9. Приличия. Мы ожидаем, что исследование будет вестись строго, жестко, возможно, даже безжалостно, но неизменно деликатно и вежливо. Сарказм и другие формы иронии можно адресовать лишь себе самому или же людям, которые утверждают, что у них есть ответы на все вопросы. Не допускаются ни навешивание ярлыков, ни огульное порицание. Никто не пытается перекричать остальных. Если кто-то настаивает на ошибочном мнении, то его наказание заключается уже в том, что он неправ, а также в том, что остальные, скорее всего, это понимают. Интерпретируя то, что говорят другие, все стороны соблюдают принцип доверия; возражения же они предпочитают принимать в самой сильной, а не в самой слабой форме.
10. Откровенность. Собеседники говорят только то, что думают, их не преследуют за это. Оглашение непопулярного мнения считается достойным восхищения; даже когда это мнение неверно, такой шаг помогает приблизиться к истине. Если кто-то готов к личным издержкам, связанным с отстаиванием той или иной позиции, то нельзя исключать, что ту же позицию разделяют и другие люди, которые издержек нести не готовы. Соответственно, позиция должна быть представлена таким образом, чтобы ее можно было проверить, выявив либо истинность, либо ложность.
11. Оскорбления. С одной стороны, излагая свои аргументы, важно не задевать личных чувств своих собеседников; с другой стороны, принимая чужие аргументы, столь же значимо не обижаться на своих партнеров. Если же кто-то оскорбляет других или оскорбляется сам, то он тем самым ставит под угрозу весь процесс исследования.
12. Смирение. Выводы всегда носят предварительный характер. Иногда они могут показаться настолько правдоподобными, что за них захочется бороться. Однако собеседникам неизменно нужно резервировать за собой толику сомнения, иметь в виду собственное невежество и слепые зоны, а также помнить, что другие люди порой переживали такую же уверенность в собственной правоте, а потом ошибались, причем снова и снова. Результатом всего должно стать смиренное отношение к объему ваших знаний и уверенности в них.
Все перечисленные рекомендации взяты из предыдущих глав книги. Если они не кажутся убедительными, то, по-видимому, сама книга неубедительна; в таком случае мне остается лишь извиниться перед теми, кто дочитал ее до этого места. Или же эти рекомендации могут показаться настолько очевидными, что ни одобрения, ни отдельного наименования для них как бы и не требуется. К сожалению, они нуждаются и в том и в другом. Конечно, сказанное не значит, что их нельзя оспорить. Подобная неприкосновенность противоречила бы их предназначению; кроме того, не приходится сомневаться в том, что они в любом случае выдержат проверку, если выдвигаемые против них аргументы будут сформулированы прямо и по существу. Но есть, правда, силы, которые все-таки готовы ими пренебрегать. Некоторые из этих недругов сократического вопрошания известны и очевидны – среди них демагогия, возмущение, клевета. Другие более коварны – в этом ряду ортодоксия, остракизм, пренебрежение. Это довольно старая тема: если не верите, поинтересуйтесь у Сократа. У сократического метода не было своего «золотого века», о котором можно было бы ностальгировать; сократическая этика никогда не торжествовала ни в мире в целом, ни в академической среде в частности – как не преобладала она и в человеческой душе. Она всегда в сопротивлении. Иначе говоря, перечисленным выше принципам порой сложно следовать, хотя они и должны воодушевлять тех, кому дороги сократические ценности.
