- Понимаю, - вздохнула она.
- Теперь, Ты, возможно, немного лучше, чем прежде понимаешь. Что это значит быть рабыней.
- Да, Господин.
- Твое вскрытие, например, не должно остаться тайной, - заметил я.
- Кровь, которую Вы размазали на моей ноге, позволит всем увидеть это, - улыбнулась она.
- Ты боишься критики и насмешек других девушек? – спросил я.
- Я боюсь только того, что я, возможно, не достаточно понравилась своему Господину.
- Превосходный ответ, - похвалил я рабыню.
- Ведь они, тоже скоро будут бояться.
- Да, - согласился я с ней.
Я задавался вопросом, знала ли она, как точно она сказала. Девушки на цепи, что однажды откроется, чтобы отправить их служить мужчинам, обычно вскоре начинают конкурировать между собой, и легко оценить, кто будет служить владельцам лучше всего, а те, кто упорно не вступает в это соревнование, те обычно становятся первыми, кто идёт на корм слинам.
- Я была глана, - она улыбнулась. - Теперь я – фаларина.
Я положил ей на рот свою руку, и сильно прижал, принуждая замолчать. Потом я убрал руку и сказал:
- Такие определения используют, говоря о свободных людях. Они применимы к рабыням, не более чем к самкам тарсков.
- Да, Господин.
- Ты была девушкой белого шелка, - пояснил я. - Теперь Ты - красный шелк.
- У нас нет прав, в таких вопросах, на те же самые слова как у свободных людей? – опешила она.
- Нет, - ответил я жёстко.
- Я всё понимаю, Господин, - сказала она, со слезами в глазах.
- Даже здесь, обрати внимание, оба слова предполагают равный статус. Оба понятия одинаково положительны, оба свойства задуманы как являющиеся одинаково реальными.
- Это верно.
- Безусловно, белый цвет в контексте «девушки белого шелка», имеет в гореанском оттенок скорее невежества, наивности, и нехватки опыта, и в гораздо меньшей степени предполагает чистоту и невинность. Красный цвет в контексте «девушки красного шелка», с другой стороны, ясно означает опыт. Каждый ожидает, что девушка красного шелка, например, не только будет в состоянии найти дорогу к его мехам, но под кнутом, властью и унижением, возможно в цепях, окажется чувственным сокровищем в пределах оных.
- Я - красный шелк, - проговорила она. - Возьмите меня.
- Возможно, - пообещал я, и начал нежно ласкать её.
- О-о-о! Да!
- Тебе нравится это?
- Я должна отвечать на такой вопрос?
- Да.
- Да, Господин, - ответила она, задыхаясь. - Мне нравится это. - Она закрыла глаза. - О, да. Мне нравится это.
- Господин – позвала она, глядя на меня.
- Да.
- За сегодняшнюю ночь, Вы не раз упомянули, «связанная или скованная цепью».
- Да.
- Я боюсь быть связанной или скованной цепью.
- Значит, есть все основания связать тебя или приковать на цепь.
Она вздрогнула.
- Господин, - позвала она вновь.
- Да.
- Зачем нужно связывать женщину, являющуюся рабыней? – спросила она. -Она знает, что для неё нет никакого спасения. Она не собирается убегать. Она знает, что Вы можете сделать с ней всё, что и как Вам понравится.
- Это держит её в нужном для Господина положении, для того чтобы неспешно трудиться на её теле.
- Это верно.
- Но основные причины, как Ты могла бы подозревать, психологические, с точки зрения Господина и с позиции рабыни. Она, скованная цепью, или связанная - беспомощна. Она знает, что, по прихоти владельца, могла бы быть разрезана как плод ларма. Это увеличивает её ужас, её уязвимость, и её желание угодить, которое будет сочтено приятным. Это повышает её чувствительность как рабыни, и, соответственно, готовность ответить на прикосновения Господина. С точки зрения рабовладельца, конечно, это также является стимулирующим. Приятно для мужчины иметь неограниченную власть над женщиной, видеть её связанной или закованной в цепи, в том положении, что он выбрал, и знать, что она должна подчиняться любому его капризу. В такой ситуации свойства их природы, такие как господство и подчинение резко усиливаются. И это ощущается и рабовладельцем и его рабыней. Кроме того, по физиологическим причинам, обычно обездвиживание ведёт к повышению отклика женщины. Судороги страсти, несколько ограниченные, или точнее сказать, направленные, отрегулированные, управляемые, и заключенные в пределах параметров, установленных Господином, должны оказаться более интенсивными и более концентрированными.
- Я понимаю, - послышался её шёпот.
- Но главное, по моему мнению, - это психологическое давление на женщину. Её приводят в дом Господина, и в ясных, насильственных и неоспоримых понятиях показывают реальность её новой ситуации. Что она беспомощна, что она в его власти и милосердии. Что она, независимо от её желания, является теперь его собственностью. Что он может делать с ней всё, что ему нравится. Что она принадлежит, что она - его рабыня, и что он - её хозяин.
- И я была бы испугана, если бы оказалась связана, - согласилась она.
Но я-то видел, что она уже хотела быть связанной.
Я продолжал ласкать её.
- Господин, - прошептала девушка.
- Да.
- Свяжите меня – шепотом попросила она.
- Ты просишь этого?
- Да, - выдохнула она. - Я прошу Вас связать меня.
- Встань на колени, - резко и громко приказал я ей, - быстро.
Она стремительно встала на колени, и испуганно посмотрела на меня.
- Я передумала, - попыталась отказаться она, глядя на меня со страхом.
- Не меняй положения.
- Да, Господин.
Я подошёл к своим седельным сумкам, и вытащил два довольно коротких отрезка мягкой, гибкой, плетёной из черной кожи верёвки, приблизительно двадцать пять дюймов каждый.
Я немного оттянул её правое запястье и привязал его к правой лодыжке, оставив при этои приблизительно шесть или семь дюймов слабины между рукой и ногой.
- Это – обычное связывание с открытыми ногами. Оно не предназначено для строгого удержания рабыни, но зато - простое и общеизвестное. - За тем я таким же образом связал её левые запястье и лодыжку. – А когда я закончу пользоваться тобой, - объяснял я далее, - Я мог бы просто связать твои запястья за спиной, а за тем и лодыжки. Это уже - общепринятый и эффективный способ обеспечения безопасности. Если Ты не была достаточно приятна, то я мог бы подтянуть твои связанные лодыжки и привязать их к запястьям. А кроме того, Ты была бы всегда привязана ещё и за шею к колонне или к дереву.
Я встал и отошёл в сторону, чтобы оценить дело своих рук.
- Преимущество этого способа, состоит в том, что верёвки не мешают стоять на коленях, и рабыня может с удобством делать это в течение многих часов, возможно около стула владельца, в то время как он работает, и ещё не готов к занятиям с ней.
