Алекс: А как же, Рози! Я тут уже двадцать лет. Дольше, чем жил в Ирландии. Мои дети – американцы, надо им соответствовать! Конечно, я потерял ирландский акцент…
Рози: Ну, я бы сказала, что ты его приобрел, а не потерял. Но двадцать лет… Как такое случилось?!
Алекс: Я знайю, время летит быстро, когда весело.
Рози: Ну, если ты можешь назвать эти двадцать лет весельем, то уж и не знаю, как летит время, когда действительно веселишься…
Алекс: Но тебе ведь не было так уж плохо, а, Рози?
Рози: Определи, что такое «плохо».
Алекс: Ну, как тебе сказать…
Рози: Ну, в общем, нет, но я бы не возражала, если б стало получше.
Алекс: Никто бы не возражал… Но работа-то тебе нравится!
Рози: Очень, правда. Я чувствовала себя как ребенок в сочельник! Давненько такого не было… Знаю, что работа временная, стажировка, но я так долго ждала даже этого!
Алекс: Слишком долго. Мне ли не знать. Терпеть не мог, когда ты заставляла меня играть в гостиницу.
Рози: Ха! Я помню! Я всегда была служащей, а ты – гостем!
Алекс: Как ты меня доставала! Прямо не давала покоя. То подушки взбивала, то ноги укладывала на табуреточку – «для удобства клиента»!
Рози: Ой, а я про это забыла! Да, я старалась вести себя как тот герой из сериала «Остров фантазий», помнишь, который так заботился о постояльцах, что прибегал к магии, чтобы исполнить их мечты!
Алекс: Ну, вряд ли моя мечта состояла в том, чтобы ты в два часа дня укладывала меня в постель, причем одеяло подтыкала так, что не вздохнуть! Уж и не знаю, кому ты там подражала, но, если начнешь так себя вести с настоящими постояльцами, жалоб не оберешься.
Рози: Ну, по крайней мере, это было лучше, чем играть в больницу. Те-то игры заключались в том, что ты подставлял мне ножку, я падала на бетон, а потом ты меня лечил. А родители все удивлялись, откуда у меня столько болячек.
Алекс: Здорово было, правда?
Рози: Могу заключить, что твои представления о том, что такое весело и что такое здорово, фатально искажены. Один разговор про эти двадцать лет чего стоит.
Алекс: Очевидно, нам обоим было не так уж весело…
Рози: Да.
Алекс: Гостиницы и больницы. Звучит как название сомнительного порнофильма.
Рози: Твоя мечта!
Алекс: Моя мечта. У меня трехлетний сын, который спит между мной и Бет.
Рози: А я могла бы уйти в монастырь и ни минутки бы не пожалела.
Алекс: Как? Я против!
Рози: Да-да, в самом деле, поверь мне, Алекс. После тех мужчин, с которыми я была, воздержание – благо.
Алекс: Я не про обет воздержания! Я про обет молчания – вот он тебя точно убил бы.
Рози: Забавно. А впрочем, знаешь, бывает такое молчание… такая тишина – от которой ты прямо ног не чуешь. Прямо вот летишь в небесах. Да… И на этой ноте, друг мой, я тебя покидаю.
Рози вышла из Сети.
Алекс: Да, такую тишину я как раз знайю.
Глава 46
Мамуля,
Два слова пожелать тебе удачи в твой первый рабочий день на новом месте!
Сто пудов – ты убьешь всех наповал!
Целую,
твоя Кэти.
Вам пришло ICQ-сообщение от: РУБИ. Руби: Ну, госпожа помощница управляющего, давай все подробности. Как дела продвигаются?
Рози: Очень, очень неспеееешно…
Руби: Могу спросить почему?
Рози: А ты готова к длинному рассказу? Потому что если нет, то даю тебе возможность перенести разговор на потом.
Руби: Не поверишь, но готова. Знала на что шла. Вперед!
Рози: Значит, так. Наряженная-причесанная я загодя прибыла на улицу, указанную в буклете, и больше получаса бродила взад-вперед, пытаясь отыскать прекрасную и грандиозную гостиницу «Гранд Тауэр». Расспрашивала прохожих и продавцов магазинов, где она может быть, но ни одна душа о ней слыхом не слыхивала.
