Он оказался очень полным, чтобы не произносить слов «жирный» и «одышливый». Фразы выдавал с перерывами, поскольку воздуха не хватало и приходилось переводить дух, хрипя и задыхаясь. Каждая из них определенно показывала недовольство нежданным происшествием в виде свалившегося внезапно на голову Михаила Васильевича Ломоносова.
— Как можно… не предупредив… по росписи некуда вставить. — Пауза в два раза длиннее обычного. — Из личных средств ее высочества…. пятьсот восемнадцать рублей пятьдесят пять копеек на секретаря…
Ого! А недурно камер-юнкеры получают. Расту прямо на глазах. Еще бы реально увидеть монеты, а не одни разговоры. За звание адъюнкта уже не первый месяц шиш вручают — и куда жаловаться, не представляю. У Академии нет средств, очень вежливо отвечают на вопросительные послания. Одним званием сыт не будешь и в стакан не нальешь.
Попаду в столицу — всем жуликам по финансовой части ребра пересчитаю. Они у меня кровью харкать станут. Все подряд. От Блюментроста до Шумахера. С такой фамилией — и в ученые! Жулик натуральный. Настоящий Шумахер должен быть гонщик, а не канцелярская крыса.
— Зачем из Пруссии гувернантку… гувернантку госпожу Адеркас… выписывать и еще две фрейлины… Так мало, что ли… французских мадам Белман и «мамзель» Блезиндорф… Пришлось назначать госпожу Адеркас гофмейстериной…
Благодаря трудящейся в поте лица в роли камер-медхены Таньке, сестре Андрюхи, своевременно пристроенной, я об этой кухне немного уже знал. Медхены, как и камер-фрау, происходили от немецкого Kammeijungferin и означали просто старших и младших горничных. Таковых в штате имелось целых четыре, и получали они почти шестьдесят рублей. Занимались уборкой личных комнат, одеванием и раздеванием августейшей хозяйки и всевозможной помощью при покупке тканей, женских туалетных и других принадлежностей.
Самое важное, что лица податных сословий, принятые на придворную службу, автоматически исключались из прежнего состояния. Сейчас это, может, и не суть важно, но для ее детей занятный казус. Родственники останутся мещанами, а они? Впрочем, встретив ее мимоходом только что, убедился: такие материи ее пока мало занимают. Возраст не тот. Зато возможность кушать лакомства от щедрого стола — очень даже. Морда довольная и сытая. Чаще всего на такую работу брали финок, считающихся наиболее чистоплотными, однако у Лизы есть еще дополнительно Варя Дмитриева, и вместе с Татьяной они составили русскую партию при дворе.
— А еще… мундшенк Андрей Шагин…
Это в смысле отвечающий за своевременную подачу к столу разных напитков (вина, пива, кваса, питьевого меда). У Анны Иоанновны имелся еще дополнительно кофешенк, ответственный за чай, кофе и горячий шоколад. Я со своим самоваром влез ненароком в его ведомство и был облит на выходе молчаливым негодованием, пополам с презрением. Пришлось налаживать добрые отношения, вручая рубль и подробно объясняя еще раз лично ему технологию кипячения и чистки. Иногда со слугами лучше не ссориться. Они теневая власть во дворце и запросто в тапки нагадить смогут. А от него достаточно много зависит. Не захочет выносить мой замечательный прибор — и станет ржаветь до следующей императрицы. Пусть лучше серебром подавится.
— …Лакей Карл Вильгельм Клеменс, — продолжал страдать под мои размышления Трубецкой.
Ощущение, что не о сохранении вверенного бюджета заботится, а чисто по жизни меланхолик и огромный нудник.
— Ваше высочество, — вскочил он на открывшуюся дверь, будто подброшенный пружиной. Явно не от глубокого уважения, а сработали рефлексы по поводу положения вошедшей. Мне до такого еще долго воспитываться.
— Вы закончили? — требовательно спросила младшая Лиза.
— Не вполне, ваше высочество… Круг обязанностей…
— Я сама объясню, что мне требуется, — отрезала она. — Можете оставить нас?
Просьба начальства — приказ для подчиненного, и господин Трубецкой, даже не пытаясь возразить, послушно отправился восвояси, пыхтя и отдуваясь. Дверь, кстати, и не подумал закрыть. Там торчит как бы не пресловутая гувернантка Адеркас, выписанная специально из Берлина. На Мэри Поплине меньше всего похожа. Не старая, но сухая вобла с пристальным взглядом.
Еще одна докука на будущее. Нельзя оставлять молодую особу женского пола наедине с мужчиной. Постоянно присутствуют свидетели. Но видеть и слышать — вещи немного разные. Похоже, Лиза намеренно оставила сопровождение снаружи.
