С этими словами он скрылся в шатре а за ним последовали и мы. Честно признаюсь, тот пир помню очень смутно. Изъяслав и Зигфрид тостовали друг друга, какие-то моменты прошедших битв и прочие странности. Больше всего мне врезалось в память то, как мы пили какой-то местный напиток невероятно обжигающий горло. С маленькой чарки твой язык начинал заплетаться. А еще мне запомнились грустные глаза Мойши, весь вечер в одиночестве просидевшего в углу стола и словно пытавшегося в чем-то самого себя убедить.
Утром я проснулся с дикой головной болью, но в объятиях Хельги. Высвободившись из ее горячих объятий, я набросил на плечи тулуп и вывалился на морозец. Холодный колючий воздух быстро привел меня в чувство. Что ж, и настроение у меня было боевым. Мы выполнили все что поручил Сент. Правда, за время наших странствий все перевернулось с ног на голову, но, наверное, такова жизнь.
Поразмышляв подобным образом я вернулся в палатку. Хельга к моему удивлению уже проснулась и даже, полусидя в кровати, разговаривала с появившемся откуда ни возьмись Зигфридом. При этом она не делала никаких попыток одеться. К своему удивлению, я почувствовал легкий укол ревности, который поспешно подавил в самом начале.
— А, практикант! — хлопнул меня по плечуначальник, — пошли, нам Изъяслав завтрак прислал. По-русински!
Я уже знал что такое завтрак по русински. Это завтрак, обед и ужин вместе взятые по-фатерляндски. Но, как говорится, у всех свои обычаи. Наелся яв палатке Зигфрида от пуза. Единственное портило аппетит. Смурое лицо Мойши, который как всегда ничего не ел, а лишь грыз свой мох. Первым не выдержал Зигфрид.
— Что происходит, Мойша? — строго осведомился он. — Ты уже второй день ходишь словно тебе в задницу змею вставили.
— Понимаете ли, — немного подумав и явно что-то решив для себя, — произнес тот, — в битве участвовали лешие.
— Лешие? Ну и что? — искренне удивился я.
— Ты не понимаешь Шамтор, — вздохнул Мойша, — я здесь встретил Моисея Звонкого, их командира. Хороший леший мы с ним несколько раз эээ…ну не важно. Так вот его отряд участвовал в битве. Это нельзя.
— Что нельзя? — не выдержала Хельга.
— Мы, лешие, никогда не вмешиваемся в дела людей. Это главный закон, на котором держится единство и преемственность нашего народа. Вы, люди, слишком тщеславны, слишком суетны. Вы готовы идти на гибель и смерть ради ваших призрачных идеалов и просто из-за косо брошенного женского взгляда. Вы не цените семью и детей. Даже магия ваша направлена на то, чтобы изменить этот мир. В конце концов, вещи из Грубого Мира вам понятны и вы легко хватаетесь за них. А мы стремимся слиться с природой. Да, мы можем управлять животными. Но для нас — это всего лишь защита. Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы лешие сами нападали на людей и людские селения?
— Нет… — признался Зигфрид.
— А вот вы, люди, пытались с нами воевать. Предтечи Федора много раз пытались присоединить нас к Муромскому княжеству. Но лешего подчинить нельзя. Мы пришли к людям, когда сами так решили. А теперь выяснилось, что Велех приказал помочь людям. Это же…это же… — не смог найти слов леший обхватил голову руками и затих.
— В чем трагедия, — искреннее удивился Зиггфрид — подумаешь, сражались на стороне русин. У вас с ними давно хорошие отношения. Все закономерно. Не забивай голову себе Мойша глупостями. Вчера вы пришли к людям с миром, а сегодня — с дружбой…
— А завтра придем к вам с войной? — нервно спросил леший.
Мне невольно стало жаль лешего. Черт их, лесных жителей, разберет, чужая душа потемки, но судя по всему, появление отряда своих сородичей в людском войске стало для Мойши настоящим шоком.
Наконец, Мойша выпрямился и произнес:
— Вы, люди, уже не сможете остановиться в своих контактах с Грубым Миром. А я увидел здесь, на поле, что чужое оружие делает с нашим зверьем. Ни одна стая волком против пулемета не устоит. А это значит, что рано или поздно нам, лешим, в этом мире места уже не будет… Я пойду скажу об этом свои.
