Монах медленно повернул голову и осмотрел нас – как будто полоснул ножом.
– Зачем ты привёл сюда этих людей? – спросил он у рыцаря.
Алеман наморщил лоб, пытаясь понять, что у него спросил монах. Похоже, язык французов он понимал еле-еле.
Рыцарь перевёл вопрос. Выслушав ответ, он повернулся к монаху и удивлённо сказал:
– Арно, Густав говорит, что трубадур бывал в замке Фуа. Он сам ему об этом сказал.
– Какой ещё трубадур?
– Да вот этот, Юк де Сент Сирк.
Глаза монаха сузились.
– Так ты его знаешь? Откуда?
– Я много кого знаю в Лангедоке! – высокомерно бросил воин. – Род Монфоров не из захудалых.
– А я знаю второго, – поспешно вмешался Гильом, видя, что между воином и монахом назревает ссора. – Это же Павел Иатрос, тот самый грек из Константинополя, который исцелил меня от лихорадки! Ну, помните, я же рассказывал!
– Да? Тот самый целитель? Надо же… Слишком много совпадений, – покачал головой монах. – Я, знаешь ли, не верю в совпадения, особенно на войне. А вдруг это лазутчики Раймунда? Разумнее всего будет их вздёрнуть. Тогда они, по крайней мере, никому и ничего больше не расскажут.
– Ваше высокопреосвященство! – дрогнувшим голосом возразил Гильом. – Я ручаюсь за этого человека, ведь он спас мне жизнь! Павел Иатрос не может быть лазутчиком, ибо приплыл в Массилию одновременно со мной, мы расстались совсем недавно!
– Ну, а я ручаюсь за трубадура, – холодно сказал Монфор, – он пел свои кансоны у меня в замке ещё до начала похода.
– Тогда остаётся девица, – не отступал монах. – Почему она в богопротивном и недостойном женщины виде – в мужской одежде?
– Это моя помощница и ученица именем Альда, – решил вмешаться я, – она сирота, из простецов . Альда смешивает лекарственные снадобья и помогает мне в осмотре женщин, ибо не пристало христианину видеть обнажённое тело противоположного пола. Кроме того, я ромей и владею языками ваших народов недостаточно хорошо, мне потребен переводчик.
Наступил решительный момент. Я похолодел, ожидая, выдаст трубадур Альду или нет. Юк промолчал.
– Всё равно, отпускать их нельзя, – упрямо сказал монах. – Они многое видели.
– Значит, пусть остаются в войске до конца похода, – пожал плечами Монфор.
– Нам предстоит сражаться, нельзя упускать такого целителя! – горячо сказал Гильом.
– Будь по-вашему. Но тогда пусть лекарь примет крест, – пожал плечами монах,– ибо сказано, что те, кто не участвуют в походе против еретиков, не имеют права пить вино, есть за столом по утрам и вечерам, одеваться в ткани пеньковые и льняные.
– Ты христианин? – повернулся он ко мне.
– Да, господин.
– А твоя помощница?
– И она тоже.
– Сотворите крестное знамение! – приказал монах, указывая на распятие.
Мы с Альдой повиновались, каждый по своему обряду.
– Гильом, раз ты поручился за своего лекаря, тебе за него и ответ держать, – усмехнулся Монфор. – Отведи его в лекарский обоз, выдели повозку и что потребно. Но если сбегут…
– А что будем делать с трубадуром? – спросил монах.
– Ваше высокопреосвященство! Позвольте мне быть летописцем похода! Весь христианский мир должен узнать о подвигах воинов креста! Кто, кроме меня, воспоёт их?! – взвизгнул Юк, упал на колени и пополз к легату. Лицо монаха слегка прояснилось.
– Ладно, сегодня после вечерней трапезы будешь петь для нас, – сказал он. – Тогда и решим, как с тобой поступить. Гильом, уведи лекаря и девчонку. А ты, трубадур, сейчас расскажешь нам про замок Фуа.
Глава 16
– Та-ак, ну где же у нас лекарские повозки? – бормотал Гильом. – Вроде бы эти? А ну-ка!
Он откинул полог повозки, и мы увидели лежащего в луже мочи человека. В нос ударил отвратительный запах перегара.
– Тьфу, скоты! – ругнулся крестоносец, запахивая полог. – Попробуем эту.
Зрелище, открывшееся нам во второй повозке, было так неожиданно, что я отшатнулся. Лицом к нам на четвереньках стояла женщина и ела ломоть хлеба. Сначала я удивился такой странной для приёма пищи позе, но потом увидел сзади неё мужчину и всё понял. Я опасливо взглянул на Альду, но увиденное оставило её совершенно равнодушной, а может, она просто не успела ничего разглядеть. Мы обошли ещё несколько повозок, но все они были либо пусты, либо завалены рухлядью.
– Похоже, всё-таки в первый раз мы угадали верно, – буркнул Гильом, – возвращаемся.
Он схватил за ремень проходящего мимо воина и скомандовал:
– Эй, ты, воды из колодца! Живо! И не вздумай сбежать, я твою рожу запомнил. Найду – повешу.
Крестоносец хотел что-то возразить, но взглянул на злое лицо рыцаря, длинный меч и кинжал, вздохнул и поплёлся за водой.
– Бегом, падаль! – бросил ему вслед Гильом.
Крестоносец перешёл на тяжёлую рысь.
Я с удивлением взглянул в лицо де Контра. Такого тона и таких слов я от него раньше не слышал.
– А ты как думал? – вздохнул он, перехватив мой взгляд. – Думаешь, это воины Христа? Нет, Павел Иатрос, это отребье, разбойники и мародёры. Нескольких я уже приказал вздёрнуть, остальные это знают, и боятся меня больше чем еретиков. Иначе дисциплины в лагере не будет.
Наконец, приплёлся солдат, разбрызгивая воду из вёдер себе на ноги.
– Вытащи этого из повозки, – приказал Гильом, – и лей на него. Лучше отойди, госпожа, потому что сейчас здесь будет довольно грязно.
Крестоносец стащил спящего за ноги с повозки и бросил на траву. Тот что-то промычал и попытался закрыть лицо рукой.
– Лей!
Плеснула ледяная вода. Я инстинктивно поёжился. Пьяный замычал, заворочался в луже, но в себя не приходил. Гильом примерился и саданул ногой ему по рёбрам. Это оказало действие, человек разлепил глаза.
– Лей ещё!
И снова поток плеснул на несчастного пьянчугу. Тот зафыркал, завозился в луже, попытался встать, да только ноги у него разъехались, и он опять плюхнулся в грязь.
Гильом потерял терпение. Он шагнул прямо в грязную лужу и поднял за шиворот пьяного. С шорохом вылетел из ножен кинжал и упёрся тому в горло.
– Ну? Ты хоть теперь что-то соображаешь?
Человек закашлялся и его бурно вырвало. Рыцарь отшвырнул пьяного.
– Вода осталась? – спросил он у солдата.
– Да, ваша милость, полведра ещё.
– Лей!
– Ох-х… Фр-р-р…
– Ну, слава Иисусу! Ты будешь лекарь?
– Я, г-господин… Каким недугом ск-корбны?
– К счастью, никаким, – рыкнул де Контр, – а то бы ты живенько отправил меня на тот свет! Видишь этого господина?
Лекарь вяло кивнул. Ему было плохо.
– Отныне главный лекарь войска – вот этот грек по имени Павел. Все его приказания исполнять как мои. Если он хоть раз пожалуется… – Гильом сделал характерный жест вокруг шеи. – Госпожа будет ему помогать. Сейчас мы уйдём, а через два колокола вернёмся. К этому времени все повозки отдраить до блеска, шлюху – вон. В самой лучшей повозке будут жить господин и госпожа. Чтобы там всё было как надо. Понял?
– Понял, господин. – лекарь стремительно трезвел, в его мутных глазах плескался ужас, – не сомневайтесь… Мы… Это… Ну…
– Ты меня знаешь? – холодно спросил Гильом.
– Вы – господин де Контр.
– Правильно. Вот и не забывай. Госпожа, Павел, пока тут наводят порядок, прошу в мой шатёр.
В господской части лагеря порядка было побольше, по крайней мере, бесцельно бродящих солдат, девок и прочего подозрительного люда не было. Шатры стояли в относительном порядке и размещались неправильными концентрическими окружностями вокруг трёх самых больших, богато украшенных шатров. Над ними трещали разноцветные вымпелы, на копьях, воткнутых у входа, покачивались шлемы, у коновязей стояли дестриеры, которых охраняли юноши в гербовых сюрко и шапочках с перьями.
Шатёр де Контра был разбит приблизительно в середине лагеря.
– Прошу! – сказал он, откидывая полог.
Я пропустил вперёд Альду, пригнувшись, вошёл и огляделся. Шатёр был разделён на две части пологом, наверное, в дальней было ложе рыцаря. А перед нами стоял складной стол и несколько стульев. На кольях шатра висело оружие и кольчуга, от которой отчётливо пахло железом и маслом. В шатре было душно, поэтому Гильом откинул полог. В дверном проёме возникла физиономия не то слуги, не то оруженосца.
– Где тебя дьявол носит? – с угрозой спросил Гильом. – У меня гости! Вина и закусок!
Слуга исчез.
Мы расселись за столом и замолчали, глядя друг на друга. Наконец, Гильом вздохнул и сказал:
– Скажи-ка мне, Павел Иатрос, каким ветром тебя занесло в лагерь крестоносцев?
– Я ехал в Тулузу…
– И угодил к отрогам Пиренеев? Не пойдёт, придумай что-нибудь получше. Ты хоть представляешь, где мы, а где Тулуза?
– Нет, – честно ответил я. – Откуда? В Лангедоке я вообще не видел ни одной карты. Из Массилии я морем добрался до Нарбо, а там купил осла и стал искать римскую дорогу в Тулузу, но заблудился. По дороге я на своё несчастье встретил Юка де Сент Сирка, который был в плену у рутьеров, и освободил его…
