Федорвидел, что русины держатся из последних сил. Он вдруг заметил Велимира. Маг был окружен горсткой своих студентов иотчаянно отбивался от наседавших на негобоевых магов. Располагался Велимир в центре и стрелки были далеко от него. Так что пока маг с успехом сдерживал вражеские силы только за счет своего подавляющего превосходства в магии.
Федор хотел было отвернуться, но внезапно на Велимира и его студентов с неба рухнул подбитый змей. На Горыныче висели несброшенные снаряды, которые после удара об землю сразу взорвались.
— Конец Велимиру… — подумал Федор.
Его мозг отказывался верить в увиденное. Только что на его глазах погиб один из тех, кто должен был стать повелителем нового Лагенвельта. Его не уберегло ничто — ни магия, ни заклятия. Вот так просто — случайно рухнувший с неба дракон с огненными трубами и — все.
— Ох, — раздался сзади голос Всеслава, которыйвесь полет молчал, не мешая своему повелителю наблюдать за ходом боя и выражал свои чувства только отдельнымивозгласами. На этот раз он не сдержался.
— Смотри уважаемый! Как же это? Что же это?
— Молчи, Всеслав!
Федор сам был растерян. Он не ожидал что гибель его давнего врага, который стал союзником, так повлияет на него.
Когда он наконец пришел в себя то увидел, что наполе боя появились новые силы. В схватку вступили лешие. Подчиненные Моисея Звонкого постарались на славу. На правый фланг фатерляндского войска из леса брызнули толпы разнообразного зверья. Кого только здесь не было. Причем было похоже, что Моисей четко сформулировал боевую задачу каждому виду.
Волки рвали на части внутренности боевых магов, а две стаи вклинились между ополчением и регулярным войском и внесли в ряды арьегарда дополнительную панику. На стрелков Моисей бросил также три группы по дюжине медведей. Они шли вперед как заговоренные, и падали только тогда, когда в них впивалось по паре десятков пуль. Несколько разъяренных зверюг добрались до боевых порядков и там устроили настоящее побоище. В стороны летели ошметки одежды, оторванные пальцы и погнутые стволы.
От такого неожиданного нападения опорный фланг войска Ганса рассыпался как карточный домик, и этим воспользовался Изъяслав, послав перегруппировавшихся магов в контратаку. Они вступили в дело настолько удачно, что Гансу пришлось приостановить наступление на противоположном фланге, перебросив часть сил на помощь отступающим стрелкам.
Когда все медведи полегли в бою, стало ясно, что этим маневром Гансу удалось выровнять линию фронта. С трудом, но стрелки начали брать вверх над зверьем. Вдоль леса уже громоздились горы убитых тел, однако звери все прибывали и прибывали.
Федор покачал головой. Он чувствовал, что судьба битвы висит на волоске. Вот-вот и русины побегут. Он заметил, что в небе не осталось ни драконов, ни змеев. Воздушный бой завершился вничью.
Внизу раздались грохочущие звуки, и Федор увидел, что оба фланга армии Ганса вновь перешли в атаку. Часть стрелков метали в русинов те самые рогатые штуки, которые советник заметил перед битвой у солдат Фатерлянда. Они взрывались, разбрасывая в стороны изуродованные тела. На этот раз войско Изъяслава не выдержало и начало откатываться назад.
— Куда? — заорал Федор забыв обо всем, — куда, сволочи!
Он не отдавая себе отчет в происходящем, попытался вылезти из корзины, но его остановил Всеслав.
— Мы проиграли, уважаемый, — прошептал он ему в ухо, крепко охватив руками, — надо улетать.
— Ты прав, — наконец пришел в себя Федор.
Он хотел было развернуть змея, но затем вдруг решил последний раз взглянуть вниз. И то что он там увидел, заставило его изменить свое решение о побеге.
Внизу происходило нечто непонятное. Советник увидел два Змея появившихся откуда-то с севера. Эти змеи пронеслись над медленно отступавшей к лесу русинской армией и зависли над фатерляндской. Со змеев посыпались какие-то маленькие шары. В толпе вражеских солдатзасверкали вспышки, выжигая их сотнями. Советник все понял. Фатерляндцев бомбардировали «гибельными» шарами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Федор услышал очередной крик Всеслава за спиной. Он и сам готов был заорать. Заорать от облегчения. Так поздно, но так вовремя ворвавшаяся на поле долгожданная подмога принесла спасение для русинской армии.
