Из фургона послышался торопливый поток речи на роме на грани истерики.
— Энкельт! — хрипло заорал мужчина, но когда обернулся к Джинелли, лицо его заметно побледнело. — Вы совсем спятили!
— Нет, сэр, — ответил Джинелли. — По табору не просто кто-то стрелял. Речь идет о трех автоматных очередях. В Соединенных Штатах запрещено частное владение автоматами и другим скорострельным оружием. К делу подключено ФБР, и, выражаясь более понятным вам языком, скажу, что вы по уши в дерьме, погружаетесь в него все глубже и при этом совсем не умеете плавать.
Цыган некоторое время недовольно смотрел на него и наконец сказал:
— Меня зовут Хейлиг. Трей Хейлиг. Можете у них спросить. — Он кивнул в сторону полицейских.
— У них своя работа, у меня — своя. Так вы намерены отвечать на мои вопросы или нет?
Мужчина отрешенно кивнул головой.
Джинелли заставил Трея Хейлига дать полный отчет о том, что произошло в прошлую ночь. Пока тот говорил, один из детективов штата подошел, чтобы выяснить — кто беседует с цыганом. Когда Джинелли предъявил ему удостоверение, он быстро удалился. Документ явно произвел на него впечатление и несколько обеспокоил.
Хейлиг заявил, что выскочил из фургона, как только услышал первые выстрелы, и побежал влево вверх по холму, надеясь обойти стрелявшего с фланга. Но в темноте споткнулся обо что-то, упал головой на камень и потерял сознание. Если б не такое обстоятельство, он бы наверняка добрался до ублюдка. В подтверждение своей истории показал на заживающую ссадину по-крайней мере трехдневной давности, полученную, видимо, по-пьянке, на левом виске. «Ага, — подумал Джинелли и перевернул страницу в блокноте. — Хватит ходить вокруг да около, пора перейти к делу».
— Очень вам признателен, мистер Хейлиг, вы весьма помогли.
Этот разговор внушил некоторую робость цыгану.
— Да ладно… что вы? Извините, что я так с вами… Но побыли б на нашем месте… — Он пожал плечами.
— Полиция, — сказала жена за его спиной. Она выглядывала из двери фургона, словно старый и усталый барсук из норы, чтобы посмотреть, как много собак вокруг и насколько они злые. — Всегда полицейские — куда бы мы ни пошли. Обычное дело. А сейчас — хуже. Люди запуганы.
— Энкельт, мамма, — сказал Хейлиг, но уже не так сердито.
— Мне надо поговорить еще с парой людей, если подскажете, где их найти, — сказал Джинелли и посмотрел на пустую страницу блокнота. — Мистер Тадуз Лемке и миссис Анжелика Лемке.
— Тадуз вон там спит, — сказал Хейлиг и указал на фургон с единорогом. Джинелли счел это прекрасной новостью, если дело обстояло так. — Он очень старый и его все это очень сильно утомило. А Джина, по-моему, вон в том фургоне. Только она не миссис, а мисс.
Он указал грязным пальцем на зеленую «Тойоту», оборудованную деревянным фургоном на шасси.
— Большое вам спасибо. — Итальянец закрыл блокнот и засунул его в задний карман.
Хейлиг удалился в свое помещение (и, видимо, прямо к своей бутылке) с очевидным облегчением. Джинелли в сгущавшихся сумерках пересек внутренний круг и подошел к «Тойоте». В тот момент его сердце билось очень сильно. Глубоко вздохнув, он постучал о дверцу.
Ответ последовал не сразу. Он поднял было руку, чтобы постучать снова, когда дверь раскрылась. Уильям говорил, что она красива, но Джинелли не был подготовлен к столь покоряющей красоте. Темные глаза смотрели смело, белки их были чистыми до голубизны, оливковая кожа таила розовый оттенок. Какое-то мгновение он разглядывал ее, посмотрел на руки, увидел, что они были сильными, никакого лака на ногтях — чистых и подстриженных, как у крестьянки. В одной руке Джина держала книгу «Статистическая социология».
