Прошло несколько месяцев и Троп, опять вырядившись в свой нарядный костюм, нанес визит Роузу, не предупредив об этом заранее. Он тяжело поднимался по лестнице на пятый этаж, игнорируя наличие лифта, и походил на медведя, раньше времени проснувшегося от зимней спячки. Добравшись до приемной Роуза, он попросил накрашенную девицу с голыми коленями доложить о нем Роузу. Девица с иронией оглядела Тропа, но ее приучили не выражать свои мысли вслух, и, воздержавшись от улыбки, она ограничилась вопросом:
— Как доложить, мистер...?
— Троп.
— Хорошо, мистер Троп.
Услышав о Тропе, Роуз сразу же принял его.
— Что привело тебя ко мне, почему ты не позвонил?
— Знаешь, Грэг, я пришел просить у тебя кредит на довольно большую сумму.
— Пустяки, Эдвард. Я рад, что смогу тебе помочь. Сколько тебе?— улыбнулся Грэг.— Зная твою принципиальность в этих вопросах, я не могу предположить меньшей суммы, чем миллион.
— Нет, Эдвард. Мне нужно сто тысяч на один год. Есть возможность приобрести ферму по соседству. Но деньги я возьму только на общих условиях, никаких послаблений. Из какого процента ты обычно даешь ссуду?
— Из десяти, Эдвард, но к тебе это не относится.
— На других условиях я не приму. Прощай.
— Ну, хорошо, я сейчас выпишу чек. Что, стоящая ферма?
— Да, сосед, правда, не решил окончательно вопроса о продаже, но я должен иметь эти деньги, иначе можно упустить, ферму.
— А кто это, твой сосед?
— Некий ирландец, О'Рейли. В общем-то вздорный человек. Принимает решения по одному и тому же вопросу по два раза на день. Кстати, Грэг, посмотри, что я раскопал в своих чемоданах,— и Троп показал Роузу старинный серебряный портсигар с незатейливой гравировкой на верхней крышке и гладкий снизу.— Тебе нравится? Это то, что ты любишь, старинная вещь. Ему, наверное, цены нет.
Грэг с усмешкой повертел портсигар и вернул его Тропу:
— Знаешь, старина, я рад, что ты стал обращать внимание на эти вещи. Но теперь надеюсь, что ты не откажешься принять от меня что-нибудь в этом роде в подарок. Но я разочарую тебя: твой портсигар стоит ровно один доллар, и то это не цена его, а оплата твоего труда, пока ты рылся в том чемодане.
Троп был обескуражен: «А я считал, что это ценность. У тебя я видел такие же и ты их высоко ценил». Роуз снова рассмеялся:
— Мои портсигары работы известных чеканщиков 18 века, а твой — штамповка конца 19-го. А из этого времени ценятся серебряные изделия только с перегородчатой эмалью, особенно русских мастеров, как Хлебникова и Фаберже.
Троп бережно опустил осмеянный портсигар в карман широкого пиджака и обиженно замолчал. Роуз тем временем выписал чек на сто тысяч и вручил его Тропу. Фермер тепло поблагодарил его и вышел.
Роуз немедленно связался с Максом и попросил проверить, действительно ли О'Рейли продает ферму.
Тем временем Троп, исполнив дела в городе, отправился домой. Визит к Роузу он готовил тщательно, боясь допустить какой-нибудь промах. Не в силах разрешить свои сомнения (а они у него не исчезали, даже наоборот, после длительного анализа, утвердились), Троп решил проверить отпечатки пальцев Роуза и сравнить их с имеющимися в полиции. Они с Роузом в юности были виновниками автомобильной катастрофы, вернее, Роуз — он сидел за рулем. В полиции у них сняли отпечатки пальцев и папа Роуз заплатил за Грэга штраф. Троп решил проверить это деликатным образом. Поэтому и родилась идея нанести визит под видом просьбы о деньгах, но главное — подсунуть Роузу портсигар, чтоб тот оставил на нем отпечатки пальцев. Ферма же действительно продавалась, но ирландец каждый раз набавлял за нее цену, чем отпугивал покупателей. По этой причине Троп может не купить ее и это будет убедительно.
Дактилоскопическую проверку Троп надеялся осуществить через своих друзей в Нью-Йорке, естественно, приняв все меры предосторожности. «Собака не могла наброситься на Роуза».
Вечером другого дня Макс сообщил Роузу, что действительно сосед Тропа, вздорный ирландец, продает ферму, но Тропу она не достанется: ирландец взвинтил цену до ста пятидесяти тысяч и Троп после разговора с ним от покупки отказался.