Почти в слезах я позвонила директору учебных курсов – это ведь он меня сюда направил! – и в полной панике оттого, что в первый же день опаздываю на работу, обвинила его в том, что он дал мне неверный адрес. Однако он повторял этот же адрес снова и снова, а я твердила ему, что это невозможно, потому что на указанном месте стоит жуткая развалюха.
Наконец он сказал, что сам позвонит хозяину гостиницы и уточнит у него, как идти, так что я села на ступеньки той самой развалюхи (причем испачкала задницу, а была ведь в новом костюме!) и постаралась не зареветь, думая о том, как страшно я опоздала и как это некрасиво выглядит. Внезапно дверь отворилась с таким звуком, будто кто-то громко пернул, и на меня воззрилось некое существо. Заговорив с сильным дублинским акцентом, оно представилось как Кронин Ви Чиллей, владелец гостиницы, и велело называть себя Бобби.
Поначалу кличка меня смутила, но мало-помалу все встало на свои места. Вовсе не дверные петли издали упомянутый звук. Это был Бобби.
Он ввел меня в сырое, древнее здание и провел по первому этажу. Потом спросил, есть ли у меня какие вопросы, и я, естественно, поинтересовалась, что я тут, собственно, делаю и когда мне наконец покажут гостиницу. На что он с гордостью сказал: «Это и есть чертова гостиница. Классная, правда?»
Потом поинтересовался, не появилось ли у меня с ходу каких идей насчет того, как улучшить дело, и я для начала предложила повесить вывеску с названием гостиницы на то самое здание, в котором она расположена, чтобы постояльцам легче было ее искать (хотя понятно, что в отсутствии вывески тоже есть свой хитрый маркетинговый ход). И еще предложила рассказать владельцам окрестных заведений, что она существует поблизости, чтобы они могли участвовать в рекламе (или, по крайней мере, указывать направление заплутавшим туристам).
Он слушал меня, внимательно вглядываясь мне в лицо, словно решал, подшучиваю я над ним или нет. Я-то, между прочим, была совершенно серьезна и в данный момент, например, жду, когда привезут вывеску на фасад.
Потом он дал мне беджик с именем и велел, чтобы я его приколола. Чтобы, дескать, постояльцы знали, на кого жаловаться, если что не так. Позитивный человек, да? Проблема с беджиком (помимо того, что его надо носить) состояла в том, что имя мое он написал неверно, недослышав по телефону.
Так что я всю неделю расхаживала по гостинице под кличкой «Рози Бумм». Бобби, когда понял, что ошибся, смеялся до колик. Одно это говорит о степени его зрелости и серьезности, с которой он относится к своей работе в этом так называемом отеле.
Почему его до сих пор не прикрыли – выше моего разумения. Размещен он в одном из тех прекрасных старых зданий, которые в свое время были великолепны, но теперь едва живы. Под досками пола, видимо, что-то гниет, отсюда неубиваемая сырость и запах плесени.
Фасад из красного кирпича – грязно-бурый. Здание в четыре этажа, а в подвальном помещении – стриптиз-клуб, который тоже принадлежит Бобби. В холле первого этажа крошечная стойка красного дерева (здесь, по-моему, все деревянные детали из него). За стойкой собирает пыль коллекция забытых прежними гостями шляп, зонтиков и плащей.
Стены до середины обиты деревянными панелями, что весьма стильно, но обои, когда-то, видимо, насыщенного оливкового цвета, сделались плесневело-зелеными. Маленькие бра в виде фонариков совсем не дают света. Ощущение, что ты в подвале. А ковры, явно постеленные не позже семидесятых, – грязные, вонючие, усеяны сигаретными подпалинами, черными лепешками раздавленной жвачки и прочими пятнами, в происхождение которых вдаваться совсем не хочется.
Длинный коридор ведет в просторный бар, где все тот же вонючий ковер, темное дерево, обитые тканью стулья и кресла, и если прорвется солнечный луч сквозь маленькие, замазанные краской окна, то только и увидишь что клубы дыма, оставшиеся от стариков, которые сидели здесь со своими трубками еще лет двести назад.
В ресторане двадцать столов и довольно-таки скудное меню. Тот же ковер, с добавлением пищевых пятен. На окнах коричневые бархатные шторы и тюль, на столах пожелтелые кружевные скатерти и заржавевшие, плохо отмытые приборы. Зеркала мутные, стены белые – в общем, это единственное относительно светлое помещение в доме, однако, как ни включай отопление, здесь всегда зябко.
