— Ты у нас «вор в законе», ты и думай, как всё провернуть так, чтобы меня это не коснулось. — решаюсь на безрассудный шаг, поставив на карту свою жизнь. — Папа. — дерзко цежу сквозь зубы.
— Лады. — слишком уж быстро соглашается он, наводя на подозрение. — Гони всё, что у тебя есть на них.
Немного пораскинув мозгом, вытащил на свет и остальную информацию, что мы коротко, в достаточной форме, выделили для Валькова.
— Где бабу спрятал? — под конец насмешливо вскидывает он бровь.
— Там, где ты её не найдёшь. — посчитав разговор завершённым, направляюсь к выходу.
— Ленка с ней? — выпытывающе бросает следом.
Кусаю изнутри щёку, чтобы остановить жгучую ярость и медленно оборачиваюсь:
— Только тронь…
— Она сама даст. — прыскает от смеха Вальков и я не собираясь больше его веселить, стучу по железной двери, чтобы меня скорее выпустили.
Как я и предполагал, встреча с ним отравила не только мысли, но и всю душу.
Одно я понял точно.
Это отвратительно и я ни за что не опущусь до его уровня.
*бортануть — взять что-либо и не вернуть.
*фазанщик — человек, не выполняющий обещания.
*блат в доску — (на тюремном жаргоне) преданный до последнего дыхания.
*гнать беса — говорить что-то совершенно пустое, несерьёзное; отсебятина.
*посшибать рога — лишить авторитета; поставить на место; избить.
Глава 40
ИГОРЬ.
С момента встречи с отцом наступило трёхдневное затишье. Интуиция предательски трубит, что последние события как раз и были мирным временем, а то, что предстоит, перевернёт мою жизнь с ног на голову. И это волнение уже стучит мне по вискам. Ожидание толчка в бездну подминает под себя и играет с моим разумом в злую шутку. Воспалённый мозг рисует обрывки и образы моих самых сокровенных кошмаров, благодаря чему на меня наваливается дикая усталость. Я, как мог, старался скрыть от Алисы путаницу в мыслях, но она даже на другом конце мира мгновенно уловила сбой в моём настроении:
— Я же слышу, Игорь… тебя снова что-то тревожит…
— Да ну, мышонок, просто погода меняется и у меня весь день состояние нестояния… только и всего. — загоняю рассеянность поглубже и выуживаю последний запас бодрости.
— Ты один? — вдруг спрашивает дрожащим голосом любимая.
— Конечно. — отвечаю я, тоскливо проводя ладонью по кровати рядом с собой, где в данный момент должна лежать моя невеста и кокетливо улыбаясь, откровенно закидывать мне на бедро свою ножку. — Но кого-то всё-таки не хватает, как думаешь?
— А если меня долго не будет, Березин? — заплетающимся языком произносит она.
— Алиса. — нравоучительно твержу я. — Не ищи того, чего нет.
— Ты зависим от секса, Игорь… — страдальчески бормочет мышонок и я на мгновение прикрываю рот, чтобы не обидеть её своим рвущимся наружу смехом.
— Выдумщица моя! — стискиваю её подушку и подкладываю себе под спину. — Я несколько месяцев тебя добивался и всеми правдами-неправдами терпел… малоподвижный образ жизни… но на других не смотрел.
— Да?
— Ну ладно, признаюсь… я пару раз подумывал об Эвелине… — честно корю себя за эти слова, но ничего не могу поделать, мне жизненно необходимо услышать эти ревностные нотки и почувствовать себя принадлежащим только моей прекрасной собственнице.
— Какой Эвелине? — срывается голос Алисы и я испытываю неповторимый эмоциональный отклик.
— У неё огромные буфера. — выпаливаю я и с нетерпением жду, когда меня отчитают.
Но ответа не следует, и я настороженно прислушиваюсь к возникшей тишине.
— Мышонок? — ускоряется моё сердцебиение.
Мля, дошутился.
— Алис?! — уже вжимаю в ухо телефон. — Не молчи, родная!
— А что говорить? — безжизненно шепчет она.
— Любовь моя, Эвелина — это надувная кукла… — на одном дыхании объясняю я. — Это шутка была, ну чего ты сразу?
Знакомое чувство безысходности встаёт комом в горле и я нервно прокашливаюсь.
— Даже, если мне нож к горлу приставят, я буду верен одной тебе. — снова приходится доказывать, снова упрямо убеждать.