И он вышел из шатра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После завтрака каждый нашел себе занятия. Хельгу отправили к Федору устанавливать связь с Сентом, Зигфрид ушел куда то с Изъяславом. А мне ничего не оставалась как растянуться на лежанке в нашем шатре и ждать. Ждать непонятно чего.
Наконец, в шатер вошел раскрасневшийся Зигфрид вместе с Изъяславом.
— Валяешься, практикант? Хорошо валяться. Пора.
— Куда пора?
— На совещание к советнику Федору.
— Совещание?
Изъяслав обратился к Зигфриду.
— Слышь, друг, он, по-моему, не понимает ничего. Ты как-то поподробнее объясни. Дело-то не рядовое.
Зигфрид кивнул головой.
— Ладно. Короче, Шамтор, сейчас у Советника Федора будет большое и жутко секретное совещание. Ожидается, что прибудут и Сент и Вечевар. Сент, помимо прочего, хочет память Велимира почтить.
— Мир делить будут? — ехидно произнес я. Зигфрид гневно глянул на меня, а Изъяслав снова недоуменно завертел головой.
— Тебе какая разница? Федор просил, чтобы ты присутствовал. Причем обязательно.
— А остальные? — спросил я.
— Об остальных речи не было. Кстати, Мойша вообще ушел из лагеря. Там сейчас такой ор в их рядах стоял. А потом он взял и исчез. — ответил мне Изъяслав.
— Все, пошли. — коротко бросил Зигфрид. Последний раз таким сердитым я видел его я Муроме после моего незадавшегося доклада.
И мы пошли. Причем пошли мы не к шатру Федора, а куда-то в лес. После минут 20 пути, мы вышли на небольшую поляну, практически полностью занятую огромным шатром. На опушке леса стояло оцепление.
— Все, пришли. — бросил мне Изъявлав. — Заходи.
Я вошел внутрь. Там уже были и Федор, и Кузьма, и Моисей Звонкий и Вечевар. Не было только Хранителя Сента.
Едва я успел пройти к месту, на которое мне указал Зигфрид, как в шатер вошел…Мирослав. Он учтиво поздоровался с присутствующими и чуть ли не бегом бросился в мою сторону.
— Что ж ты молчал тогда в Муроме, чертяка? — обнял он меня.
— Ты тоже не слишком разговорчив там был. Ты не знаешь, чего меня сюда вытащили? А то я среди всех этих генералов чувствую себя как прыщ на заднице.
— Знаю. Только пока не скажу. А то нехорошо будет. Федор все и скажет. — загадочно улыбаясь, ответил Мирослав.
Секреты, черт подери…Со времени того разговора на поляне вокруг меня просто кишмя кишели какие-то секреты и разоблачения. Три дня прошло, как у меня папа нашелся заблудший. Три дня назад меня самого в папы произвели. Чего теперь готовится? Федор моим дедушкой окажется? Или у меня среди прабабушек лешую найдут?
Наконец полог шатра распахнулся и появился задумчивый и немного грустный Хранитель Сент. Он прошел во главу стола и с ходу начал:
— Почтим память безвременно погибшего Хранителя Велимира, друзья.
Все встали и полминуты постояли, склонив головы.
— Прошу садиться. Что ж, теперь к делам. Сначала я хочу прояснить для всех присутствующих здесь ситуацию. Здесь и сейчас собрались будущие союзники в борьбе против Ганса и фон дер Хонника, и надеюсь, любых других ему правителей Запада и Востока Лангевельта, которые пожелают сокрушить равновесие нашего мира. Мы, Хранители (а я говорю и от имени погибшего моего друга) приняли решение поддержать в этой войне Муромское княжество, представленное здесь достопочтенным Советником Федором. Наш выбор был поддержан и Хранителями Ключа.
— Кто такие Хранители Ключа? — раздался с дальнего конца стола голос Моисея Звонкого.
— Я, пожалуй, предоставлю слово их вождю. Пусть сам почтенный Вечевар расскажет о своих людях. Боюсь чего-нибудь переврать.
Вечевар поднялся с места.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Рад видеть вас всех здесь. Мы, Хранители Ключа — те, кто знает дорогу в Грубый Мир и те, кто приносит оттуда вещи, нужные в нашем мире.
Тут его вновь перебил Моисей. Что ж, лешие никогда не отличались учтивостью.
— Так это вы притащили сюда все эти огненные палки, трубы и прочую дрянь?
— Да. Все они хранились в наших схронах. Но мы не давали их ни Гансу, ни вам, почтенный Федор. Вы ведь сами нашли наши схроны?