— Да,— подтвердил Роуз,— он звонил мне сегодня, сказал, что вернет деньги, этот принципиальный Троп. Кстати, Макс, скоро ко мне приезжает мой пропавший двоюродный брат Хоуп, Риччи Хоуп, сын моей покойной тетки. Она так и умерла, считая его погибшим. Он где-то на Аляске нажил капитал и собирается вложить его в мое дело. Надо думать, занятная личность. Я получил от него днями письмо.
— Рад за вас, Грэг, всегда хорошо иметь в деле родственника. На этом разговор закончился.
А Троп, выждав какое-то время, уехал в Дортинг, навестить друзей, в особенности своего приятеля Фердинанда Блэза. Из номера гостиницы Троп позвонил Блгзу:
— Как дела, лейтенант? Ты еще не комиссар?
— Это вы, Эдвард? Очень рад вас слышать. Вы из Далласа?
— Нет, Фердинанд, я здесь, у вас, или у нас. Я еще не совсем отвык от этого города. Приходи ко мне, если найдешь время, то сейчас. Захвати по дороге мой любимый шотландский виски, я не хочу спускаться в ресторан.
Вскоре Фердинанд сидел в уютном номере Тропа и внимательно выслушивал его.
— Понимаешь, Фердинанд, на девяносто девять процентов это мои домыслы, какие-то неясные ощущения, основанные на анализе: определенная настороженность Роуза, замешательство при подаче знака, иногда излишняя развязность при разговоре, чего у Роуза я не замечал раньше. И венцом всех этих неясных ощущений служит случай с собакой. Пес не мог кинуться на Роуза! Ну, еще и интуиция. Она подсказывает, что здесь не все чисто. А почему — я не знаю. Скорее всего — старческая мнительность, но она мне не дает покоя. Я привез тебе отпечатки пальцев Роуза. Это было так давно, что и сам Роуз об этом забыл. Сравни их с имеющимися в полиции. Я рассказывал тебе о случае, когда мы с ним врезались в автомобиль. Но учти, нужна большая осторожность. Если я прав в своих подозрениях, то не сносить мне головы, и тебе так же. Я, признаться, иногда чувствую, что кто-то следит за мной. Особенно это ощущалось после визита к Роузу. Это тоже играет свою роль.
— Хорошо, Эдвард. Поживите здесь пару дней. Я все сделаю, не вызывая постороннего любопытства.
Троп ближайшие дни пропадал у своих знакомых, которые до сих пор сожалели, что комиссара «ушли» в отставку. После отъезда Тропа сержанта Джексона перевели в главное управление и он продвинулся по службе. «К Джексону теперь не подступиться»,— шутили бывшие сослуживцы.
Вечером к Тропу ворвался Фердинанд. Не пришел, а именно ворвался:
— Где вы ходите целый день?— закричал он с порога,— я с обеда ищу вас.
— Что случилось, Фердинанд? На тебе лица нет, и мне не нравится, что ты взвинчен. Приди в себя!
— От вашего спокойствия сейчас тоже не останется следа, я его взорву в одно мгновение. Ваш Роуз — вовсе не Роуз! Это известный преступник Конрад Йорк, он же Брок и Фишер, и у него еще более десятка имен. Объявлен розыск, подключен Интерпол. Он года два назад бежал из тюрьмы.
При всей выдержке Тропа его лицо на мгновение приняло изумленное выражение. Он открыл бар и залпом выпил стакан виски. Потом утер губы рукавом пиджака и выхватил у Фердинанда принесенные бумаги. После экспертизы шла справка: «Конрад Йорк. Родился в Англии в 1922 году. Отец Йорка, известный шулер, застрелился, проиграв государственные деньги. Мать — танцовщица — Люси Жиле, француженка по происхождению. Йорк закончил факультет лингвистики в Сорбонне. Далее следовал перечень преступлений: все до одного были дерзкими. Преступления, побеги...»
Троп дочитал до конца, затем поднялся, походил по комнате и, подняв заскорузлый указательный палец, торжествующе произнес:
— Собака не могла укусить Роуза! Слышишь, Фердинанд! Собака не могла укусить Роуза!
13. ТРОП ПРОТИВ МАКСА
Тропа недаром называли ищейкой. Если он брал след, то не отступал, пока тот не приводил его к цели. В помощь Троп решил привлечь Фердинанда, который с радостью согласился. Тогда же в номере отеля Троп набросал некое подобие плана, где были следующие пункты:
