– Моя Ён Мин рассказывала мне, что не стала ждать. Это она попросила своего отца, моего командира, соединить нас, хотя я не помышлял о женитьбе, да и не знал толком эту девушку. Можно сказать, меня принудили к браку с ней. Но я быстро прозрел и взамен получил то, о чём все молят Небеса. Жаль, не понял этого раньше. Столько времени потерял, дурак…
Когда у него перестал дёргаться рот, генерал Пак повернулся к Ван Со и впился в него пронзительным, сверлящим взглядом:
– Не ждите, Ваше Высочество! Вы не знаете, что принесёт завтрашний день, и принесёт ли вообще. Так можно вовсе не дождаться, напрасно растратив жизнь. А принуждать… Кто вам сказал, что это будет принуждение? Мне почему-то так не кажется.
Уже у себя в комнате, глядя, как рассветное марево превращает стену снега в молочную пену, Ван Со продолжал думать над этими словами генерала Пака.
Когда-то Чжи Мон убеждал его, что нужно уметь останавливаться. «Шаг назад, Ваше Высочество! – прозвучал в его голове голос астронома, прозвучал, как однажды, очень давно, когда на глазах у Ван Со Хэ Су перерезала себе вены на запястье, чтобы не выходить замуж за короля Тхэджо, и ей на помощь бросился Ван Ук, а не он. – Иногда, чтобы уйти далеко вперёд, нужно вовремя остановиться. И даже сделать шаг назад».
И что? Сколько раз Ван Со останавливался и делал шаг назад в отношениях с Хэ Су? И зачем? Что из этого вышло? Далеко ли он ушёл в попытках завоевать её сердце? Может, прав как раз генерал, и нужно быть жёстче и настойчивее?
«Не ждите, Ваше Высочество! Вы не знаете, что принесёт завтрашний день, и принесёт ли вообще. Так можно вовсе не дождаться, напрасно растратив жизнь».
Ван Со тихо застонал и спрятал лицо в ладонях.
Кто из его наставников ошибался? А если оба были правы, и только от него самого зависело, как поступить в том или ином случае?
Что ему делать по возвращении во дворец? Идти к королю и просить разрешения на брак с Хэ Су, не принимая в расчёт её желание и отношение к нему? Ван Му, ныне правитель Хеджон, разумеется, не откажет, и Хэ Су не сможет воспротивиться королевской воле. Она выйдет замуж за него, за четвёртого принца Корё. Только что это изменит?
Ван Со хотел, чтобы Хэ Су принимала его. Не терпела, а любила его, по-настоящему любила, без страха и принуждения. Чтобы доверяла и раскрывалась ему навстречу, как цветок лотоса под лучами солнца, а не сжималась в тугой холодный бутон в его руках, как тогда, во время первого поцелуя. При мысли об этом Ван Со болезненно поморщился и сжал кулаки: он слишком хорошо помнил судорожно вздёрнутые плечи Хэ Су и слёзы на белых щеках… А ещё он прекрасно помнил её ужас и отторжение в распахнутых глазах, когда он предложил ей пожениться.
Эти воспоминания до сих пор прожигали его стыдом и непониманием.
Нет, не это было ему нужно…
Он мечтал, чтобы, когда он по праву мужа зайдёт в полночном сумраке в её покои, Хэ Су с радостью шагнула в его объятия, и улыбалась ласково, и тянулась к нему, как он сам тянулся к ней. Чтобы стала его по собственной воле, тая в его руках от нежности и страсти… Чтобы она была свободна в своих чувствах, действиях и решениях и была счастлива с ним.
Ван Со представил, как Хэ Су, кутаясь в свадебные одеяния, затравленно смотрит на него, как когда-то смотрела на короля Тхэджо, и едва не теряет сознание от страха и отвращения, не смея отказать ему в его праве супруга… Представил – и его передёрнуло. Нет! Он никогда не сможет так поступить из уважения к ней, из любви и собственной жгучей потребности в ответном чувстве.
Он никогда не понимал, как можно овладеть женщиной силой или, ещё хуже, с её согласия, но не испытывая к ней абсолютно ничего. Для него всё то сокровенное, что свершалось за закрытыми дверями спальни между мужчиной и женщиной, было полно глубокого смысла и трепетного желания. Взаимного желания. Глупо, наивно, но тем не менее… Иного он себе не представлял, как не представлял на месте Хэ Су какую-то другую девушку.
