class="p1">Каридад
рожденная среди стрельбы и жары
ее тень приняла широту наших новых очертаний
чудовищный идол
плененная богиня
уже почти вечная
после нашего бегства на горе Бего
Кармин отвоевала это королевство у трех королев
поручила Кармен и Каридад покрыть зеркальную шкатулку
тяжелой черной вуалью
как накрывают клетку птицы, чтобы она думала будто наступила ночь
заставить ее уснуть и заглушить ее крики
после Веры и Габриэля
мы думали, что обрели сон и покой
даже оскорбленные жителями Бегума даже изгнанные прочь
мы вернулись без гнева чтобы воцариться в пустыне
дочери нашей дочери звали нас бабушкой
а мы так и выглядели на двадцать лет
эта красота не была прихотью
она стояла как оплот вокруг Карин
ключ от ее клетки
никто нам больше не скажет, что мы недостаточно хороши
это тело удерживало в себе наши тени
и наши изменчивые имена
отражение всегда оставалось молодым
без морщин и изъянов
а за пределами этого единственного образа
от нас осталось
лишь облако разрозненных осколков души
сорок лет в Провансе
сорок лет в пустыне
когда приближался наш восемьдесят седьмой день рождения
нас стали преследовать
воспоминания о колодце
оборванная веревка
древний кошмар
на восемь десятилетий моложе
наши ноги покинули оазис и цветы Веры
прошли по черным берегам обрывистых дорог
галька и песок
чтобы наконец приехать
уже немного постаревшие
на могилу, где стояло надгробие Карин
умерла
вот оно, доказательство, выбито на камне
умерла вместе со своими кошмарами воспоминаниями
своим гневом и желчью
и ее лицо навсегда осталось детским
мы отвернулись от могилы
и увидели на стене
новую надпись
имена, которые мы не произносили восемьдесят лет
Аделаида и Закарио
Вот так
они мертвы
Это все, что мы подумали
об этих родителях, которые никогда нас не любили
никогда не знали
вторая могила взывала к нам
простой камень посреди долины Чудес
пристанище нашего Габриэля
мы укрылись в овчарне
ваш отец оставляет вас еще до рождения, и нужно
каждой из вас подобрать имя
и отдельно – именование
чтобы вы имели ясные ориентиры
среди этого хаоса, где духи теряются
и распадаются на части
первая получила имя, что приносит счастье
и именование Кле, чтобы она не ушла
увы
она отправилась открывать двери между мирами
а ты
ты, кто не должен был родиться
тебе я дала именование, которое ограничит твое эго
и имя смерти, чтобы вновь сказать Карин
Этому миру не нужны вторые близнецы
увы
твои два имени были перевернуты
твои цветы приносили смерть
ты разбудила ту, кто спал
твое лицо, похожее на наше
с одним зубом
наше изуродованное отражение
твой дар все разоблачать
старить раньше времени
все в тебе оживило то, что ползало между нашими ребрами
и хотело взобраться по ним наверх
царапина на нашем портрете
призыв к пленнице в глубине наших казематов
две стрелы в трещины наших доспехов
Карин была неугомонна, требовала освобождения
ей нужен был сосуд, чтобы не разрушить все вокруг
но поверь нам
Нани
во время каждой из этих бурь
Кармин, Кармен и Каридад неустанно пытались
сдержать Карин и ее яростные молнии
безопаснее было тебя игнорировать
если нет тебя, нет и Карин
если ты не говоришь, она не может тебя услышать
а если она ничего не слышит, то спит
а потом в ту ночь
ровно шестнадцать лет спустя
в ту ночь, когда белые волосы Фелисите
попадаются нам на глаза
в ту ночь, когда твое черное насекомое влетает и преследует нас
как уродство
как старость
как черепа, которые крошатся
когда оно приземляется на нас, это тело
это твердое, знакомое тело вдруг
высыхает, становится хрупким, исчезает
вены на руках
пятна на щеках, губы как пергамент
морщины, царапины, борозды на коже
сухие волосы тоже становятся белыми
и даже наше отражение становится чужим для нас
