Вроде никто из троих его не ждал. Компания сколачивалась под давлением самого Казакова. Предлог — преферанс. Значит, и общества его никто не искал. Но слишком они разные для такого быстрого и плотного объединения.
Друянов бреет Казакова. Что это — репетиция? Какая-то история с пиджаком. Виктор нарисовал вопросительный знак.
Приходько имеет твердое алиби. По первоначальной версии — минус, но сейчас уже это твердый плюс.
Виктор перестал чертить и просто тыкал веткой в свою схему.
Приходько ходит во время игры в шахматы за папиросами…
Шахов имеет в городе знакомого, который не купается.
Друянов бреет Казакова…
Друяновым интересуется москвич…
Бред сивой кобылы!
Виктор встал и зло ударил ногой по своему сооружению. Камешки разлетелись в разные стороны.
Все, конец! Нечего упрямиться. Посылка с этой троицей с самого начала была ложной, думал Виктор, возвращаясь в отдел. Людей замучил, результат — ноль. Но почему тогда молчат москвичи?
— Чистой или с сиропом? — раздался над ухом девичий голос.
Виктор поднял голову. Он стоял у ларька с водой.
— Чистой, девушка, только чистой. Какой уж тут сироп!
Он выпил воду и пошел дальше.
— Меня спрашивали? — узнал он у секретарши.
— Нет, Виктор Иванович, никто не спрашивал, — ответила та, на секунду отвернувшись от машинки и сочувственно, как показалось Виктору, взглянув в его сторону.
«И эта туда же», — вконец расстроился Виктор.
Словно узнав о его появлении, зазвонил телефон. Виктор раздраженно снял трубку:
— Перов.
— С добрым утром, Виктор Иванович, — услышал он знакомый голос. — Нужно срочно увидеться.
— Где и когда? — быстро спросил Виктор.
— Через тридцать минут ждите меня с машиной на углу Сиреневого бульвара у газетного киоска.
— Хорошо.
Услышав отбой, Виктор по-мальчишески подмигнул невидимому собеседнику и аккуратно положил трубку на рычаг. Хорошо, что он вовремя вернулся! Виктор нажал кнопку звонка, но вместо секретарши в кабинет вошел капитан Сальников.
Он поздоровался, а потом, как бы между прочим, спросил:
— Знаешь, почему приятель Шахова не купается? — И, не дожидаясь ответа, пояснил: — У «Приятеля» на теле целый уголовный роман написан. От «Не забуду мать родную» до целующихся голубей. Не человек, а картинная галерея.
При последних словах в кабинет вошел следователь Фроленков.
— Шахов? — спросил он прямо с порога. — Я думал над твоей версией, Виктор. У меня получается тоже Шахов. Не знаю, видел ли он, как Друянов брил Казакова, но именно Шахов посоветовал дежурной сообщить нам о виденной сцене.
— Подсовывает свидетелей? — быстро спросил Виктор.
— Видел, не видел, а знал. — Сальников грузно опустился на диван. — Но доказательств у нас нет.
Виктор посмотрел на часы и пошел к дверям.
— Собирайте всех в отдел и ждите меня. Думаю, что доказательства я привезу.
ЛЕНОЧКАЛеночка свернула на центральную аллею и увидела Виктора, разговаривающего с дядей Арамом, чистильщиком сапог. Она прошла мимо, не ответив на приветствие. «Вот как работают», — думала она.
Леночка считала, что сотрудники уголовного розыска сейчас должны бегать, искать, преодолевать всевозможные, неведомые простым людям препятствия. А этот стоит себе, подбоченившись, и в ус не дует. Хоть всех здесь зарежут, ему и дела нет! А она еще жалела его вчера. Он мотался по гостинице такой несчастный и усталый. Два часа задавал ей никчемные вопросы.
Вот Александр Викентьевич, посторонний человек, а больше переживает.
Возмущенно хлопнув дверью, Леночка вошла в гостиницу.
Через два часа она закончила уборку и встала под душ.
Вода быстро смыла пыль, пот и усталость. Голова стала свежей, мрачные мысли отступили, и Леночка тихонько запела. Надев сарафан и сунув ноги в босоножки, она выбежала в холл.
— Елена, вот ты где, а мы обыскались. Зайди в дирекцию, — услышала она сухой голос администратора.
Опять что-то произошло. Все вокруг сразу потускнело, как бы покрылось пылью. Леночка съежилась и, предчувствуя беду, пошла к директору.
Первым, кого она увидела, был Виктор. Он писал что-то, держа на коленях папку. В комнате толпились люди, все смотрели на нее.
— Здравствуйте, Самойлова, — произнес кто-то рядом. — Садитесь.
Повернувшись, Леночка увидела стол, на котором, что-то прикрывая, топорщилась газета.
— Здравствуйте, — запоздало ответила она и увидела, что на стульях в углу сидят тетя Зина и Наташа, которая сегодня дежурила на первом этаже.
— Лена, — Виктор подошел к ней, — нам нужна твоя помощь. Не волнуйся, пожалуйста, посмотри внимательно и скажи, знакома ли тебе эта вещь. Если да, то когда ты ее последний раз видела и кому она принадлежала?
Он подвел ее к столу и откинул газету.
На столе лежал голубой шелковый платок.
Леночка много раз видела этот платок с желтовато-оранжевыми пальмами. Его носил на шее Казаков, завязывая узлом и заправляя концы под рубашку.
Когда Леночка сказала об этом, Наташа вышла на середину комнаты и быстро заговорила:
— Я же точно помню, что это его платочек.
— Хорошо, хорошо, садитесь, — почему-то раздраженно сказал Виктор и отошел к незнакомым Леночке мужчинам.
Она услышала, как он вполголоса сказал:
— Ясно, товарищи. Значит — он. И группа крови та же.
Леночка посмотрела на платок внимательнее. Он был в бурых пятнах и разрезан почти пополам.
— Ленка, иди сюда. — Наташа потянула ее за подол.
Леночка села, и Наташа, захлебываясь, жарко дыша ей в самое ухо, зашептала:
— Платочек-то в крови Казакова, а нашли его у твоего Друянова. А он брил Казакова. Чуешь? Готов старикан. Вот сволочь! А ходит все эти дни, как Христос.
— Девушки, — услышала Леночка голос Виктора, — в котором часу Друянов ушел сегодня из гостиницы?
— В восемь, как обычно. — Наташа посмотрела на часы. — Сейчас без пяти три. Значит, сейчас придет. В три он всегда приходит.
— Спасибо, девушки. Идите отдыхайте. — Виктор вытер платком лоб и молча смотрел на них, пока вместе с тетей Зиной, безмолвно сидевшей в стороне, они не вышли из кабинета.
— Вот дела, Ленка, — говорила Наташа и тянула ее за собой. — Ты ведь меня не оставишь, родненькая, на дежурстве одну? Такой ужас творится! Знаю, не оставишь. Ты у нас чуткая, хорошая. Ты подружку никогда не оставишь.
Леночка покорно шла следом за Наташей, хотя оставаться сейчас в гостинице очень не хотелось. И она точно знала, что ничего Наташка не боится, просто ей скучно одной на дежурстве. Хочет почесать язык, благо представился такой повод. Когда они подошли к столу дежурной, Леночка сказала:
