слыша меня, спросила она.
— Нет, — я начал злиться. — Помогите же! Я спас вас, теперь вы спасите моего отчима.
Она раздраженно зыркнула, после фыркнула. К тому времени шлюпка пристала к берегу.
— Давайте его на сушу, — скомандовала Рауман, указав взглядом на Хагена, — попробую его откачать.
Последнюю фразу она сказала таким тоном, словно делает мне огромное одолжение. Ну и плевать на ее спесивость. Главное, чтобы сумела его спасти.
— Нам небезопасно оставаться на берегу, если демон еще в воде, — мрачно сказал капитан. — поторопитесь, ваша доблесть. Нужно скорее уходить.
— Не мешай, — рявкнула на него Рауман и вскинула руки, занеся их над грудью Хагена.
Ведьма закрыла глаза, а после изо всех сил ударила его по груди. Затем она отняла руки, быстро зашевелила пальцами, словно выплетала невидимые кружева. Ее вены засияли голубым — она потянула воду из легких Хагена.
Вода резко хлынула из его рта. Хаген тут же закашлялся, а Рауман все продолжала колдовать и вытягивать воду до тех пор, пока Хаген не открыл глаза, не перевернулся, и не начал надсадно выкашливать остатки воды.
— Теперь мы в расчете, — небрежно бросила мне Рауман, рывком поднялась на ноги и зашагала к берегу.
— Ваша доблесть, нужно уходить, — снова обратился к ней капитан.
Вся команда стояла на берегу и только ее и ждала.
— Проваливайте, я сама доберусь, — злобно прикрикнула на них Рауман.
— Но, — в замешательстве произнес капитан, — нам ведь не заплатили. Барон обещал…
Рауман порывисто развернулась к нему, лицо у нее было перекошено от ярости, и капитан от этого вида тут же замолк.
Злобно чеканя каждое слово, ведьма произнесла:
— Ты. Где-то. Видишь. Тут барона?! Или видишь его ветробег?!
— Нет, ваша доблесть, — потупил взгляд капитан, — но моя команда чуть не погибла…
— Ха! — зло хохотнула Рауман. — А барон Олдбери погиб! И я чуть не погибла! Проваливайте, я сказала. Вы не выполнили свою работу и погубили и ветробег, и барона.
Капитан хмуро закивал и подал знак матросам: мол, все, уходим. А ведьма, сердито фыркнув, снова отвернулась к реке.
Команда ветробега побрела прочь, и только капитан время от времени поворачивался и мрачно глядел на спину Рауман.
— Чтоб ее демон сожрал, — тихо сказал один из матросов.
Я услышал, а ведьма, к счастью, нет, иначе ему не позавидуешь. Эта женщина в ярости и сама похлеще демона будет.
— Ты как? Идти сможешь? — тихо спросил я Хагена, опускаясь перед ним на присядки и помогая встать.
Хаген закивал, слабо улыбнулся и облокотился на мое плечо.
Но только мы поднялись на ноги, как Рауман резко повернулась к нам и вперила в Хагена требовательный взгляд:
— Барон — он сумел выбраться?
— Да, — кивнул Хаген, — но демон схватил его. И гвардейцы, они тоже… Мы выбрались через пробоину, сумели пробиться, но барона тут же утащил демон, а у гвардейцев оказались слишком тяжелые латы, они утянули их на дно и…
Рауман резко взмахнула рукой, давая понять, чтобы он не продолжал, и снова повернулась к реке.
— Уходим? — тихо спросил Хаген. Я отрицательно покачал головой. Не нравилось мне, что ведьма вот так стоит и сверлит взглядом реку, очень не нравилось. Она явно что-то задумала, и я должен выяснить что именно. Пока я не буду уверен, что мы не оставили следов и подозрений, нельзя уходить.
— Посиди пока и приди в себя, — сказал я, помогая Хагену снова опуститься на землю.
— Как твоя рука? — шепотом спросил он.
— Почти не болит, — солгал я, на самом деле рука еще сильно ныла и при любом движении отдавала болью, но я старался не обращать внимания.
— Офицер Рауман, — обратился я, поравнявшись с ней, — вы, наверное, очень огорчены из-за смерти барона, но здесь лучше не оставаться. Капитан прав, демон, возможно, еще здесь и может выбраться наружу.
— Плевать мне на барона! — в сердцах выпалила Рауман. — Шарганов пьяница и кобель! Я его терпеть не могла, — она горько усмехнулась. — И на демона тоже плевать! Да его тут уже, скорее всего, нет. Он получил свой обед и уплыл, иначе бы мы уже его увидели.
На какой-то миг она замолкала, и вдруг воскликнула:
— Так! — Рауман глубоко выдохнула, явно пытаясь себя успокоить, хотя дальнейший ее тон больше походил на истерику: — Нужно поднять ветробег, найти много магов и поднять его. Здесь нужно оставить метку, — она принялась крутиться на месте, выискивая что-то взглядом, резко остановилась и схватила ветку, принявшись чертить что-то на влажном песке, бормоча: — Нет, император будет в ярости, если я не принесу. Я же заверила его, что смогу, я обещала. Нельзя возвращаться, пока я не достану, нет, нельзя.
Мне начало казаться, что ведьма не в себе, потому что разговаривала она сейчас сама с собой. Так себе выдержка у офицера особого полка Теней. Когда мы садились на ветробег, она казалась куда суровее, а тут — первая неприятность, и скорлупа тут же треснула. Теперь я видел лишь перепуганную, трепещущую перед гневом императора женщину.
Но зато она достаточно наговорила и сказала то, чего я и опасался. Теперь все стало понятно.
— Что-то осталось на ветробеге? В вашей каюте? — спросил я, наблюдая, как Рауман вырисовывает знаки, сияющие фиолетовой магией — она создавала метку для поиска места.
Рауман сердито взглянула на меня и рявкнула:
— Да, я должна была забрать! А ты не дал! Теперь все! Теперь все не имеет никакого смысла! Он разозлится. Император будет очень зол, я его подвела, — она вдруг схватилась за голову и разрыдалась во весь голос, медленно оседая на землю.
Мы с Хагеном переглянулись. Кажется, я понял, почему Рауман так себя вела, и нет, это далеко не из-за плохой выдержки или проблем с рассудком. Она была под присягой Ворлиара — и сейчас я лицезрел именно действие этого рабского обряда. Ведьма физически не могла выполнить задание, но в то же время она не могла даже в мыслях допустить, что не сможет выполнить поручение своего хозяина.
И если там действительно осталось что-то, что так важно узурпатору, то придется это достать. Иначе произойдет так, как говорит Рауман: сюда пригонят магов, и они или вытащат ветробег на поверхность, или нырнут на поиски этой вещицы. И тогда могут выяснить, что барон и гвардейцы не утонули. Могут, конечно, и не выяснить, но, если существовал даже малейший риск, этого нельзя было так оставлять.
— Я могу нырнуть и попробовать достать, — с уверенностью заявил я.
— Ты? — резко перестав рыдать, ведьма в удивлении уставилась на меня.
— Да, ваша доблесть. Я вырос в портовом
