После завтрака мы подхватываем Ивана Портянко, выезжаем на огневую позицию (царевич так и сказал) – и производим выстрел по цели. А дальше улепётываем из Быкова на предельно возможной скорости.
– А если погоня? – спросила Лиза.
– Постараемся уйти.
– Да, как же! Уйдёшь ты от джипа на «Зафире»!
– Надо вывести джип из строя, – сказал Васюта.
– Правильно, – Лиза погладила Васюту по голове. – Умница. И это сделаю я.
– Как? – спросил я.
– Да проткну ему шины аккуратненько – и всё.
– Нет, не всё. Надо ещё снять антенну радиостанции, чтобы он не смог сразу вызвать подкрепление… Только когда будешь шины резать, не надо больших дырок. Пусть он проедет немного… – начал Васюта давать технические советы.
Я смотрел на молодёжь и изумлялся происходящему. На моих глазах придворная свита официального виртуального монарха России превращалась в ОПГ, что на языке милицейских протоколов означает организованную преступную группировку.
– Мы должны понимать, что этой акцией выводим себя из правового поля, – сказал Кирилл. – Я лично принял для себя такое решение. Но никого не принуждаю. Если кто хочет отказаться, говорите. Ваше право.
И тут все четверо молодых одновременно взглянули на меня. И я понял, что они сомневались во мне. За себя они уже решили.
– Вы думаете, я испугаюсь? – спросил я. – А вы знаете, что именно я хранил дома гранатомёт, из которого Антон стрелял в скульптуру Церетели? Я уже давно вне правового поля, милые мои…
– Дон, не обижайтесь. Мы вас любим, – сказал Кирилл. – Но я должен был спросить.
Проснувшись утром, я ощутил в себе легкую дрожь, волнение, которое всегда бывало у меня перед экзаменом в институте или перед защитой диссертации. Это не страх, это, скорее, мандраж – особая разновидность страха, мобилизующая весь организм на выполнение задачи.
Даша ещё до завтрака подсела с тетрадкой к нашему охраннику Игорю и стала записывать туда какие-то факты из жизни Быкова, якобы для своего туристского бюро. И охранник охотно рассказывал ей о быковских достопримечательностях и структурах, пока остальные неспешно ходили туда-сюда с мелкими пакетами в руках.
Я видел в окно, как Лиза, подойдя к джипу, обошла его, приостанавливаясь у каждого колеса и делая резкое незаметное движение рукой, в которой был зажат перочинный нож Васюты. Затем она отвинтила длинную антенну радиостанции – одну из трёх, торчавших из джипа, и, отойдя от него, воткнула антенну глубоко в сугроб, наметенный дворниками с тротуара. Антенна ушла в него полностью.
Ни души вокруг не было.
Завтракали в сосредоточенном молчании. Подававшая нам официантка даже забеспокоилась:
– Чего это вы у меня сегодня такие квёлые? Ещё кофейку налить?
– Да, пожалуй, налейте ещё, – попросил Кирилл.
После завтрака мы, уже одетые в зимнее, собрались в комнате Кирилла и присели на дорожку. Наступила минута тишины, потом Кирилл встал и перекрестился.
– С Богом! – сказал он.
И мы прошли мимо охранника вместе с Антоном. Кирилл бросил на ходу:
– Едем прогуляться.
– Ага! – отозвался Игорь и вдруг захлопал глазами, увидев лишнего человека в нашей делегации. Вчера нам удалось скрыть Антона от его глаз. Но сказать ничего не решился.
Мы вышли из резиденции ровно в десять. Было прекрасное зимнее утро – «мороз и солнце, день чудесный» по Пушкину. Вдали, за деревьями, торчали офисы БыкоЛюкса и БыкоМакса и золоченый шпиль вышки. Жертвенного золотого быка отсюда видно не было.
Подошёл пунктуальный Ваня с маленьким рюкзачком. Мы быстро откинули два дополнительных места в третьем ряду, на них уселись самые молодые террористы, во втором ряду сидел Кирилл, окружённый девушками, а мы с Васютой заняли места спереди.
Уже отъезжая от резиденции, мы увидели, как наш охранник в камуфляжной теплой куртке выходит из здания и направляется к джипу.
– Хорошо сработала, – похвалил Васюта Лизу, поглядев в зеркальце заднего вида. – Пока совсем не видно осадки.
– Фирма веников не вяжет! – отозвалась Лиза.
Сзади началась возня. Это молодые культур-террористы извлекали ПТУРС из-под козловичевских картин и устанавливали его в багажнике между своими креслами. Я оглянулся. Антон деловито засовывал длинную ракету в зеленую трубу пускового устройства.
А мы уже мчались по пальмовому бульвару, блиставшему под солнцем снегами на искусственных листьях пальм, к сияющей вдали вышке и к золотому быку, неудержимо стремившемуся навстречу своей скорой гибели.
