— Бросками бит, — демонстрирую одну, подсовывая под любопытные девичьи носы, — необходимо выбить поочередно определенное количество фигур, составленных из пяти… э… столбиков. Побеждает сумевший за наименьшее количество бросков.
Точных размеров площадки, в отличие от правил и фигур, я не помнил, пришлось импровизировать на ходу. Не так уж часто я этим занимался, но папаша забавлялся у себя изредка. Боулинга он почему-то не уважал, в бейсболе ничего не понимал, зато биты приводили его в восторг. Можно использовать самыми разными способами — и никто не придерется.
То есть первоначально вроде бы так. А потом неожиданно увлекся и стал тренироваться постоянно. Исконно народная игра, восклицал на вопросы корреспондентов, изображая огромный патриотизм. Ну типа парная осетрина, простая русская еда, ее ловлю в своем пруду. Оказывается, сгодилось. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Да и проще чурбачок распилить, чем шары и дорожки посреди зимы организовать.
— Дальняя линия называется «кон», ближняя — «полу-кон». Начинают с дальней, — продолжаю излагать правила, размышляя попутно о своем.
Обязательно требуется профессиональный преподаватель. В здешней истории я крайне слаб и постоянно путаюсь в датах. Грамматику со мной лучше не изучать. У меня по-прежнему вечно попадаются ошибки, несмотря на попытки улучшить положение писаниной. Проект о реформе алфавита, позволяющий и в дальнейшем пользоваться привычными правилами, исчез в недрах бюрократической машины.
Ну, собственно, особо и не рассчитывал на понимание. Кто я такой на сегодняшний день? Мелочь пузатая. Точнее, без пуза и серьезного веса в государственных раскладах. А Бирону это не интересно. Он по-русски практически не говорил, не то чтобы писал и читал. Вот приди отданной реформы ощутимые средства — имело бы смысл к нему обращаться. А так и пытаться не стану. Снял копию на будущее и постараюсь через Академию наук пробить поддержку.
— Понятно?
— А когда начнем? — требует Катя. Она у нас самая старшая, почти на три года старше Лизы. Отсюда и бойкость. Уже глазками стреляет. Возраст такой.
— Сейчас покажу, — обещаю.
Ну, господи, не подведи! Я и в прошлой жизни не особо уважал это развлечение, но там был хиляком и близоруким, отчего и не стремился с папашиными охранниками соревноваться. Выиграй — сразу ясно: поддаются. А проигрывать никогда не любил. Куда ни кинь, всюду клин. Проще уклониться.
— Держим так, — медленно показываю, шаг вперед и…
Опа! Не подвел глазомер и рука. Так и полетели в стороны.
Прошли времена, когда я ложкой мимо рта норовил ткнуть. Все мои рефлексы вошли в норму. Кажется, нервные связи не отрастают, однако я все равно не медик. Получил роскошное тело без сопутствующих болезней, большое спасибо.
— Я! Я!
— Давайте.
Бум! Палка пролетела в добрых десяти метрах слева от цели под радостный девчоночий смех. Я невольно покосился на Керима. Он не зря застыл еще одним столбиком в стороне. Причем очень правильно. Противоположно от фигур. Проще сбегать дополнительно, чем получить по кумполу. Куда полетят биты — большой секрет. Тут никто не догадается. Зато площадка размечена по моему рисунку правильно, очищена от снега, и чурки деревянные вместе с битами подобрал нормально. Полезный человек.
— Моя очередь! — радостно кричит вторая метальщица по имени Юля.
Назначение камер-фрейлин от меня нисколько не зависит и даже к прерогативам Трубецкого не относится. Про себя я старательно повторяю необходимое. Баронесса Юлиана Магнусовна Менгден. На год младше Лизы, что полезно. В остальном угодила сюда по родственным связям. Дочь лифляндского ландмаршала барона Магнуса-Густава фон Менгдена, родственница Миниху. Родственные связи очень важно знать. Хотя бы чтобы представлять, на кого шпионит.
Бум! Почти рядом попала, не то что Катя.
Екатерина Андреевна Ушакова, сводная сестра Апраксина и дочка всем хорошо известного Андрея Ивановича Ушакова, главы Тайной розыскной канцелярии. Вот от кого я бы избавился с превеликим удовольствием. Она и шпионить не станет, просто расскажет папочке, о чем в тесном кружке беседует, по доброте душевной. Он в первый же день пришел проведать — не плохо ли кровиночке. Ну невозможно нормально жить под таким прессом. Меня к такому не готовили люди в темных очках с добрыми глазами и бордовым удостоверением разведчика в нагрудном кармане. Я просто бывший школьник, а не засланный в логово медведей Джеймс Бонд.
