Потом, когда Сафи сражалась за Ноэль, делала все, чтобы попытаться все исправить и спасти свою вторую половинку от ран, которые сама же и нанесла, Сафи в конечном итоге причиняла вред кому-то другому. Многим. Свет в конце тоннеля привел ее по кривой дорожке на дно. Теперь Мерик, Куллен и весь экипаж расплачивались за это. Тут Сафи вспомнились слова дяди Эрона, сказанные в Веньязе.
«Когда куранты пробьют полночь, ты можешь возвращаться к своему эгоистичному, безразличному существованию, которое тебе всегда нравилось».
Она сделала именно это, разве нет? В полночь она сбросила с себя роль доньи и вернулась к импульсивному, безразличному существованию.
Но… Сафи отказывалась принять это. Она отказывалась быть той, кем дядя Эрон другие ее считали. Она застряла в этом теле, в этом сознании, но это не значило, что она не могла вырваться наружу. Это не значило, что она не могла измениться.
Она встретилась взглядом с глазами Ноэль, такими яркими в сумерках.
– Иди в каюту, – сказала она. – Ты должна спрятаться от дождя.
– Но ты… – Ноэль шагнула ближе, ее мокрые от дождя руки покрывали мурашки. – Я не могу оставить тебя в таком состоянии.
– Пожалуйста, Ноэль. Если ты не выздоровеешь, то все это будет напрасно. – Сафи надтреснуто засмеялась. – Я буду в порядке. Это ничто по сравнению с боевыми тренировками Хабима.
Ноэль не улыбнулась, на что так надеялась Сафи, но кивнула и неловко прижалась к ее ногам.
– Я проверю, все ли с вами в порядке, когда куранты пробьют в следующий раз. Она посмотрела на Иврену и подняла запястье с Камнем боли. – Хочешь забрать его обратно?
Иврена слегка покачала головой.
– Он будет нужен тебе, чтобы заснуть.
– Спасибо.
Ноэль взглянула на Мерика и дернула носом, прежде чем еще раз взглянуть на Сафи, пристально вглядеться в ее глаза.
– Он простит тебя, – просто сказала она. – Он всегда тебя простит.
Затем Ноэль прижала руки к груди и пошла прочь, оставляя Сафи с набирающим силу потоком ее магии. И хотя та шептала, слегка подталкивала ее, а потом взревела, что эти слова каким-то непонятным образом оказались правдой, это не был ответ на вопрос, который пульсировал в груди Сафи.
«А будешь ли ты всегда прощать меня, Ноэль»?
Глава 27
С тех пор как они подняли паруса в Веньязе, прошло шесть часов, и луна сменила солнце, а Эдуана продолжало тошнить. Единственным утешением было то, что его недомогание породило слухи среди моряков, боявшихся Инан.
В щель под дверью каюты Эдуана проникал желтый луч света, а вместе с ним – вонь жареного сала и ночной шепот бездельников в главном трюме.
– Ведуны пустоты не могут пересекать воду, – сказал один матрос другому. – Это для них мучительно.
– Точно! – ответил голос постарше. – В Книге Инан сказано: «Пусть ни одно существо из плоти демона не выживет в волнах или течениях». Если они слишком много плавают по воде, их души уходят обратно в Пустоту.
– Я надеюсь, что и этого поглотит Пустота, – пробормотал первый, а остальные откликнулись, затянув хором «Молитву к Инан».
Уголки губ Эдуана приподнялись, а затем он снова согнулся над ведром с блевотиной. Пусть они распространяют этот слух в каждом порту, в каком побывают. Это было бы только на пользу Эдуану.
Он вытер рот, несмотря на то что уже нечем было блевать, и уже в сотый раз с момента посадки взглянул на сундучок рядом со своей кроватью. Железо поглощало свет единственной свечи. Ему в радость быть демоном, и он с удовольствием проблюет весь путь в Пустоту и назад за кругленькую сумму в серебряных талерах.
До сих пор это была самая легкая работа Эдуана, и если его магия не ошиблась, она такой же и останется. Все, что он должен был сделать, – это сказать капитану четыре раза, чтобы держал курс на юго-запад, откуда шел еле уловимый запах крови Сафии.
– Корабли впереди! – Матрос пнул жестяную дверцу каюты Эдуана. – Марстокийские галеоны, корпусом вверх! И нубревенский военный корабль тоже!
Эдуан выпрямился. Каюта завертелась, он высунулся в единственное окно, за которым была полная темнота.
Эдуан вдохнул полной грудью. Да… запах доньи был там, оттенок гор и лугов, но он был перебит запахом волн и ветра. Донья еще во многих лье впереди. Намного дальше, чем какой-то нубревенский военный корабль, который заметили дозорные.
