– Первая волна ракет ПВО ушла, – сообщил лейтенант, после того как корпус глайдера прекратил дрожать и раздался зуммер перезарядки пусковых.
– Пусковую обнаружили? – быстро спросил я, напряженно наблюдая, прорвется к нам хоть одна ракета или нет.
– Так точно.
– Тогда уничтожьте ее.
Почти одновременно с моим приказом глайдер снова содрогнулся, но только в этот раз не от пуска маломощных ракет ПВО, а от тяжелых класса «воздух – земля».
– Ракеты противника уничтожены… Пусковая уничтожена, – доложил лейтенант.
По его словам, по нам выпустили всего три ракеты, легко перехваченные нашими зенитными. Зря мы выпустили все сразу, перестраховались.
– Выхожу на вираж. Готовность к десантированию, – скомандовал я.
– Отделение готово, нур, – сообщил лейтенант и, покинув свое место, быстро скользнул в десантный отсек. За пульт сел другой дроид.
Без всякого противодействия высадив десантников, я поднялся на пять метров и стал нарезать круги над комплексом, внимательно присматриваясь к любому движению. То, что наземная стрельба была, я видел своими глазами, так как пару раз мелькали трассеры, и в стороне жилых построек что-то дымило.
Через двадцать минут лейтенант сообщил, что космопорт наш. Сопротивление охраны подавлено, с нашей стороны потерь нет.
– Отлично!
Резким виражом бросив глайдер к зданию офиса (я знал, что там стоят лучшие машины Билонски), произвел мягкую посадку.
Под прикрытием дроида я, доставая на ходу из рюкзака «Тень», побежал к ближайшему боту – его обводы однозначно показывали бывшее военное прошлое. Тем более это был один из моих введенных в строй питомцев. «Тень» вскрыл дверь за шестнадцать секунд, а слабосильный искин бота за полторы минуты. За это время дроиды успели организовать круговую оборону и загнать в трюм глайдер.
– Всем на борт! – приказал я, устраиваясь в пилотском кресле.
Когда дроиды оказались на борту, одновременно с приказом на закрытие створок и запуском двигателей я спросил у лейтенанта:
– Шансы, что противник не знает о нашем успехе?
– Нулевые, нур. Аппаратура глушения «Луч» способна сохранять шифрованные каналы для общения. С вероятностью девяносто процентов о нашем скором взлете противник знает и уже подготовился.
– Черт!.. Тогда остался один шанс. Выйти из зоны охвата комплексов ПКО. Ведь у них нет спутников на орбите.
– Согласен с вами, нур. Лучшее место для взлета – соседний континент.
– Да понял уже… Взлетаем… Всем пристегнуться, время полета до соседнего континента два с половиной часа. Придется на пределе идти, обшивка греться будет. Будем надеяться, что часа через четыре мы окажемся дома… Хм, «Дом»?
Дважды маломощный радар бота засекал излучения чужих радаров, но мы шли на сорока метрах, на минимальной для бота высоте над поверхностью земли.
Было тяжело. Практически все время я шел на ручном управлении, чутко реагируя, если впереди возникнет река, холм или впадина. Наконец, почти через три часа, когда мы долетели до середины соседнего континента, я резко пошел вверх, форсируя движки. Запаса топлива было не так много, нур Билонски как всегда экономил, но до корабля точно должно хватить.
– Проф, ответь! Это Ворх! – безрезультатно кричал я, когда мы вышли на орбиту и стали быстро удаляться от планеты, с опаской высматривая через кормовые камеры, не летят ли за нами ракеты ПКО. В данный момент мы уже вошли в зону охвата их радара, хоть и на предельной дистанции. Так что вскорости можно было ожидать «подарка». Вряд ли они выпустят по одинокому боту больше одной. Все мои надежды пошли прахом, когда лейтенант сообщил спокойным тоном, что по нам выпустили девятнадцать ракет.
– Hyp, могу предположить, что это было все, что у них оставалось, – добавил дроид грустным голосом.
– Проф, твою мать!!! Нас тут убивают!!! – очнувшись от новостей, заорал я в эфир.
– До момента поражения осталось семь секунд… пять… три… – вдруг нас сильно встряхнуло, и отключилась гравитация. – Извините, нур, я не могу доложить о попадании, аппаратура внезапно вышла из строя. Датчики моего организма засекли сильное электромагнитное излучение, которое бывает при разрыве снарядов, начиненных Б-частицами, применяемых крупными кораблями. Могу предположить, что был выстрел с дредноута.