— Ага, заступила за линию, — в восторге кричит Юля. — Заступила! Не считается!
Правила она запомнила, умница. Еще бы не злорадствовала столь открыто.
— Вы помните, как я держал?
Лиза, промедлив, взялась за биту правильно. Кинула все равно чисто по-девчоночьи, однако фигуру все же зацепила. Одна чурочка поразмышляла и отвалилась от фигуры. Прогресс, и подружек опередила. Личико строит бесстрастное, но видно — довольна.
— Катина очередь, — вручая без поклона биту, но подчеркнуто щелкая каблуками, говорю. Дети есть дети. Им много не надо. Так и прыснули.
— И ведь говорили, что господин Ломоносов большой выдумщик, а я только сейчас имею возможность убедиться, — сообщил из-за спины приятный женский голос.
— Не только стихи пишет, — отвечает еще один, — причем получше твоего Антиоха.
Разворачиваюсь и обнаруживаю двух приятных девиц. Блондинка и брюнетка. Смуглая и светлая, даже кожа. Полная противоположность. Первая где-то моего возраста, вторая изрядно старше. Хорошо за тридцать по виду, но со следами былой красоты, как говорится. На самом деле не так уж плохо выглядит. На фоне простолюдинок просто супер.
По мне в таком возрасте у женщин самый расцвет, да не здесь. Тут к сорока уже старухи. Правда, не из бывающих во дворцах, а обычных баб. Бесконечные роды, отсутствие приличной медицины и работа, работа, р. абота. Нет, эта вполне в кондиции, но все же уже утратила былую свежесть.
— Позвольте представиться, — пытаясь изобразить политес, срываю шляпу и выпячиваю грудь.
— Мы-то вас знаем, — говорит со смешком младшая, — Михаил Васильевич. А вы нас нет, Давайте исправим сие упущение, а то неудобно получается.
Между прочим, эта мушка, приклеенная на щеке, нечто конкретное означает. Не то страстная, не то бойкая особа. Существует четкий список мест и их обозначений. Опять я плохо подготовился. Хотя оба варианта более чем устраивают.
— Фрейлина ее величества Варвара Алексеевна Черкасская, — приседает блондинка в книксене.
Бум, раздается стук биты. Катерина в очередной раз промахивается на огромное расстояние.
— Моя очередь!
— Мария Дмитриевна Кантемир, — повторяя ее движение, сообщает старшая.
Опа! А ведь камер-фрейлинами и фрейлинами могли быть только холостячки. Лишь немногим из них в замужестве давалось более высокое звание; остальные по выходе замуж отчислялись от двора. А она в таком возрасте…
Господибожемой! Так это же Боярская из сериала! То есть, конечно, не она, а прототип. Последний просмотренный бабушкой и мной заодно, урывками. Я все больше по малолетству на актрису пялился и про политические расклады не задумывался. Опять у меня пробел. А что помню? Бывшая любовница Петра Первого. Все. Дальше пробел.
Как обычно, ничуть не похожа внешне, но лет десять назад наверняка блистала на балах. Неужели натурально в полуголом виде отплясывала? Вот уж не ожидал такой встречи. После смерти императора жена его должна была сплавить девицу в Тьмутаракань. Сама Екатерина — та гуляка была, судя по здесь услышанным сплетням, однако не отыграться задним числом?..
— Право же, я не в восторге от поэзии вашего брата, — говорю, сложив два и два: «Антиоха» и «Кантемира». — Однако же сатира «На хулящих учение» произвела на меня приятное впечатление. Остер у него язык, и ум светлый.
Бум, стукнуло за спиной, и счастливый визг.
— Я передам ему ваши слова, — с легкой улыбкой говорит Мария.
— К сожалению, вы вряд ли лично познакомитесь, — отвечает Варвара, скорчив гримаску. Смысл ее до меня не дошел. Опять какие-то внутридворцовые течения, в коих не разобрался. — Он вскорости отъезжает за границу, в Лондон. Будет заседать там, занимая пост русского посланника в Англии, — опять гримаска. Похоже, со смыслом «хоть бы и на всю жизнь». Положительно они нечто всерьез не поделили.
— Так какие правила? — деловито спрашивает старшая, не-Боярская.
Я принялся вторично излагать, благо ничего особо сложного. Девочки, поглядывая в нашу сторону, метнули еще по разу. Теперь биты ложились заметно ближе. Пристрелялись и опыта набрали. В первый раз всегда сложнее, и ничего страшного, коли не выходит.
— Можно играть один на один или организовать две команды…
— А ничего дубинка, — взвешивая в руке, признала Варвара. — Ежели мужику приставучему приложить по голове… — И она залилась смехом.
