— Извини, — пробормотал Ячменное Зерно. Злопамятностью он никогда не отличался.
— Нет-нет, ты прав. У меня и вправду ни отца, ни матери.
Андер сжал руки в кулаки и втянул их под плащ.
Ячменное Зерно собирался рассказать, что его мать умерла, когда он был еще мальчиком, но Андер зашипел на него:
— Тише… Играют.
Высокий протяжный звук одинокой дудочки. Мало-помалу вступают остальные инструменты. Мелодия незатейлива, никаких вариаций — печальные протяжные стоны стайки тоскующих птиц.
— Неплохо у них получается, — заметил Андер.
— Они подбадривают души мертвецов, — пояснил Ячменное Зерно. — Напоминают, что предки ждут их с распростертыми объятиями.
— А это кто? — прищурился Андер на человека, стоявшего к ним спиной. Человек поспешно раздевался.
— Похоже, Изин. У него что-то на шее.
— Да, амулет богини.
Изин содрал с себя всю одежду, остался в набедренной повязке, узкой и небрежно обмотанной вокруг чресл. Другой жрец вручил ему глиняный кувшин. Изин поднес емкость к губам, а затем бросил ее в костер.
— А зачем ты здесь сидишь? — вдруг спросил Андер.
— Смотрю.
— Но почему?
— Потому что я его убил.
— Кого?
— Дорана.
Андер побледнел, хотя заметить это было довольно сложно.
— И меня тоже считаешь виноватым? Я его пальцем не тронул.
— Доран хотел, чтобы люди его уважали, и поэтому возглавил атаку. Моя идея.
— И ты себя винишь за это. Понятно.
Ячменное Зерно мог сказать, что, в отличие от нифилимов или от Андера, он действительно чувствует ответственность за гибель других людей. Но недавнее замечание о родителях Андера полностью опустошило Яшмана, и он молчал.
— Вот и Изин тоже переживает, — продолжил Андер. — Он винит себя за то, что оставил Дорана одного.
— Доран был не один.
— Да, верно. — Андер помолчал. — Но знаешь истинную причину его гибели?
Ячменное Зерно не очень интересовало, что имеет в виду Андер, но он все же кивнул.
— Он был жрецом, а не воином. Война — дело воинов, а не служителей культа. — В глазах Андера промелькнула тень печали.
— Я больше не могу, — произнес Ячменное Зерно. — Все.
— Что значит «все»?
— Хватит. Накомандовался.
— А кто же поведет твоих людей?
— Мне все равно. Пусть Изин руководит ими. В моем отряде больше людей Каллы, чем верных Молоха.
— Изин не командир. Командую я.
Ячменное Зерно почувствовал укол под ложечкой.
— Да, Доран это понял, — проговорил он наконец. — Он видел, как ты захватываешь власть.
— Значит, ты передумал?
— Нет. — Ячменное Зерно сгреб в горсть сухую пыль из-под ног и медленно просеивал ее между пальцев. — Поступай, как знаешь. Да ты и так делаешь, что хочешь.
— В твоих словах нет смысла, но что ж поделаешь… Тогда выбирай: или возвращайся в Кан-Пурам с обозом раненых, или отправляйся в разведку.
— Я же сказал: я больше никому не командир.
— Ничего, подумай. Ведешь свой разведывательный отряд, и меня до конца войны, почитай, совсем не видишь.
Ячменное Зерно уже собрался заявить, что лучше вернется в Кан-Пурам, но тут к ним подбежал Ламех. Штаны грязные, рукав в крови. Но хуже всего глаза. Выражением лица парень стал похож на самого Андера.
— Меня послал Глазок, — выпалил Ламех.
— Зарыли трупы?
— Да. Пришлось зарыть и того, кого ты велел оставить в живых.
— Что случилось? — вскинулся Андер.
— Вор… Пролаза. Идиот. Она не поняла ни слова из того, что он спрашивал.
— Понятно. И он ее прикончил. Тупая тварь.
— Никто не успел вмешаться. Глазок пытался ее спасти, но…
Ламех опустил глаза, снова поднял их и встретился взглядом с Ячменным Зерном.
— Устал, парень?
— Да нет, в полном порядке!
— Выглядишь усталым.
— Мало спал.
— Понимаю.
— Скажи Глазку, я сейчас вернусь, — перебил их Андер.
— И еще одно, — вспомнил Ламех. — Некоторые женщины в сарае больны.
— Что с ними?
— Сыпь какая-то на руках и теле. Болезненная.
— Ерунда. Вши. Переодеть. Удалить все волосы. Все волосы, не только на головах. Понял?
— Понял.
Ламех уже повернулся, но задержался и указал на костер, над которым уже вилась струйка дыма.
— А почему костер внизу?
— Здесь трава сухая, — объяснил Ячменное Зерно. — Пожар можно устроить.
Ламех бросил еще один взгляд на костер и понесся прочь.
Когда он отбежал подальше, Андер повернулся к бывшему командующему.
— Я позабочусь, чтобы в твоем обозе вшивых не было.
— Согласен повести разведку, — заявил Ячменное Зерно.
Андер улыбнулся.
— Отлично! Только главная твоя цель — не разведка.
— А что?
— Нам нужно будет отвлечь внимание противника от направления главного удара.
— Как?
— Действиями с тыла. — Андер указал на запад, через Иссохшие Холмы. — Пройдешь насквозь, как можно ближе к горам. Карту я тебе нарисую.
— Когда отправляемся?
— Перед восходом. Продвигаться, к сожалению, придется в темное время. Из соображений секретности. Мы выйдем открыто, по равнине, как только покончим с Акшуром.
Ячменное Зерно бросил взгляд на мирно дремлющие строения.
— Значит, Акшур придется разрушить?
— Да. Слишком удобная база для любого врага.
Ячменное Зерно вздохнул.
— Сколько народу идет со мной?
— Сотня. У меня осталось пятьдесят. Берешь их и еще кого хочешь. Можешь отобрать лучших.
— Я только одного выберу, остальных — кого дашь.
— Кого?
— Этого мальчишку. Ламеха.
Андер усмехнулся.
— Помнится, тебе не терпелось сбыть его с рук. Или мне показалось?
— Да нет, не спорю. Я был не прав. Не место ему возле тебя. Парень он неплохой.
Андер рассмеялся.
— Как скажешь. Забирай Ламеха.
Книга четвертая
Наступает тьма
Сорок столетий жизнь била ключом в Шинаре, но ни одной самки не знала эта земля. Разные виды самцов Шинар населяли. Гривы и бороды, гребни — а женщины только среди богов обитали. Эту эпоху прозвали Первым Временем. Легендарное время.
Жизнь протекала в борьбе, люди не знали покоя. Лучшие земли для лучших плодов, богатые рыбой потоки… За все это люди дрались жестоко. Дрались и по вечерам, отдых свой проводили в борьбе и в кулачных забавах. Уединялись с закатом в хижинах скромных и спали спокойно до первого солнца.
Но среди них один выделялся, с густой бородою, покоя не знал никогда. Сам он был хил, надел его мал, ручей его мелок. И никого одолеть ему не довелось в кулачной забаве за все его дни. Звали его Адамат.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
