Это она позволит. В этом она его поддержит.
Она пришпорила свою лошадь. Деревья расступились, и перед ними открылась долина.
Со всех сторон ее окружали леса. Темно-зеленые сосны разделяли золотистые поля и изумрудные пастбища. Напоенный ароматом цветов воздух ласкал ей лицо. С гигантской скалы на склоне холма низвергался водопад. Дорога шла вниз между крытыми соломой домами к небольшому замку, примостившемуся на невысокой скале.
Дэвид остановил Луи и смотрел по сторонам с жадностью человека, вернувшегося домой после долгого отсутствия. Благоговейным тоном он произнес:
– Хлеба растут. Слава Богу, засуха кончилась. – Он улыбнулся. – Мы переживем эту зиму!
Элисон с изумлением наблюдала, как он, погоняя Луи, делал круг за кругом. Она поняла теперь, что ее догадка была справедлива. Он боялся, что ей не понравится то, что он любил. Остановившись около нее, он наклонился и на мгновение обнял ее за шею. Прежде чем она успела упрекнуть его, он уже отъехал.
– Вперед! – Он пустил Луи галопом. Оглянувшись назад, он увидел, что она следует за ним не спеша. Он вернулся и ударил ее лошадь ладонью по крупу.
– Живее!
Ей не хотелось явиться в свой новый дом в сбившемся платке и смятом платье, но Дэвид не оставил ей выбора. Он торопил ее, громко смеясь и напевая какой-то вздор. Элисон пыталась вразумить его, но он не обращал на нее внимания. Тогда она решила, что лучше уж подчиниться, чем противиться и иметь глупый вид. А может быть, он заразил ее своим восторгом. Это он умел.
Она, конечно, не пела и не смеялась, но пустила лошадь вскачь, наслаждаясь солнцем и ветром. В конце концов, говорила она себе, так проще всего убедить Дэвида, что ей здесь нравится.
Их заметили крестьяне, работавшие в поле, и когда, въехав в деревню, они оказались в центре маленькой площади, их там уже ожидали мужчины, женщины и дети.
Элисон остановилась, полагая, что все будут почтительно ждать, пока Дэвид не произнесет какое-нибудь приветствие. Но Дэвид не сводил с нее глаз, словно она была воплощением красоты, а крестьяне шумно их приветствовали.
– Рады видеть вас дома, милорд.
– Славная у вас леди, милорд.
– Неудивительно, что он так долго не возвращался.
– И я бы не вернулся, окажись я в такой компании.
Они вели себя вполне почтительно, но Элисон напряглась. Неужели они всегда так обходятся со своим господином и его гостями?
– Ты не намерена сделать им выговор? – удивленно спросила она Дэвида.
Дэвид взглянул на улыбающиеся лица.
– Выговор? За что? Они имеют на это право.
Помахав рукой, он сделал им знак замолчать. Они с готовностью подчинились.
– Добрые люди, я привез леди Элисон Сент-Джордж, вашу новую хозяйку и наш путеводный свет.
У большинства из них отвисла челюсть. Расстроенная таким приемом, Элисон обратилась к ним:
– Приветствую вас, добрые люди.
Один из тех, кто прибежал с поля, неопрятного вида мужчина, недоверчиво сказал:
– Вы шутите, милорд. Неужели вы женились на леди Элисон из замка Джордж Кросс?
Дэвид взял ее за руку.
– Вот она.
Все осматривали ее с головы до ног. Одна женщина усомнилась:
– Вы уверены, что выбрали правильно? Мы слышали, что леди Элисон гордая, надменная и капризная.
Элисон старалась заправить под платок прядь волос.
Дэвид усмехнулся.
– Такой она и была – пока не встретила меня.
Деревенские жители засмеялись на эту шутку. «С излишней веселостью», – подумала Элисон.
– Скоро вы у нее все будете ходить по струнке.
Кто-то застонал.
– Особенно ты, Элнод. – Дэвид узнал стонущего по голосу. – И все вы будете стараться угодить вашей новой хозяйке.
– А если мы не захотим? – поинтересовался человек по имени Элнод.
– Ее крестьяне слушаются ее, и она принесла им процветание. Они не голодали даже прошлой зимой.
Крестьяне переглянулись. Все они были худы и одеты в опорки.
Дэвид сказал, теперь уже без тени улыбки:
– Она – госпожа моего сердца.
Элнод кивнул, остальные тоже.
– Тогда и мы будем считать ее нашей госпожой.
– Большего я и не требую, – отозвался Дэвид.
– Я постараюсь быть вам такой госпожой, какую вы заслуживаете, – сказала Элисон, и, если в голосе у нее не было особого дружелюбия, никто этого не заметил.
Улыбнувшись ей, Дэвид направился в сторону замка. На этот раз Элисон не послушалась его и ехала медленно, с достоинством. Она только что убедилась на опыте, что, если господа забывают о гордости, простолюдины забывают об уважении к ним.
К ее удивлению, Дэвид не стал настаивать и вел под уздцы ее лошадь, пока она поправляла свой наряд. Он то и дело посматривал на замок. Он перестал разговаривать и вел себя как человек, который всеми силами сдерживает свое нетерпение.
Кто-то, наверно, наблюдал за ними со стен замка, и когда они приблизились к нему, сразу же стали опускать подъемный мост. Он не скрипел, цепи не гремели. Мост опустился легко и плавно. По первому впечатлению Элисон сразу же поняла, что именно Дэвид находит особенно важным для обороны. Какова бы ни была обстановка в главной башне, наружные стены замка были неуязвимы в случае нападения.
Может быть, поэтому, несмотря на свой голодный вид, местные жители были так самоуверенны. Было ясно, почему Дэвид настоял, чтобы они переехали в Рэдклифф.
– Ну вот, – Дэвид отпустил узду ее лошади. – Смотри.
Элисон увидела сбегающего им навстречу по подъемному мосту маленького мальчика. За ним бежал мужчина.
Элисон ладонью заслонила от солнца глаза.
– Кто это?
Луи гарцевал на месте в крайнем возбуждении.
– Это, конечно, не Гай Арчер. Такой человек, как он, не побежит за ребенком, забыв о всяких приличиях.
Дэвид спрыгнул с коня.
– Если только этот ребенок… – Дэвид бросился бежать навстречу, тоже, видимо, забыв о всяких приличиях, – …не твой.
18
Дэвид устремился к Берт, и когда ее маленькое тельце оказалось в его объятиях, слезы радости выступили у него на глазах. Он поднял ее высоко в воздух, а потом прижал к себе. Какое наслаждение было снова держать на руках свою крепкую, бойкую, упрямую дочку!
– Папочка, – рукой она отстранила его голову. – Хочу посмотреть на тебя.
Он наклонился ближе, чтобы и самому получше видеть ее, и впервые заметил, как разительно она изменилась. Присланное им золото явно пошло на пользу, потому что она выглядела здоровой и сытой. Но ее каштановые волосы были коротко обрезаны. Над бровью у нее была царапина и на подбородке тоже.
– Что ты с собой сделала? – недоуменно спросил Дэвид.
– Я хочу быть воином, как ты.
Он отстранил ее от себя.
– Что на тебе надето?
