они являлись помесью пастушьих овчарок с малоазийскими львами, причем каждый такой пес мог справиться с вооруженным пехотинцем или всадником. Клодий, понимая, что бежать нельзя и нужно защищаться, насторожился, разом собрался, напрягся и стал, как это делают военные, просчитывать варианты, чтобы отбиться от животных: вычислить вожака, вырубить его прицельным ударом кулаком в нос, самое чувствительное место собаки; прижать морду другого к земле; боковым ударом ногой сбить третьего.
Псы безоглядно смотрели на чужака и готовились к атаке, а человек отвел взгляд и замер, держа животных в поле зрения.
– Нэ, мамну! (Нет, запрещено!) – прозвучал окрик.
Псы поджали хвосты и, озираясь, медленно развернулись и пошли прочь. Из‑за деревьев показалась прекрасная Родогуна. Клодий помнил дочь царя, бесстрашную и своевольную, с тонкими чертами лица и пшеничными волосами. Он узнал бы ее и с закрытыми глазами только по аромату благовоний, который шлейфом волочился за ней. Еще минуту назад он был на волоске от гибели, а сейчас не мог отвести взгляда от чарующей девушки и ее голубых глаз.
Родогуна прошлась мимо Клодия, бросила на него томный взгляд и остановилась. В ярко‑синей тунике и с большим количеством золотых украшений, золотым поясом и чудесным ожерельем, она выглядела уверенно и безупречно.
– Ты вел себя мужественно, – сказала она, – все римляне такие?
– Если бы не ты, даже не знаю, что могло произойти! Спасибо, ты спасла мне жизнь! – сказал Клодий.
– Эти псы безжалостны, но меня боятся. Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо?
– Да, царевна Родогуна, кажется, я в порядке.
Она посмотрела на него, но, как только он попытался поймать ее взгляд, отвела глаза.
– Ты красивый и сильный, – произнесла она.
Наконец взгляды их встретились, она улыбнулась, явно выражая симпатию к римлянину.
– Ты неплохо играл на поле для первого раза, – сказала она. – Можешь быстро освоить човган.
Родогуна без робости смотрела на мужчину, показывая при улыбке зубы: ей определенно была по душе его компания.
Клодий произнес:
– Когда ты со мной заговорила, понял, что ты не только красива, но и умна. Умные девушки мягкие, как пух, и твердые, как сталь.
Его слова привели ее в веселое настроение, она засмеялась.
– Чем ты занимаешься кроме войны? – спросила она.
– Люблю гонки на колесницах и театральные представления.
– Ты женат?
– Еще нет.
Девушка поправила волосы и украшения, ее красота окончательно заинтриговала Клодия, но его пыл вдруг был охлажден:
– Жаль, ты не царских кровей. Отец прислал сказать: будет парадный обед, ты приглашен, там мы снова увидимся.
Царевна еще раз взглянула на легата, снова прошлась рядом с ним и удалилась с таким изяществом и грациозностью, что у Клодия возникло ощущение божественного присутствия. Да, она богиня, дерзкая, непостоянная, неповторимая, с восхитительными изгибами женского тела и манящим ароматом.
Парадный обед под знаком орла прошел церемонно. Герб парфян представлял из себя одноглавого орла с распущенными крыльями, держащего в клюве поверженную змею. Скучным и монотонным голосом говорили царедворцы, и Клодий с трудом дождался окончания. После обеда царь Фраат пригласил Клодия в диванную и, усадив напротив себя, сказал:
– Благодаря тебе, посланник, моя команда выиграла в човган. Было нарушение правил, и я пробил штрафной удар с места, где была допущена ошибка.
Клодий искренне посетовал:
– Для этой игры нужны особая смелость и мастерство управления конем.
– Да, мой друг, а еще гибкость мышления, умение предвидеть ход игры и контроль собственных эмоций, – поддержал мысль Клодия царь.
– Меня все поражает в твоем царстве, – сказал Клодий. – Например, уживаются самые разные культурные и религиозные традиции.