— Я хочу извиниться за свое неразумное поведение, Михаил Васильевич, — говорит она, посмотрев мне в глаза.
Обалдеть! Впервые в истории России вышестоящий извиняется перед простым парнем вроде меня. Никак не ожидал такого начала. А она имеет характер. Не стала делать вид, что ничего не произошло. Сама пошла навстречу. Респект, мадемуазель. Я вас реально зауважал. Честно признать ошибку немногие способны.
— Я, честное слово, не в обиде. Это бьш минутный каприз, да?
Она кивнула, соглашаясь.
— А сейчас вы повели себя очень достойно. Я благодарен за ваше отношение, но, право же, к чему вам рядом неотесанный мужик? Я еще недавно не подозревал, что в театре положено восхищение выражать криком «фора»!
А не «бис», как орут в моем времени. Уточнять не стоит. Удивился всерьез в свое время на просмотре, кстати говоря, «Салтана». Елизавета Петровна свою затею не оставила и даже не стала возражать насчет моих потуг на «не изображать, а пытаться представить себя на месте героев». Особо не настаивал, благо приняли предложение достаточно благожелательно. Изменения минимальные, но хоть актеры не бились во время монологов на манер эпилептиков, заламывая руки.
— Ты сидел возле меня месяц, — сказала Лиза очень серьезно. — Более чем достаточно, чтобы многое понять о человеке. Не станешь ради денег унижаться.
Смотря сколько и давно ли голоден. Я не слишком оптимистичен в этом отношении и точно не мечтаю жить в шалаше. В принципе меня опять спалили. Не привык вести себя униженно. Старую натуру так просто не выбьешь. А после того, как стали узнавать на улицах по поводу басен и оспенных прививок и близких отношений с Елизаветой…
— И говорил не как взрослый с ребенком, и не лебезил, как многие.
Э, да тебе просто не с кем нормально общаться! Служанки — не тот уровень, и за равных их не держат, пусть и видят многое. Надо иметь в виду. Компанию какую-то организовать, чтобы не варилась в собственном соку. Без приятелей нельзя, а то вырастет очередная барыня, не умеющая с людьми говорить и раздающая приказы. А на возражения впадающая в истерику.
Я же не Макаренко и даже не бабушка. Воспитанием детей не занимался. Правда, я много чем раньше не занимался, и удрать не удастся. Сразу две разъяренные женщины, да облеченные немалой властью, за спиной — перебор. Придется стараться. Тем более для карьеры и завязывания связей идеальная ситуация. Года три, пока подрастет, у меня есть на внедрение в очень высокую среду.
— Мне нужен кто-то, кому я могу доверять.
— А мама?
Гримаска была не очень понятной, но смысл ясен без уточнений. Та тоже строит в отношении нее определенные планы и, скорее всего, не пылает любовью в сторону Анны Иоанновны. Она старшая сестра, а сидит на троне другая. Наверняка исходит желчью по данному поводу и капает на мозги дочери.
— Мне нужен человек, за которым не стоит целый клан родовитых людей, и он не станет думать в первую очередь об их интересах. Мне нужен друг, — помолчав, закончила, прикусив губу и пристально глядя на меня.
Не бывает друзей в подчинении или ниже по положению. Такое не забывается и невольно накладывает отпечаток на отношения. И у царицы не может быть друзей по определению. У всех свой интерес. Говорить об этом пока рано. Отталкивать протянутую руку нельзя.
— Я готов служить вам, ваше высочество. Честно, насколько хватит сил. Только…
— Что?
— Дружба — это не когда поддакивают или рассказывают сказки на ночь. Дружбой называется положение, когда говорят иногда очень неприятные вещи и на них не обижаются. Потому не из вредности, а для исправления сказано.
— Я понимаю.
— Боюсь, пока еще нет. Книги не могут научить быть терпеливым и стойким, а взрослых советчиков мы не особо любим. Я тоже отца не больно слушал, — объяснил на открывшийся рот, причем сам не очень соображая, про кого высказался. Видимо, про обоих. — Поэтому хотелось бы получить обещание слушаться меня, а не пропускать советы мимо ушей.
— Например? — подозрительно спросила она.
Молодец. Уже кое-что приняла и ощутила от окружающих.
Разбрасываться словом не хочет. И правильно.
— Я не титан мысли, пусть и, надеюсь, не глуп.
Лиза махнула на меня рукой.
— Вам требуются настоящие учителя. Нет-нет, — поспешно высказываюсь, пока не перебила, — вы, ваше высочество, совершенно правы. В иных отношениях месяца знакомства действительно достаточно. Я не собираюсь вмешиваться в женские правила этикета, однако с моей точки зрения ваше образование крайне однобоко и недостаточно. Особенно если впереди правление Россией.
