- Да, Господин
- Так какие? – допытывался я.
- Пыл, удовольствие, любопытство, возбуждение, чувственное пробуждение, желание понравиться, желание служить, желание принадлежать и иметь Господина, желание быть верной моей основной и изначальной женственности.
- Я вижу.
- Я, теперь лишь безымянная рабыня, никогда до этого вечера, не чувствовала себя в таком единстве с моим женским началом. Сегодня вечером я узнала, что быть женщиной – это моя реальностью. Это не биологическая банальность. Это не незначительное, прискорбное сопутствующее обстоятельство генетической лотереи. Это - нечто реальное и важное само по себе, что-то драгоценное и замечательное.
- Пожалуй, с этим я соглашаюсь, - заметил я.
- И я не должна притворяться мужчиной.
- Нет, - сказал я. – Я так не думаю.
- Странно, для того, чтобы это понять, я должна была оказаться раздетой, и в руках рабовладельца, и в мире далеком от моего собственного.
- В этом нет ничего странного, что Ты должна изучить это в мире, далеком от твоего собственного. В Вашем мире как в кривом зеркале извращаются даже самые заметные черты биологической действительности. И это не странно, что Ты должна изучить это, как раздетая рабыня. Твоё обнажение, особенно потому, что оно было сделано мужчиной, или по приказу мужчины, должно связать тебя с естественными женскими реалиями, такими как красота, мягкость, и способность подчинения мужскому доминированию. Твоя нагота должна также, посредством выставления на всеобщее обозрение, и через искусную стимуляцию кожи, должна усиливать твою уязвимость и чувственность. Будучи обнаженной, Ты станешь чувствовать более остро и поймёшь более ясно, основные истины, такие как различия, между мужчинами и женщинами, и что Ты, независимо от твоих желаний, не являешься мужчиной.
- Да, Господин.
- И наконец, и это наиболее важно, Ты находишь себя рабыней. Женское рабство – традиционно в цивилизациях, благоприятных для природы фундаментальных биологических отношений между полами. В традиции женского рабства эти основные отношения полов признаны, приняты, понятны, узаконены и применяются. Ты же видишь, что цивилизация не должна неизбежно быть конфликтом со своей природой. Рациональная, информированная цивилизация может даже, в некотором смысле, очиститься и улучшить сущность людей, она может, как бы получше выразиться, привести к наслаждению своей природой. Действительно, естественная цивилизация могла бы стать непосредственно естественным расцветом человеческой природы, не её антитезой, не противоречием с ней, не ядом, ни препятствием к этому, а стадией или аспектом этого, формой, которую может принять сама природа.
- Я боюсь даже понимать такие мысли, уже не говоря о том, чтобы рассматривать идею, что они могут быть верными, - прошептала она.
- Давай, рассмотрим случай рабыни, - продолжил я. – Когда-то она была примитивной, жестокой женщиной, невиновной согласно закону, но внезапно стала собственностью. И вот теперь она - порабощённая красотка в ошейнике, должным образом помеченная клеймом как товар, эффектно продемонстрированная, проданная, и принадлежащая на полном законном основании.
- Да, Господин.
- Кто будет сомневаться, что в этом случае такая цивилизация действовала, как улучшение и выражение человеческой природы?
- Конечно, никто, Господин.
- Также, Ты можешь отметить, что такая цивилизация усилила контроль женщин и эффективность их неволи, клеймения, идентификации владельцев, документов о праве собственности, и так далее. Побег, теперь для них становится невозможным.
- Да, Господин.
- И Ты – именно такая женщина.
- Да, Господин.
- Теперь пора отправить тебя к остальным, - сказал я, и встав, откинул одеяла в сторону. Она подтянула ноги, чувствуя прохладу утреннего воздуха. Я смотрел вниз на неё, она вверх на меня. Она была очень красива.
- Я у Ваших ног.
- И как Ты себя при этом чувствуешь?
- Очень женственной, очень, очень женственной, - призналась она.
- И чем Ты можешь объяснить эти чувства?
- Тем, что я - женщина, в ногах сильного мужчины. Того, кто владеет мной, того, кто господствует надо мной, того, кому я должна повиноваться.
- Ты не говоришь как женщина с Земли, - заметил я.
- Я быстро учусь на Горе, - ответила она, - и я многому научилась этой ночью.
Я, скрестив руки, смотрел над ней и смотрел вниз.
Она протянула пальцы, касаясь темных одеял. Затем, она повернулась, и посмотрела на меня.
- Это потому, что я теперь собственность, не так ли, Господин?
- Да, - согласился я.
- Я всегда чувствовала это сердцем, но я даже не думала, что это может осуществиться.
Я отошёл за её туникой. Я чувствовал, как острые листья влажной прохладной травы колют в мои щиколотки. Я поднял тунику и бросил ей. Она встала на колени, держа свою рабскую одежду перед собой. Она была крошечной, даже в её руках. На этом, темном, грубом куске ткани, блестели капли росы.
Она сжимала тунику, не надевая, и смотрела на меня.
- Я больше не девственница, Господин.
- Уверяю тебя, мне это известно не хуже, чем тебе, - усмехнулся я.
- Теперь я – всего лишь полностью открытая рабыня, - сказала она с грустью, - ничем не отличающаяся от других девушек, одна из них, легкодоступная при минимальном желании хозяина.
- Да, - согласился я.
- И мне не больно от этого, Господин.
Я кивал.
- И это не имеет никакого значения, не так ли?
- Не имеет.
- Господин, - прошептала она.
- Может быть, теперь тебе пора одеться, - намекнул я.
- Разве это - одежда? - она спросила, с улыбкой, натягивая на себя тунику. - Это – всего лишь маленькая тряпка.
- Зато она не оставляет сомнений относительно твоего очарования, -признал я.
- Но она совсем не прикрывает меня внизу.
- Это так и предполагается, - усмехнулся я. - Ты знаешь почему?
- Это, чтобы напомнить мне, что я - рабыня, - она улыбнулась, - таким способом моя уязвимость усиливается, что может быть неоценимым для хозяев.
- Джинджер и Эвелин уже преподали вам это.
- Они уже преподали нам много чего из нашей новой реальности.
- А как на счёт интимных секретов рабских любовных ласк?
- Пока нет, Господин.
- Маленькая самка слина, похоже, хранит такие секреты от вас, - сказал я. – Утром я поговорю с Грантом. Это, может оказаться, не в их интересах продолжать замалчивать подобные вещи.
- Да, Господин, - сказала она, явно испуганно.
- Они будут учить тебя, и другие драгоценности в караване, всему, что они сами умеют, и быстро, - пообещал я. - Отказ будет причиной для серьезного наказания.