И поэтому он не хотел даже думать о том, чтобы к чему-то принуждать Хэ Су. Она и без того столько жила под гнётом страха, долга и чуждых её живой, свободной натуре правил, что добивать её ещё и насильственным браком он просто не мог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Остаётся только ждать.
Или… он всё-таки ошибается?
«Ведь жизнь, как справедливо заметил ваш отец перед кончиной, быстротечна… И можно просто не успеть…» – напомнил ему грубоватый голос генерала Пака, а вслед за этим и сам генерал возник в дверях комнаты, стукнув раз для приличия по деревянному косяку.
– Всё ещё не спите, принц Со? – осведомился он чисто риторически, окинув взглядом свёрнутую постель и фигуру в доспехах, замершую у окна.
– Не могу, – мотнул головой Ван Со.
Генерал оглянулся в коридор, затем шагнул в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.
– Вот что, Ваше Высочество, – решительно и твёрдо заговорил он, подходя к окну. – Как только из Сонгака прибудет подкрепление и лошади отдохнут, отправляйтесь-ка вы домой с вестовым. Вы сейчас нужнее во дворце. Киданей оставьте мне, а сами приглядывайте за королём. Неспокойна у меня за него душа. Я обещал вашему отцу, что буду заботиться о Ван Му, а сам мало того, что покинул Сонгак, так ещё и вас за собой потащил. Но кто лучше вас знает приграничье… А с другой стороны, нельзя и короля оставлять без надёжной защиты. Поэтому собирайтесь – вы отправляетесь домой. Вам лучше заняться охраной дворца, но прежде – прийти в себя. Вы превратились в собственную тень, вон как почернели, столько времени не спавши как следует. Как только в бою меч в руках держите и замертво не падаете? Ещё и киданей рубите, будто дрова, – загляденье просто…
– Но генерал… – попытался было возразить Ван Со, которому показалось, что его наставник делает это из жалости к нему. А жалость принц ненавидел всем своим нутром, в любом её проявлении.
– Да, «генерал»! – отрезал Пак Су Кён, и в его голосе зазвучал металл. – И поскольку пока я ещё командую этим гарнизоном, вы, принц Со, будете слушаться меня и выполнять мои приказы, несмотря на ваш статус. Вам понятно?
– Да, генерал, – эхом повторил Ван Со.
Пак Су Кён тревожился о короле, а принц – о Хэ Су. Он и самому себе не мог объяснить причину своих опасений, но его неотступно преследовало ощущение, что Хэ Су грозит беда. Не зря же его мучили все эти кошмарные сны!
И, может быть, генерал прав: ему нужно вернуться домой. Там он сможет защитить короля и будет рядом с Хэ Су.
Порой принуждение действительно во благо.
***
Что Ван Со просто терпеть не мог, так это дни рождения и другие праздники, где требовалось непременно дарить подарки и соблюдать придуманные ритуалы, нравится тебе виновник события или нет, и к тому же делать это прилюдно. А если его на дух не переносишь, что тогда – притворяться, лицемерить и натужно улыбаться ради соблюдения приличий? Лучше уж вообще на праздник не явиться, как, например, он поступил в день рождения Ван Ука, прикрывшись необходимостью срочной проверки вооружения восточного форпоста Корё. И совесть его дружелюбно молчала.
Он не привык к праздничным церемониям и не умел себя там вести, особенно когда все смотрели на него в ожидании каких-то напыщенных речей и прочей клоунады, которая из-за своей неестественности больше пристала уличным артистам. А ещё Ван Со пугали сюрпризы. Вспомнить хотя бы день рождения Ван Ына, когда из-за своей доверчивости и верности данному слову он сам стал главным «сюрпризом» при вручении подарков. Он до сих пор не мог думать о том дне без содрогания, хотя давно уже не носил маску и спокойно воспринимал шрам на своём лице. И всё благодаря Хэ Су.
Самого Ван Со никто никогда не поздравлял с днём его появления на свет, очевидно, считая это не даром, а нелепой ошибкой Небес. Иначе с чего бы им посылать в королевскую семью такое паршивое создание, да к тому же ещё и порченое? Ни в Шинчжу, ни в Сонгаке его день рождения ни разу не отмечали, поэтому Ван Со даже начал забывать, в какой день Луны ему так не посчастливилось появиться в этом мире. Ему ни разу не дарили подарки, не говорили добрые слова и не поднимали чаши вина за его здоровье. И его это в каком-то смысле устраивало: оказываться лишний раз в центре внимания и делать вид, что веришь фальшивой искренности окружающих, – не самая приятная штука на свете.