Глава 23
Оборотни
Я смотрел в спину Зигфрида. Командир, надо отдать ему должное, очень быстроприноровился управлять трехголовым Горынычем. Да и я после сумасшедшего трехчасового перелета решил, что русинский способ передвижения по воздуху уж точно не хуже фатерляндского. Всю дорогу мы сидели молча — кто-то готовился к грядущему бою, а Любава сидела, как и положено знатному заложнику, с гордым, независимым и, пожалуй, даже самоуверенным видом.
Оказавшись над полем битвы, я пригляделся и понял что дела русинов плохи. Войско Федора отступало, пока еще не обратившись в беспорядочное бегство, но медленно откатываясь назад.
— Приготовить шары! — крикнул Зигфрид и я, выхватив из стоявшего передо мной ящика три штуки, высунулся из корзины.
Похоже, нам предстояло поставить точку в этом сражении. Мы оказались той самой соломинкой, которая должна была в идеале сломать спину этого сумасшедшего фон дер Хонника. Его воины наступали плотной когортой. Наверное, это было удобно для наземного штурма. Но при атаке с воздуха «гибельными шарами» потери герцога должны были стать ужасающими. Ганс, да и пожалуй, никто на поле брани, кроме Федора, не ожидал появления их бригады на змеях. На одном змее летели Зигфрид, я и Любава. На другом — Мойша и Хельга. Признаюсь, я здорово расстроился, что сейчас Хельги не было рядом, хотя и понимал, что в ее положении их Горынычу лучше было идти в положении ведомого.
Но я отвлекся. Два змея перестроились с истребительного порядка на позицию «крыло в крыло», вырулили на прямую линию и понеслись над Фатерляндским войском. Нас заметили, так как я услышал неприятныйсвист недалеко от себя. Судя по всему, стрелки Ганса решил избавиться от непонятно откуда появившейся над их головой опасностью. Но было уже поздно. Где-то на краю сознания я отложил в закрома памяти мысль о том, что противовоздушное оружие должно вести огонь на упреждение. Похоже, начали просыпаться мои новые способности. Я будто увидел путь грядущего полета «гибельных шаров», чуть изменил положение тела, поправляя их предстоящую траекторию и метнул. Голубые шары полетели вниз. И тут началось.
Я, конечно, видел действие гибельных шаров, но одно дело применить его против тридцати человек, вольно рассеянных в поле в поле, а другое дело накрыть ими тесно сгрудившиеся и продолжающие наступать войска. На месте падения шаров появились голубые вспышки и взметнулись в небо огромные букеты из снега и земли. Когда они оседали вниз, я раз за разом видел кровь, трупы, каких-то солдат, с диким воем державшихся за оторванные ноги. Один из наступавших флангов дрогнул и побежал. И вот тут я увидел нечто, потрясшее меня до глубины души. Среди грязи, оставшейся от следов тысяч ног, вслед убегавшим войскам, полз вслед за своими какой-то несчастный с развороченным животом. Он полз и кого-то звал, плакал, останавливался и двумя руками пытался затолкать внутрь вываливавшиеся при движении сизо-голубые кишки. Я не удержался ивыплеснул содержимое своего желудка в воздух.
— Не дрейфь, практикант, — ободряюще хлопнул меня по плечу Зигфрид, — бери шары ибросай! Больше, больше!
И я последовал приказу начальника. Мойша с Хельгой тоже не жалели снарядов. После пятнадцати минут нашей атаки, треть войска фатерляндцев просто исчезла. Русины поняли, что их уже никто не преследует и я увидел в центре армии Федора высокого светловолосого воина, который одной рукой держал магический жезл, а другой — древко развивающегосязнамени. Зигфрид, увидев его, так перегнулся через корзину, что я испугался, как бы он не выпал. Но слава Властелинам — этого не произошло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Изъяслав! — только и смог произнести Зигфрид.
Так, значит, это легендарный Изяслав! Непобедимый враг Зигфрида! Единственный человек, имя которого Зигфрид произносил со смесью злости и невольного уважения. Я стал наблюдать за ним. Довольно быстро лучшему полководцу русинов удалось перестроить толпу вокруг себя в воинское формирование, и отступление перешло в атаку. Фатерляндцы и не думали о бое. Теперь ими, похоже, овладела лишь одна мысль — скорее убежать от смерти, падающей с неба, и от яростно атакующих вдохновленных русинов.