Капитан судна взревел:
– Стой! – Это означало, что судно будет остановлено. Эдуан не мог этого допустить. Он не мог рисковать тем, что упустит донью в нубревенских протоках. Или хуже того, в столице. Хотя желудок Эдуана протестовал, он побежал к двери… потом через трюм… и наконец – вверх по лестнице к освещенной палубе.
Там он быстро понял, что им не избежать изменения в маршруте.
Три марстокийских галеона несло по волнам. Их мачты были разрушены, а один сильно ушел носом вниз – казалось, что он в любой момент может пойти ко дну. Луна была полностью скрыта облаками, на чужеземных палубах мельтешили золотистые фонари, люди суетились.
К тому времени Эдуан достиг носового кубрика корабля. Принц Леопольд был уже там, осматривая разрушенные галеоны сквозь поблескивающую подзорную трубу.
– Мы не должны останавливаться! – с надрывом прорычал Эдуан, он едва мог перекричать гул ветра и стон корабля.
– Но все же придется, – ответил Леопольд, опуская трубу. – Императрица Ванесса из Марстока находится на этом корабле. – Он указал пальцем на ближайший галеон. – И требует встречи.
– Но, – убеждал Эдуан, – если нубревенцы достигнут Сотни островов, мы никогда не догоним их.
– Да, да, – нахмурился Леопольд. – Я прекрасно знаю о возможных трудностях, но марстокийцы нуждаются в нашей помощи. Я не могу отказать ее императорскому величеству.
Эдуан размял запястья. Суставы трещали.
– Марстокийцы, – сказал он ровно, – никогда не нуждаются в помощи.
– М-да. Видимо, вы недолюбливаете марстокийцев, брат Эдуан?
– Не больше, чем карторранцев.
Принц невесело фыркнул. Затем его внимание переключилось на двух ведунов Ветра за спиной Эдуана.
– Настало время перебраться, не так ли? – спросил принц. Ведуны кивнули, Леопольд нахмурился и взглянул на Эдуана. – Постарайтесь проявить свои лучшие манеры, разговаривая с императрицей, брат. Я могу смеяться над вашими выходками, но не ее величество.
– Вы хотите, чтобы я присоединился к вам?
– Мне нужно, чтобы вы внимательно следили за происходящим. Чтобы я ничего не упустил.
«То есть, вероятно, за всем», – подумал Эдуан, почтительно склоняя голову. По крайней мере, если он вынужден приостановить охоту на донью, он не будет сидеть сложа руки. Тем более это была бесценная возможность изучить поведение императрицы Ванессы и ее личной охраны – такого рода информация будет очень полезна его отцу.
Эдуан поклонился карторранским ведунам Ветра, и морская болезнь опять вернулась к нему. Летать он ненавидел еще больше, чем плавать на корабле. От этого его трясло и бросало в пот.
Интересно было бы узнать на всякий случай, что говорится об этом в Книге Инан.
* * *
И все же Эдуан сошел на марстокийский корабль без особых проблем. Его покрывал пот, отчаянно хотелось блевать, но он сумел подавить в себе эти чувства.
Справиться ему помогли мысли об особой миссии и компания людей, которые не боялись его, а признавали как равного себе, как брата по оружию.
Аспиды узнали Эдуана – вероятно, видели его на балу в Веньязе. Они расступились, и не подумав потребовать его оружие, так как знали, что в этом мало толку. Один низкорослый аспид даже кивнул Эдуану, когда он шагнул вслед за Леопольдом в каюту императрицы.
В центре комнаты стояли простой низкий стол и две скамьи, а у стен было с десяток аспидов. Принц Леопольд, похоже, почувствовал себя беспомощно без своих стражников, и у Эдуана не было сомнений, что именно так и было задумано Ванессой.
Эдуан узнал некоторых аспидов по запаху крови, так как не мог видеть их лица, закрытые платками. Их зазубренные мечи, будто факелы из стали, мерцали от света, излучаемого зачарованными светильниками, работавшими на магии огня.
Чертово оружие – громоздкое и ненужное, ведь лучшим тактическим преимуществом аспидов была их магия яда. Опять же, их ядовитые дротики только заставили бы Эдуана притормозить. Но не убили бы его.
Когда Эдуан рассчитал оптимальный маршрут выхода из каюты, он встал, широко расставив ноги, позади одной из скамеек. В случае, если они захотят напасть на Эдуана и Леопольда, императрица Марстока будет его первой целью.
Эдуан задержал взгляд на императрице. Его отец хотел бы услышать о каждой детали этой встречи, а также как можно лучше узнать характер Ванессы. Она была миниатюрной женщиной, но, несмотря на хрупкий стан, запах ее крови был абсолютно непреклонен. Пустынный шалфей и стены из песчаника. Наковальня и чернила из желчи. И, несмотря на разрушенный флот, она была одета в чистое белое платье, а лицо ее было невозмутимым. На губах даже играла легкая улыбка, как будто они с Леопольдом встретились на балу.
