— Добрый день, Александр Викентьевич. Что-то вас с самого утра не видно?
— Здесь я. Куда мне деваться, — ответил Друянов, останавливаясь. — На пляж путь держите?
— Нет. Вас жду. — Шахов взял Друянова под руку. — Мне нужно с вами поговорить. Только здесь неудобно.
— И далеко мы пойдем, Михаил Алексеевич? — спросил Друянов, останавливаясь у выхода из аллеи.
— Только выедем из центра. Чтобы не отсвечивать на глазах у всего города. — Шахов открыл дверцу такси.
— У вас и машина наготове, — удивленно протянул Друянов и остановился в нерешительности.
— Садитесь, Александр Викентьевич. — Шахов настойчиво подсаживал спутника в машину.
— Подождите. — Друянов отстранил руку Шахова и захлопнул дверцу. — Минуточку.
Он пересек улицу и подошел к табачному киоску.
— Михаил Алексеевич, — крикнул он, — идите сюда! У меня мелочи нет.
Шахов нехотя подошел и протянул ему двугривенный.
— Понимаешь, Рашид, — сказал Друянов продавцу, — едем с приятелем кататься, а у меня сигареты кончились, — он показал рукой на Шахова. — Знакомься. Мой друг Михаил. Хороший человек.
Продавец, сгорбленный старик с непропорционально большой головой, протянул Шахову жилистую коричневую руку.
— Здравствуй, Миша. Приходи ко мне. Гостем будешь. Вот мой дом, — и показал на соседнюю с киоском дверь. Потом строго посмотрел из-под лохматых бровей на Друянова. — Обижаешь ты меня, Саша, — и бросил полученную монету в ящик.
— Это же не твой ларек, Рашид, — Друянов потрепал старика по плечу. — Завтра жди в гости. Готовь вино и сыр.
Шахов молча стоял рядом, глядя со скучающим видом в сторону.
— Поехали, я готов. — Друянов распрощался со стариком и пошел к машине. — Хороший человек Рашид. Старый очень, но память у него отличная. — Друянов заглянул Шахову в лицо и добавил: — Особенно на лица. Меня с пятьдесят шестого года помнит.
— Завидую людям, которые имеют на юге друзей, — сказал Шахов, усаживаясь с Друяновым на заднее сиденье. — А вы, значит, в этом городе постоянный гость?
Заждавшийся водитель рванул сразу на вторую скорость.
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
«Москва. Уголовный розыск
Данные подтверждаются. Готовлюсь к задержанию».
ВИКТОРВиктор пришел на место за час до условленного времени и стал внимательно изучать подходы к гостинице, хотя видел все здесь десятки раз.
— Уже работаешь, сынок, — услышал он за спиной чей-то голос и обернулся.
Рядом стоял какой-то курортник в мятом парусиновом костюме. В руках он держал полотенце и сумку для фруктов. Виктор узнал Сергея Сергеевича.
— Товарищ старшина, — начал было строго Виктор, но тот перебил:
— Зови просто — дядя Сережа.
Виктор увидел, что глаза у основателя городской милиции совсем не сонные, а внимательные и добрые. Наступившую паузу прервал вынырнувший из-за угла Толик. Подойдя к ним, он почти шепотом доложил:
— Милиционер Мухин для выполнения задания прибыл.
Без формы Толик был худощавым, но мускулистым парнем, только выглядел он еще моложе. С бритой головой, в застиранной тенниске, рваных шароварах и тапочках на босу ногу, Толик был не подделкой, а самым настоящим сыном курортного города, который знал всех и все, мог появиться в любом месте, не привлекая к себе особенного внимания.
Они сели втроем на скамейку.
— На Портовой улице, в доме шесть, — начал объяснять Виктор, — живет один курортник. Толщины он такой же, как ты, Толик. Но в два раза выше. Носит соломенную шляпу. В общем найти его не трудно.
— У меня на Портовой, в доме восемь, свояченица живет, — сказал Сергей Сергеевич.
— Вот и отлично. — Виктор посмотрел на одного, потом на другого. — Мы должны знать об этом человеке все, что знает его хозяйка. И даже больше. Справитесь?
— В обед доложу. — Сергей Сергеевич встал. — Пошли, малец.
Толик мастерским ударом забил в кусты акации валявшуюся на дороге пустую консервную банку и отправился за старшиной.
Виктор остался сидеть на лавочке и чертил веточкой на песке. В сквере почти никого не было.
Он не пошел в кабинет, чувствуя, что если пробудет там хотя бы еще час, то непременно понадобится медицинское вмешательство. Документы, противоречащие один другому, поступали так быстро, что он еле-еле успевал их проглядывать. К тому же надрывался телефон. Трубка рокотала начальственным голосом, а отвечать Виктор вынужден был однообразно и односложно: «Нет. Пока еще нет. Стараемся. Будет сделано».
Дома даже привычная ко всему сестра смотрела на него, как на больного, испуганно-вопросительно. Ее шестилетний сын Сашка, которого участковый врач научно определила как ребенка несколько чрезмерно активного, соседи — «бандитом», а бабушка — «горе мое», — даже Сашка и тот в эти дни не путался под ногами и задал всего один вопрос: «Вить, а Вить, жулики — это работа, да?» Но, получив вместо ответа легкий подзатыльник, Сашка благоразумно убрался в сад.
Папка с документами на столе Виктора толстела, сам он худел. И вот он запер сейф и кабинет и сбежал из отдела. А теперь сидит на горячей скамейке и пытается из фактов и фактиков сложить хоть что-нибудь похожее на приличную версию.
Ответственность его не пугала, но, естественно, и не радовала. Зарезали человека. И никто другой, а именно он, Виктор Перов, исполняющий обязанности начальника уголовного розыска города, должен найти и обезвредить преступника. Простое и емкое слово: должен.
Тысячи людей приехали сюда отдыхать и веселиться, десятки тысяч живут здесь: трудятся, учатся, отдыхают, радуются и печалятся — короче, живут нормальной жизнью. И вот сейчас среди них мечется, как бешеный зверь, преступник.
Нет, он не мечется. В том-то все и дело. Матерый хищник мягко ходит, в любой момент готовый к прыжку. Убийца знает, что пощады не будет, и готов ко всему. Готов уничтожить любого человека, оказавшегося у него на пути. И нет ему, Виктору, покоя, пока тот — Виктор даже в мыслях не называл его человеком — ходит среди хороших, доверчивых людей.
Виктор сидел и чертил веточкой на земле разные замысловатые фигуры, стирал и чертил заново. Вот получился домик с окнами. На домике надпись: «Приморская». Набрал камешков и стал их раскладывать. Два маленьких — Друянов и Шахов. Они живут уже здесь, а Казаков мог остановиться и в другой гостинице. Каждому по плюсу. Провел черту в сторону. Нарисовал самолет, подумал, подписал «Аэропорт». Положил третий камешек — это Приходько. Рядом положил четвертый — Казаков. Они приехали вместе, но именно Казаков сел к Приходько в машину, а не наоборот. В показаниях водителя такси сомневаться не приходится. Значит, Приходько тоже плюс.