— Да?
— Специальный агент Эллис Стонер, мисс Лемке, — сказал Джинелли, и тотчас ясность покинула ее глаза, словно задернулась занавеска. — ФБР.
— Да? — повторила она. В голосе не больше жизни, чем в автоответчике.
— Мы расследуем происшествие со стрельбой здесь прошлой ночью.
— Вы и еще полсвета, — сказала она. — Ну и расследуйте. А у меня времени нет. Я заочно учусь, и если завтра не отправлю почтой свое задание, меня могут отчислить. Так что извините…
— У нас есть данные, что за случившимся стоит некий Уильям Халлек, — сказал Джинелли. — Вам это имя ни о чем не говорит? — Конечно, говорит: на миг ее глаза раскрылись шире и словно вспыхнули. Джинелли нашел ее прекрасной. Но одновременно поверил в то, что именно она могла убить Фрэнка Спартона.
— Эта свинья! — Она плюнула. — Хан сатте сиг па эн ав столарна! Хан снегладе па нытт мот хиллорна и вильд! Вильд!
— У меня в машине есть несколько фотографий Халлека, — спокойно сказал Джинелли. — Они были сделаны в Бар Харборе нашим агентом с помощью телевика…
— Конечно, это Халлек! — сказала она. — Эта свинья убила мою тантеньжад — мою бабушку! Но он нас не долго будет преследовать. Он… — Она прикусила нижнюю губу и замолчала. Если бы Джинелли был тем, за кого себя выдавал, ей было бы не избежать основательного допроса.
Джинелли предпочел ничего не заметить.
— На одном из снимков один человек передает другому деньги. Если кто-то из них Халлек, другой, не исключено, — стрелок, посетивший вас минувшей ночью. Я бы хотел, чтобы вы и ваш дедушка опознали Халлека, если это возможно.
— Он мой прадедушка, — ответила Джина рассеянно. — По-моему, он спит. С ним мой брат. Не хочу будить его. — Она сделала паузу. — Вообще не хочу его расстраивать этими делами. Последние дни ему очень тяжело пришлось.
— Хорошо. Может быть, так сделаем: вы посмотрите фотографии и, если точно опознаете Халлека, нам не придется будить старшего мистера Лемке.
— Да, так будет лучше. Если вы поймаете эту свинью Халлека, вы его арестуете?
— О, да. При мне есть федеральный орден Джона Доу.
Это убедило ее. Она вышла из фургона, зашуршав юбкой и мельком обнажив ногу, покрытую ровным загаром. При этом сказала нечто такое, от чего холодок сжал сердце Джинелли.
— Там особенно и нечего будет арестовывать, я так думаю.
Они прошли мимо полицейских, все еще копавшихся в земле, несмотря на наступившую темноту. Миновали нескольких цыган, включая двух мальчиков-братьев, одетых в одинаковые пижамы. Джина кивком приветствовала некоторых из них, те ответили и поспешили ретироваться. Высокий мужчина, похожий на итальянца, который шел с Джиной, являлся агентом ФБР, и от него следовало держаться подальше.
Они покинули круг табора и направились вверх по холму к машине Джинелли. Вечерний мрак поглотил обоих.
— Все шло как по маслу. Почему бы и нет? Кругом полно полицейских. Мог ли тот парень, который в них стрелял, снова явиться и еще что-то затеять, пока полицейские находились там? Они так не думали. Но они же дураки, Уильям. Я ожидал от всех них глупости, но не от деда. Всю жизнь он учился ненавидеть легавых, не доверять им, а тут вдруг решил, что они его оберегают от того, кто их за задницу кусает. Но старик спал. Выдохся. Ну, и отлично… Мы и его, кстати можем захватить, Уильям. Запросто, я думаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