– Да я уже понял, что в нас не попали, – буркнул я, убирая руки с мертвого пульта (он тоже вышел из строя) и устало откидываясь на спинку кресла. Вырубилось практически все, так что мы летели фактически по инерции.
Болтались в космосе мы часа два, пока не раздался скрежет и наше беспорядочное вращение не было остановлено. Видимо, какой-то корабль подцепил нас захватами.
– Приготовиться к бою. Скорее всего – это буксир с линкора, но лучше подстраховаться, – скомандовал я.
Диверсанты были хорошо защищены от подобного излучения, поэтому не пострадали. «Тень» тоже – он был в спящем режиме.
Опасения были напрасными, это действительно оказался буксир, управляемый Профом, и через сорок минут мы прибыли на линкор.
– Доклад, – тут же скомандовал я, как только оказался на летной палубе.
– Тебе все и сразу? – едко, по-еврейски вопросом на вопрос ответил Проф. Судя по голосу, он переживал и свои чувства пытался скрыть за старческим брюзжанием.
– А что, что-то есть еще?
– Со мной и кораблем почти все в порядке, хотя в нас выпустили порядка шестидесяти ракет, и половина из них были начинены бомбами с разделяющими боеголовками – Сиб-2, слышал о таких?
– Электромагнитные бомбы, уничтожающие всю корабельную электронику… – задумчиво пробормотал я и тут же добавил: – И сделай хоть голограмму. А то непонятно, на кого смотреть, когда общаемся.
– Они самые, – ответил появившийся хмурый флотский офицер с большим количеством наград на груди. Его лицо мне кого-то напоминало. – К тому же меня пытались отвлечь, атаковав маломощными ракетами из-за остова терминала, и все для чего? Только чтобы вывести караван из шести кораблей из-за остова терминала и отправить их в гипер. Попросили бы, сволочи, я бы их и так выпустил. В общем, все ракеты я посбивал на дальних дистанциях, караван расстрелял из орудий. Они, идиоты, считали, что вышли из зоны поражения. Они просто не знают, что вся система у меня на прямой наводке.
– Молодец, но что с убежищем? – спросил я, затаив дыхание.
– Я не могу пробиться через средства глушения. Судя по мощности, там их применено сразу шесть штук, соединенных в единый комплекс. Даже я не пробьюсь через столь мощный сигнал. Спутники уничтожены второй волной ракет. Штурмовики и боты я успел отвести и прикрыть. По последним данным одного из спутников, по убежищу был совершен авианалет. Кажется, это были «Торнадо». Там уже работала глушилка, так что через помехи я смог определить, что было двенадцать машин, но это не точно. Трех наши точно сбили.
– Вот черт, что ж я их раньше к тебе не перевез?! – хлопнул я себя по коленям и, встав со сварочного аппарата, на котором сидел, сказал: – Пошли в рубку, нужно определиться с дальнейшими планами… Ха, а на день рождения Дарьи я так и не попал!
Через полчаса, когда кар привез нас к рубке (нас – это меня и голограмму Профа, отделение десанта осталось на летной палубе), на главном экране оперативного отдела линкора уже была выведена аналитическая схема произошедшего и восемнадцать предложений по дальнейшим действиям, разработанных вспомогательным искином вооружения корабля.
В течение двух часов я тщательно изучал все схемы и графики, только дважды прервавшись – на ужин и сбегать в туалет.
– Проф, убери вот эти пятнадцать пунктов. Они мне не подходят. Низкий процент выживания людей из убежища.
– Ты уверен? Остальные три слишком… жесткие, – чуть помедлив, сказал Проф.
– Нормально. Если они не помнят, что такое орбитальная бомбардировка, мы им напомним. Сколько бомбардировщиков ты можешь контролировать разом?
– Полностью – пятьдесят, не более.
– Везет, я только три. Ладно, поставим на автопилот: подлетели, выгрузились над нужным местом – и на базу. Так же можно запрограммировать и истребители, чтобы они сбивали зенитные ракеты. Глушилка противнику уже не поможет.
– Да, тогда бомбардировка пройдет удачно, но потери будут большие.
– Не о потерях сейчас нужно думать, а о спасении наших в убежище, – пробормотал я, нагибаясь над монитором, потом, действуя нейросетью, убрал один из разработанных планов, а два других совместил. – Как-то так.
– Действительно, в этом случае на благополучный исход операции шансов больше, – согласился Проф после секундного изучения нового варианта.
– Сам знаю. Значит, так: у нас на орбите Зорин остался только один корабль со слабой системой наземного наблюдения. Он жестко закреплен на геостационарной орбите с другой стороны планеты…
То есть это он находится на одной орбите и вращается вместе с планетой, а не мы.