Если до этого помогало то, что мышонок рядом и я мог прижать её к себе, дожидаясь хрупкого доверия, то сейчас все усилия незримы и стираются, стоит мне выключить голову и поступить, как кретин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Алис, я тебя люблю. Понимаешь? Люблю. — сердце рвётся к ней и у меня никак не получается утешить его, донести, что разлука ненадолго. — Никто тебя не заменит, слышишь!?
— Слышу. — глухо отзывается девушка и у меня болезненно щемит в груди.
— Не надумывай, хорошо? — сто раз прикусываю себе язык и уже посматриваю на стену, чтобы побиться головой.
Мышонок тянет и я на автомате вскакиваю с кровати на ноги.
Начинаю метаться по комнате и судорожно соображать, как искупить вину.
— Включи видеосвязь! — осеняет меня.
— Незачем. Я пойду отдохну, Игорь… — отнекивается Алиса, не желая смотреть мне в лицо.
— Фадеева! — порывисто рычу я. — Быстро включила!
Слышу, как она протяжно вздыхает и гипнотизирую свой мобильный.
— А теперь ещё раз… — строго говорю я, налаживая с любимой зрительный контакт, что всегда на неё действовал успокаивающе. — Ничто. Никто. И никогда не сможет меня заинтересовать больше, чем ты. Любая попытка будет расценена, как угроза моему счастью и поведёт за собой неминуемую катастрофу. Ты и малыш. Всё. Поняла? Только вы. Другого не дано.
Резко замолкаю, уступив Алисе время на раздумывание, принятие и избавление от сомнений, и просто жду, когда в её глазах снова затеплится душевный комфорт.
— В каждой шутке есть доля правды, Игорь… — обиженно смотрит на меня через экран невеста.
— Мышонок… — делаю самое виноватое выражение лица и стараюсь передать взглядом всё то, что не могу словами.
— У меня нехорошее предчувствие… не знаю… мне кажется, что я теряю тебя… — сбивчиво распахивает она душу, не подозревая, как близка к жуткой правде.
— Ты не теряешь меня. — активно мотаю головой и поедаю глазами дорогого сердцу человека. — Я твой, я у нас дома, и я жду твоего возвращения. Всё хорошо.
— Точно? — пропускаю через себя эту доверительную интонацию и спокойно возвращаюсь на кровать, прижимаясь щекой к спальному месту моей женщины.
— Как там мой детёныш? — глубоко вдыхаю с подушки её сладкий запах и блаженно улыбаюсь.
— Всё замечательно. Сегодня тошнило на пляже. — весело докладывает будущая мамочка и я восторженно охаю, понимая, что превращаюсь в неженку.
А и ладно! Всё равно никто не поймёт! Это только наше и делиться ни с кем не собираюсь.
— Я скучаю. — буквально носом утыкаюсь в телефон, рассматривая каждую чёрточку любимой и издаю несчастный стон.
— Я тоже. — подавленно хмурит лоб Алиса и неожиданно вскидывает поверх телефона голову. — Мама зовёт. Мне пора идти…
— Ты меня любишь? — торопливо требую свою дозы эйфории.
— Да, Березин, люблю. Не забывай об этом… — доносит до меня слова увещевательным тоном мышонок и напоследок, чуть растянув губы в грустной улыбке, оставляет меня одного, всё ещё глупо таращившегося в потухший экран.
— Ну, чего, Гош? — перевожу глаза на попугая, запрыгавшего от радости, стоило ему только услышать голос хозяйки. — Я в жопе. Ты со мной?
— Я свободееенн! Словно птица в небесах!
— Ага, мечтай… — барабаню пальцами по клетке, затыкая болтуна и бездумно бреду на кухню, чтобы что-нибудь выпить.
Мне нужно, а то помру.
Только откупориваю бутылку коньяка, как телефон оглушает громкой трелью.
Замираю на месте, предчувствуя недобрую весть, но всё же беру над собой контроль и отвечаю на звонок:
— Да, Ян?
— Березин… — одним только обращением готовит меня к худшему друг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что там? — медленно ставлю бутылку на стол и закрываю глаза.
— Мне только что Глеб звонил… Недалеко от теплотрассы нашли два трупа.
— Только не говори, что это…
— Чубаевы. — подтверждает страшную догадку Барсов. — Гошан, они там зверски искромсаны.