На бульваре машин практически не было, а вокруг быка-кентавра даже в этот ранний час кружились в понтовом танце черный мерседес-внедорожник, красный феррари-кабриолет и белая ауди последней модели.
Не доезжая метров ста до этого хоровода, Васюта развернулся, выехал на другую сторону бульвара и встал задом к быку. Затем он спокойно вышел из машины, подошел к багажнику и распахнул его, подняв вверх заднюю дверь.
– На изготовку! – скомандовал он.
Мы все, обернувшись, следили за действиями Антона.
Он слегка выдвинул ствол вперёд и начал прицеливаться. Васюта снаружи корректировал. Иномарки носились вокруг золотого быка. Пушкин улыбался с небес.
Такие острые моменты бывают не так часто в жизни. Я слышал, как бешено стучит сердце.
– Батарея, огонь! – скомандовал Васюта.
Антон нажал на спуск, и ракета сошла с установки с шипеньем кобры, оставляя за собою шлейф огня. Мы видели, как она белой молнией рассекла бульвар на две половины и через мгновение впилась в грудь золотого быка. Последовал страшный взрыв – и бык опрокинулся навзничь со своего пьедестала, едва не раздавив кабриолет «феррари». При этом он раскололся на несколько больших частей. Облако дыма поднялось над площадью.
– Я так и думал, что он внутри пустой, – спокойно сказал Антон. – Пожадничали на бронзу-то.
Огромные обломки пустотелого быка напоминали расколотый киндер-сюрприз.
– Медлить нельзя! – сказал я.
– Сейчас, сейчас! – это произнес Иван, который поспешно всовывал в установку вторую ракету.
Он немного переместил ствол, выбрал какую-то цель и нажал на спуск.
Всё это заняло секунды.
– А это вам от меня! – крикнул Иван вслед убегающей ракете.
Мы увидели, как наш второй снаряд проткнул облако дыма и поразил верхушку вышки, качавшей «жидкое золото». Ракета буквально снесла всю верхнюю часть с маховиками, обнажив толстую трубу, из которой немедленно в небо ударил могучий фонтан «жидкого золота» – коричневой вязкой жидкости, взлетавшей вверх метров на тридцать и обрушивавшейся сверху на бульвар и площадь миллионами капель, которые отсвечивали на солнце золотом.
Мы смотрели на это, как заворожённые.
Бульвар и площадь начало затапливать. Редкие прохожие бросились врассыпную. «Жидкое золото» разлилось вокруг пустого постамента, где ещё минуту назад стоял гордый кентавр. Роскошные иномарки, заглушившие было свои моторы после первого взрыва, чтобы не столкнуться со скорлупою быка, вновь завели их, но стронуться с места не могли. Их колеса буксовали в этой жиже, свалившейся с неба.
– Что это?.. – прошептала Даша в ужасе.
– Что-что… Говно, – со вздохом сказал Иван.
И тут же нам в ноздри ударил резкий и неприятный запах, полностью подтверждающий его правоту.
Васюта захлопнул багажник, в проём которого мы наблюдали эту картину, прыгнул на сиденье и завёл мотор.
– А теперь не подведи, родимая! – крикнул он, нажимая на газ.
И мы помчались по прямому, как стрела, бульвару, наблюдая в заднее стекло картину развертывающейся экологической катастрофы.
Останки быка уже медленно плыли вместе с набирающим силу потоком. Владельцы роскошных иномарок, не в силах тронуться с места, выбрались-таки из своих салонов и, зажимая пальцами носы, вскидывая ноги, как цапли, по колено в дерьме пытались выбраться на сушу.
А фонтан бил всё сильнее, дробясь в высоте в мелкую пыль, которую относил ветер, и она покрывала офисы олигархических контор красивой золотой плёнкой.
– Да-а… – выдохнул Кирилл. – Ради этого стоит жить.
Некоторое время мы ехали молча, не в силах отделаться от картины и, главное, запаха этого извержения. Столб бьющего в небо говна ещё долго будет преследовать нас. Но постепенно мы успокоились, и тогда Ваня повёл свой рассказ об истории месторождения, которую ему удалось обнаружить в архиве отца.
Она началась более тридцати лет назад, когда местный экстрасенс, работавший с лозой, обнаружил аномальное поле. Обычно он ходил по близлежащим деревням и поселкам с двумя скреплёнными прутиками, образующими острый угол, держа их навесу перед собою так, чтобы они могли свободно раскачиваться вверх-вниз. Они и раскачивались еле-еле, но когда под землёй был артезианский источник, прутики начинали двигаться активнее. В этом месте и рыли колодец.
Экстрасенс, имени которого история не сохранила, жил этим нехитрым промыслом и неплохо зарабатывал. Впрочем, промысел не такой уж нехитрый, согласитесь.
