. Ты помнишь, любимая? Ты исполняла с ним роль второго плана?
— Нет, — сказала Роза, отступая, — не делай этого. Не делай этого.
— Конечно, ты знала, что случится, если ты станешь слишком близка ему. Паша убивает тех, кого любит, чтобы выжить самому. Если цветок вырастает слишком высоко, он срезает его. Чик-чик.
Лилия подошла вплотную, держа курносый револьвер на вытянутой руке и уткнула ствол в грудь Розы. Прозвучал выстрел. Из-за громкого рева летающих над гостиницей вертолетов и шума в бальном зале, его приглушенный звук был едва слышим. Роза упала, выбив оружие из руки Лилии, и ее тело рухнуло с глухим шумом на револьвер. Лилия перепрыгнула через балюстраду. Она пролетела добрых десять футов и упала прямо в руки ожидавшему ее водителю Рэду.
Рэд опустил Лилию на землю и начал ждать, когда с балкона спрыгнет вторая женщина, чтобы поймать и ее. Но Лилия схватила его за руку, оттаскивая прочь, и они поспешили по грязной узкой тропке между кривой стеной и густыми зарослями бирючины.
— Я думал, что вас было двое, — удивился Рэд, двигаясь вслед за Лилией с поразительной легкостью.
— Нет, — бросила та через плечо. — Только я. Нам надо спешить. Мы опаздываем. Самолет Паши прилетает в Гэтуик меньше чем через час.
Алекс Хок наблюдал, как в стакане Келли тает лед, и вдруг услышал какой-то подозрительный звук из открытых дверей. Приглушенный удар, который походил на звук падения стофунтового мешка муки на мостовую. Он быстро пошел к французским дверям, проклиная себя и инстинктивно зная, что все, вероятно, уже кончено. Все его внутренние сигнальные системы, обычно такие надежные, сработали на тридцать секунд позже.
И все равно он был не готов к тому, что увидел. На балконе ничком лежала итальянская кинозвезда, а вокруг нее расползалась лужа крови. Ни следа не осталось ни от старлетки, ни от Келли. Вот черт возьми! Он подбежал к балюстраде и поглядел по сторонам. Никого.
Алекс взял женщину за плечо и повернул лицом вверх. Прямо из-под сердца, из разорванной аорты, текли ручейки крови. Она стонала, ее дыхание было неглубоким и тихим. Хок понял, что долго она не продержится. У него было меньше минуты, возможно, несколько секунд.
— Кто стрелял в вас?
— О… как холодно…
— С вами все будет в порядке. Пожалуйста, скажите мне, кто стрелял в вас? Где посол? Скажите мне.
— Эта… сука. Лилия… она стреляла… они все предали меня…
— Кто? Кто предал вас?
— Все они… Паша и… я не хочу умирать…
— Американский посол. Куда они дели его?
— Посол? Келли…?
— Да. Келли.
— Синий Дворец… Синий Дворец… в горах…
Ее глаза закрывались.
— Побудьте со мной! Американцы, Франческа, кто убил американцев?
— Сней бин Вазир, — прошептала она, — Паша. Он… он убил и меня… еще миллионы… американцев… скоро… правосудие…
И она затихла.
Осторожно опуская ее на залитые кровью кирпичи, он увидел пистолет. Аккуратно обхватил его носовым платком. Пластмассовый. Рассчитан всего на один выстрел. Одного выстрела в сердце и было достаточно.
— О господи, мне позвать доктора?
Хок поднял глаза и увидел лорда Моубрея, зажигающего сигарету.
— Слишком поздно. Не могли бы вы позвать Джека Паттерсона? Это высокий американец, он там, у бара, слева от двери. В ковбойских сапогах. А еще позовите сюда агента из MI6. Можно любого, но желательно старшего по званию. Но не создавайте паники. Я должен поговорить наедине с женой посла Келли.
Когда Моубрей развернулся, чтобы выйти, в дверном проеме появился Паттерсон. Хок передал ему револьвер, обернув в носовой платок.
— Кто это? — спросил Паттерсон, становясь рядом с ним на колени.
— Франческа Д’Аньелли.
— Она мертва?
— Мертвее не бывает.
— Она ведь кинозвезда. Вот проклятье! Эту женщину мы пытались расколоть еще в Венеции. Три раза пытались, но так и ушли ни с чем. Она была со Стэнфилдом в ту ночь, когда он взорвался на Большом Канале. Это и есть Роза.
— Да, — сказал Хок. — И ее убила две минуты назад Лилия. Они схватили Кирпича, Джек. Они схватили моего лучшего друга, черт возьми.
— Она сказала тебе что-нибудь?
— Да. Очевидно, они намереваются угробить целую кучу американцев под руководством Снея бин Вазира.
— Иисус Христос, — переменился в лице Паттерсон. Казалось, что он в полном отчаянии. Он вынул телефон, раскрыл его и набрал секретный код для вызова госсекретаря Консуэло де лос Рейес. Спустя несколько секунд улицы Мэйфэйра и Гайд-парка наполнились пронзительным воем полицейских сирен.
37
Юг залива Бискейн
Посмотрев несколько минут на то, как молодые кубинские парни из спецназа управляются с надувной лодкой, Сток не выдержал, вынул свое старое удостоверение личности, сохранившееся с тех времен, когда он был «морским котиком», и показал его Пепе. Этого документа оказалось достаточно, чтобы кубинский командир позволил ему вести лодку. Его собственные парни, казалось, жутко боялись даже мысли увеличить скорость двигателя выше средней, и поэтому лодка двигалась ужасно медленно. Этот парень у руля с трудом мог удерживать курс, вихляя в разные стороны.
— Твой кильватер больше напоминает змею, чем прямую линию, сынок, — сказал Сток парню, отстраняя его от управления. — Лучше уж позволь разобраться с непогодой настоящему профессионалу. А сам найди место, где сесть, и держись покрепче!
Сток схватил руль, дернул рычаг газа и почти плоскодонная лодка яростно запрыгала по волнам.
Сток разогнал сдвоенный двигатель «Ямаха-250» до таких оборотов, что лодка почти летела. Ну и пусть волны были слишком высоки и перехлестывали через борт, он разбивал их в брызги. Другие три лодки начали отставать, но у Стока не было времени ждать. Ведь они с Пепе и так едва успевали удерживать в поле зрения хвост брызг из-под кормы катера Родриго. Эти сигарообразные катера специально создавались для максимальных скоростей, их глубокие V-образные корпуса разрезали любые волны, как нож масло.
Стоку в голову пришла мысль связаться по телефону с какой-нибудь силовой структурой, в данном случае — с американской береговой охраной. Их вертолет минут через десять уже высветил бы своими прожекторами этого нехорошего мальчика. Но Сток хотел достать Родриго лично — не только ради себя, но и ради Хока. Разве он не обещал Алексу, что они с Россом обязательно найдут его и прижмут? Проклятие, это они и собирались сейчас сделать. «Доставлю его живым или мертвым», — сказал он Алексу, когда они прощались два дня назад в аэропорту Логан. Стоку больше хотелось доставить его мертвым. Если он останется жив, Алекс, вероятнее всего, просто пнет Родриго под зад и отправит то, что от него останется, в Скотленд-Ярд. Лучше все-таки мертвым, и тогда уже никто не будет говорить о какой-нибудь долбанной экстрадиции или о чем-нибудь подобном. Лучше мертвым. Чтобы не оставалось у этого мерзавца очередной лазейки.
