Рейтинговые книги
Читем онлайн Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 86

Этому тарабарскому тексту очень живо аплодировал весь двор. После чего пергамент был уложен в свинцовый ящичек, вделанный в камень, и Людовик XVIII, покраснев, как школьник, совершил несколько ритуальных движений мастерком.

С той поры все королевство узнало о том, что Зоэ была официальной фавориткой страдавшего подагрой монарха…

Почувствовав уверенность, мадам дю Кайла смогла пообещать ультра, что их политика одержит верх. Она начала с того, что потребовала отставки герцога де Ришелье, которого граф д’Артуа считал слишком умеренным.

Людовик XVIII не очень хотел отстранять от власти человека, от которого видел только хорошее. Но Зоэ настояла на своем, и монарх дал слово, что известие об отставке герцога дойдет до нее раньше, чем она ляжет спать. В полночь ей сообщил об этом один из королевских секретарей…

На следующий день Людовик XVIII, чувствуя себя все-таки немного неловко оттого, что прогнал хорошего, честно ему служившего человека, сообщил одному из доверенных лиц о своем непонятном решении так:

– Теперь, по крайней мере, у меня не будет семейных сцен…

Став настоящей «королевой Франции», мадам дю Кайла заставила короля обратиться за услугами к графу де Виллелю. Тот сформировал кабинет министров крайне правого толка, вручив портфель министра иностранных дел Матье де Монморанси (свекру Состена де Ларошфуко, любовницей которого была Зоэ). Пост министра почт занял герцог де Дудовиль (отец Состена), а в кресло министра юстиции сел господин де Пероннэ, молодой адвокат, пылавший любовью к мадам дю Кайла, которого та уже давно хотела уложить в свою постель.

Эта эротико-политическая комбинация позволила дергать за веревочку другой женщине – мадам Рекамье, подруга Монморанси, добилась назначения ее дорогого Шатобриана послом Франции в Лондоне…

Могущество мадам дю Кайла было столь велико, что политики, военные, писатели, газетчики, судейские, священнослужители составили ее двор. Пока король спал в своем кресле на колесиках, положив голову на толстую грудь, она принимала просителей. «Просители текли потоками, – пишет Эдуар Перре, – среди рукописей Национальной библиотеки сохранилась тетрадь, в которую ее доверенная дама записывала коротко ответы, которые следовало давать на бесчисленные просьбы. Все обращались к ней: поэты, ищущие места, подхалимы всех мастей и рангов, ее подруга детства герцогиня д’Абрантес, герцог д’Аварей, напоминавший об оказанных некогда услугах и делавший попытки получить командование над девятнадцатой дивизией»133.

Ни один из министров не смел противиться ее воле, и за те два года, которые король угасал на глазах, Францией правила она. Ее правление прошло бы безо всяких происшествий, если бы другая женщина – ведь, что бы там ни говорили, за кулисами политики времен Реставрации было очень много красивых женщин – не стала бы косвенно причиной войны.

В 1822 году европейские монархи с вполне понятным раздражением узнали о том, что король Фердинанд VII стал жертвой революции и содержится пленником в собственном дворце. Этот несчастный обратился за помощью к Священному союзу, который собрался в Вероне на конгресс, чтобы рассмотреть вопрос, каким образом члены коалиции могут оказать помощь попавшему в беду монарху. Матье де Монморанси, ярому противнику вооруженного вмешательства, было поручено представлять на конгрессе интересы Франции. Но Шатобриан, очень страдавший оттого, что находится в тени, решил, что конгресс мог бы стать для него лично местом проявления его талантов диалектика, оратора, философа и обворожительного дипломата. Он написал своей любовнице, очаровательной мадам де Дюра, та направила к королю своего мужа, который добился, чтобы виконта включили в состав французской делегации…

Шатобриан выехал в Верону и незамедлительно оттеснил на второй план Монморанси, который был вынужден вернуться в Париж. Став официальным представителем Франции, автор «Мучеников», желавший развязать «свою войну», сразу же с началом дебатов проявил себя ярым сторонником вооруженной интервенции и потребовал – поскольку речь шла о спасении представителя рода Бурбонов – предоставить Франции право одной провести эту экспедицию.

Представители других стран, очень довольные тем, что могут не ввязываться в войну, с радостью на это согласились. И 7 апреля 1823 года французская армия под командованием герцога Ангулемского вторглась в Ирун…

В очередной раз несколько легкодоступных женщин сыграли определяющую роль в истории Франции…

Весь апрель Людовик XVIII получал сообщения, которые он читал, отложив в сторону все другие дела. В этом документе не было, как можно было предположить, свежей информации о ходе боевых действий в Испании. Это были отчеты господина Итторфа, архитектора, которому было поручено проведение работ в Сент-Уэне. Ибо королю хотелось, чтобы все работы были завершены ко 2 мая, Дню провозглашения Хартии.

В конце апреля он сам отправился инкогнито проследить за окончанием отделочных работ и получил удовлетворение. Итторф возвел замок в три этажа в итальянском стиле. Он расширил парк до самой Сены, построил конюшни, молочную ферму и засадил деревьями двадцать тысяч футов земли. В садах и оранжереях были посажены редкие растения, мебель была самая изысканная. «Все там, – сообщает историк, – свидетельствовало о любви дарителя к будущей хозяйке замка, начиная от кухонной раковины из полированного мрамора, до лестницы на чердак, чьи перила были сделаны из красного дерева»134.

После посещения этого настоящего «храма Любви» Людовик XVIII вернулся в Тюильри и пригласил к себе мадам дю Кайла.

– Дорогая Зоэ, – сказал он ей, – я только что посетил чудо из чудес. Я был в Сент-Уэне…

Фаворитка, продолжая делать вид, что не верит, что замок предназначается ей, изобразила на лице вежливый интерес, но ничего не сказала.

– Замка, который я вам подарил, – продолжил король, – и который вы из деликатности не приняли, больше не существует. На его месте вырос совершенно новый павильон, каждый камень которого, каждое дерево, каждый предмет мебели выбран с любовью…

Зоэ продолжала хранить молчание. Смущенный этим, король продолжал:

– Я выстроил его для самой красивой, самой любезной, самой умной, самой очаровательной и самой преданной из моих подданных. Теперь, полагаю, вы меня понимаете.

Мадам дю Кайла продолжала хранить молчание.

«Отказавшись от него столько раз, – сообщает нам мадам де Кастэн, – она не знала, как принять в подарок этот дворец, не потеряв при этом своего достоинства»135.

К счастью для нее, монарх, расценивший это ее молчание как новый отказ от подарка, сам пришел на помощь фаворитке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 86
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон бесплатно.

Оставить комментарий