Говоря о сопротивлении, нельзя не задуматься о том, как вести себя с людьми, которые не разделяют описанные правила взаимодействия. Очевидный и простой ответ заключается в следующем: решение о том, стоит ли применять сократический метод, должно приниматься с помощью самого сократического метода. Говоря более конкретно, следует задаться вопросом (причем, если нужно, повторяя его снова и снова), какая цель вами преследуется и подходят ли для ее реализации правила сократического диалога. К примеру, я считаю эти правила очень подходящими для обсуждения юридических вопросов, причем независимо от того, соблюдают ли их мои оппоненты (часто не соблюдают). Но теперь давайте представим двух адвокатов, столкнувшихся в судебном процессе. В такой ситуации некоторые сократические правила не слишком уместны, поскольку адвокаты не занимаются непосредственным поиском истины, они лишь защищают одну из сторон, в то время как истину устанавливает кто-то другой – судья или присяжные. Сократ же намечает вполне определенную цель (поиск истины для себя самого), обеспечиваемую вполне определенными средствами (его методом). Судебный процесс – игра другого рода; его цели и правила лишь отчасти совпадают с сократическими.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мой пример относится к праву, но им иллюстрируется универсальный принцип. Сократические правила отлично служат одним целям, но не годятся для других целей. Вероятно, они окажутся не слишком подходящими, когда вы спорите с ребенком или пытаетесь успокоить враждебную аудиторию; они не особенно эффективны и в тех случаях, где вас бьют арматурой. Но давайте рассмотрим промежуточный случай: встречу большой семьи, где вам довелось сидеть рядом с дядюшкой, который разделяет безумные политические воззрения и который не играет по сократическим правилам. Позволю себе дать вам дружеский совет (ведь, в конце концов, это же ваш родственник): возможно, сократические правила пригодятся и для такого случая. Деликатное использование эленхоса, описанное в главе 18, предполагает поиск какой-то точки соприкосновения, а потом вполне благожелательную постановку вопроса о том, каким образом этот пункт взаимного согласия соотносится с пунктами расхождения. Не исключено, что подобный подход поможет вам или вашему дяде скорректировать некоторые свои установки или глубже вникнуть в обсуждаемую тему. Разумеется, такой результат не гарантирован, но в сопоставлении с другими приемами даже нестрогое следование сократическим правилам повысит вероятность положительного исхода, причем даже если ваш дядюшка правила Сократа игнорирует. Так поможет ли вам собственное отступление от этих правил?
Естественно, важный вопрос заключается в том, чего вы сами хотите от этого разговора. Какова его цель? Может быть, в сложившейся ситуации будет лучше сменить тему или отложить обсуждение – скажем, до той поры, когда дядя, оставшись без многочисленной аудитории или поменьше выпив, будет склонен рассуждать более рационально. Сказанное распространяется также на друзей, коллег или людей, с которыми вы контактируете в интернете. Вы способны контролировать только то, что делаете сами, но не то, что делают они. Поэтому нужно принимать решения только о собственных целях и собственных средствах. У Сократа есть предложения и для того и для другого. Они могут оказаться очень эффективными, если с ними согласятся и все остальные. Более того, зачастую они работают даже там, где их разделяют не все; но это, правда, не обязательно. Вам стоит тщательно продумывать свои цели и пути их достижения. Вопрос о том, подходит ли метод Сократа для той или иной цели, сам должен исследоваться сократически.
Сократическое воспитание. Условия для сократического дискурса не всегда одинаковы. Выше я упоминал силы, противостоящие сократическим правилам ведения спора: демагогию, гнев, остракизм и другие. Они тоже в одних контекстах чувствуют себя более привольно, чем в других. Современный технический прогресс создает такие условия, которые весьма суровы для сократического подхода и благоприятны для противодействующих ему сил. Нынешняя техника позволяет этим силам высвобождаться в огромных масштабах – об этом знает каждый, у кого есть компьютер или хотя бы смартфон. Как известно, чтобы развить у себя сократические навыки, требуется терпение. Но технологии, поощряющие быструю эмоциональную реакцию, явно не способствуют культивированию подобной привычки.
В результате происходит культурный сдвиг, не благоприятствующий тем ценностям, которые обсуждались в этой книге; правила ведения дискуссий в онлайне нередко противоположны сократическим буквально по каждому пункту. Я, разумеется, признаю, что слова, произнесенные в интернете, все же проверяются или критикуются. Но в этих процедурах очень мало сократического, а дурные привычки все явственнее вытесняют хорошие. Социальные сети можно уподобить кампусу, где методично обучают самым отвратительным манерам беседы. Последствия этого для нашей политической и культурной жизни не только печальны, но зачастую и трагичны. В этом никто не сомневается. Люди расходятся во мнениях только по поводу примеров, поскольку иррациональность перестает беспокоить их, как только она делается созвучной их политическим убеждениям. В итоге одних ужасает совсем не то, что других. На мой взгляд, все они правы.