это не наше тщеславие оплакивает утрату
это наша броня трещит
наша оболочка разорвана
испаряется клей, который удерживал наши части
царапина на нашем портрете
призыв к пленнице в глубине наших казематов
две стрелы в трещины наших доспехов
из изуродованного тела течет кровь
наша увядшая красота пропитала имена
которые считались мертвыми
в ту ночь наш ураган опустошил поля
лес, деревню и изгнал всех жителей
после бури
Кармин, Кармен и Каридад восстановили шкатулку
починили вуаль
поглубже спрятали Карин
и позвали на помощь много других имен
но однажды утром Фелисите
после тридцати лет сна дракона в его пещере
выпускает нам в шею, как из лука, три стрелы
зеркало под носом, дряхлое отражение
портрет, забытый на древнем холсте
жестокая память о сестре-близнеце
царапина
сдвиг
освободил пленницу
проломил нашу броню
Карин просидела в своей тюрьме так долго
ее буря выплеснулась
на этот раз на всю долину
грязь в спальнях утонувших детей
старики, которых стихия застала во сне
когда земля забрала их, дикие животные
унесенные в море затонувшие города
Сен-Мартен-Везюби, Лантоск, Венансон
Ла-Боллен-Везюби, Утель
Левенс, Рокбийер
Ницца
ее отдыхающие, ее рабочие, ее нищие
и миллиардеры, призраки
пьяницы, жандармы и продавцы
мороженого, ее русские модели
и ее бегуны в пять утра
ее цикады на кладбищах, ее сонные школьники
ее уличные уборщики, ее художники на парусных лодках
ее лодки в гавани
и ты
так что можно умереть
после этой слишком долгой жизни
потому что ты, Фелисите
с тобой мы были
полностью Кармин
лучшей частью себя
мы не хотели предложить тебе ничего другого
ничего, кроме этой Кармин из Бегума, жены пастуха
это не ложь
когда мы вместе перекрашивали волосы
когда вдвоем читали книги
не было ничего правдивее
поверь нам, Фелисите
твоя мать
была Кармин
и это правда
можно обойтись без чая
Кле
Две белые статуи опустили руки. Рот той, что беззвучно кричала, закрылся. Пронзенные ноги второй больше не кровоточат.
Призрак мерцает все реже и вскоре превращается в маленькую девочку.
Она похожа на призрак юной Кармин, только прошедшей через вечность усталости и страха. Лицо то же самое, но веки подведены, глаза умоляющие, плечи сгорбленные. По правде говоря, даже больше, чем на Кармин, она похожа на Нани. Увидев ее, Фелисите вспоминает бабушку, запертую в шкафу. Слишком легкий конец. Аделаида так много разрушила. Столько судеб растоптала из-за своего неуемного тщеславия.
Помню, я сказал Фелисите: «Аделаиде, наверное, тоже есть что вам рассказать. Историю, что скрыта под слоем ее пудры и шелком платья. Выпив достаточно чая, чтобы воскресить вековые воспоминания, она могла бы» Но Фелисите прервала меня: «Нет. Я не хочу никаких объяснений. Мне не нужны объяснения. Я не хочу искать ей оправданий».
Именно поэтому я ответил: «Я понимаю. Я не согласен, но понимаю».
Тишина, последовавшая за исповедью Кри, затягивается.
Эгония смотрит на свои руки в перчатках. Она получила ответ, которого не ожидала. А чего именно она ждала? Ведьма понятия не имеет. Кармин в ее воспоминаниях всегда представала в облике чудища из кошмаров. Которое подкрадывается к тебе сзади, а когда обернешься, увидишь красные глаза и острые зубы. И все же два или три раза, слушая пересказ сестры, Эгония чувствовала, как смягчается ее ведьминское сердце, которое она считала сухим, как валежник.
В соборе, отягощенном торжественностью и воспоминаниями о Кри, она полусердито ворчит:
– А я-то думала, что это у меня было дерьмовое детство.
Фелисите разражается сухим, неконтролируемым смехом. Она зажимает рот ладонью, но он вырывается – детский гогот, похожий на крик кукушки. Эхо от него поднимается к потолку вместе с хохотом Эгонии, и обе они