– Все просто, мой друг, отсутствует жесткий диктат со стороны власти.
В его дворце местные корни переплелись с греческой культурой, знати нравились греческие вещи, а насчет веры царь придерживался мнения: безразлично, в кого и как верят подданные, лишь бы оставались лояльными.
– У тебя много вещей из Месопотамии. – Клодий решил прощупать Фраата.
– Мои предшественники царствовали в Вавилоне.
– Наверное у тебя есть что‑то необычное?
Фраат сделал вид, что не расслышал, кому‑то кивнул, и на столике возникли вино, фрукты и сладости. Клодий стал искать тему для продолжения разговора. Он вспомнил, что парфяне пользуются арамейской письменностью, но пишут слева направо, управляя царством указами на греческом. Греческий знали все, вот бюрократия и писала на греческом. Что еще? Китай! Парфянские купцы – посредники в торговых операциях между Западом и Китаем. Они открыли дорогу на Восток, которая теперь называется Великий шелковый путь.
– Я слышал, твоя торговля с Китаем процветает? – спросил Клодий. – Рим хотел бы торговать с Китаем напрямую.
– Это невозможно! – вскричал парфянский царь. – Я прекрасно вижу, что Римская республика раздвигает свои пределы, и теперь ее взоры привлек богатый Восток!
– Мы могли бы договориться…
Клодий осекся, вспомнив, что однажды парфяне послали царского посла Оробаза на переговоры с Римом. Надменный Сулла держал себя с ним грубо и вызывающе, и по возвращении посол был казнен за то, что стерпел такое обращение.
Легат сказал:
– Государь, главной преградой для нашего движения на Восток является Великая Армения!
– Вы можете разбираться с армянами, а мы будем ревниво оберегать свою монополию. Ни один китаец самостоятельно не пройдет в Рим по моим дорогам, – волновался Фраат.
– Лукуллу срочно требуется какой‑то громкий успех, – серьезно сказал Клодий, – он решил идти на Армению. Мы снова предлагаем тебе союз. Я привез документы, подтверждающие твои претензии на три царства.
Клодий протянул футляр с пергаментами. Фраат вскрыл его и, достав документы, стал внимательно читать.
– Рим предлагает тебе дружбу и земли. В союзе с тобой мы вступим в войну с Великой Арменией, и ты получаешь Элимаиду, Эдессу и Кордуэну.
– И Рим прекращает настраивать царя Атропатены против меня? – Брови на лице Фраата взметнулись вверх.
– Да!
– И Рим прекращает вести за моей спиной переговоры с Гирканией?
– Да!
– И Великая Армения будет разделена между победителями?
– Да!
– Очень заманчиво, друг мой, хоть ты и не прислан сенатом и у тебя нет золотого перстня посла! – произнес царь. – Попробуй маскати, вкус изумительный!
– Я видел сегодня необычную вещь: твои лучники могут на скаку стрелять в преследующего их противника!
– Понимаешь, посланник, армяне сильны, и они настроены против римлян, а мы, откровенно говоря, не являемся главной силой на Востоке. Такой поход мне может дорого обойтись. Моя конница действует неэффективно на холмах Армении.
– Царь Армении не выдержит удара с двух сторон, мы разобьем его за месяц, – блестя глазами, оживился Клодий.
– А если Тигран нанесет главный удар по Парфии?
– У него не хватит сил.
– Я знаю, как в Риме изображают парфян: лживые, воинственные и заносчивые варвары, – угрюмо сказал Фраат. – Я не могу доверять Риму!
Клодий достал из складок тоги еще один документ. Протягивая его Фраату, сказал:
– Ты получишь в случае победы еще три царства: Адиабену, Гордиену и Осроену!
Римлянин внимательно смотрел на царя Парфии, а тот, встав с дивана, начал ходить по залу, заложив руки за спину. Потом подошел к легату, взял со столика кубок с вином и произнес:
– Выпьем,
