Как ни старались, до бывшего поселения Выдр мы не успели дойти. Заночевали в чаще кустарников, среди которых нашлась большая поляна. Сушеное мясо закончилось, а свежей добычи не было. Еще во время перехода посылал людей на охоту. Находившиеся здесь черные племена основательно подъели ресурсы, кроме нескольких ящериц и одной змеи охотники ничего не принесли. Добычу велел отдать пленным, чтобы могли накормить детей.
Этот жест черные оценили, теперь они старались идти быстрее и во время следующего привала без напоминания бросились собирать хворост и разжигать костры. Первая группа пленных явно была с этого поселения, потому что ориентировались прекрасно. После памятной ночной битвы вождь перевел их через реку, справедливо опасаясь мести.
Проходя мимо солончака, велел набрать соль во все что можно: шкуры сворачивались кулем и засыпались солью. Уже в сумерках мы оказались в пределах видимости рва, и мои воины радостно заголосили: все были голодные и недельное путешествие их вымотало. Со временем привыкнут и к многомесячным путешествиям, планы я в голове строил грандиозные.
Через перекинутые мостки все прошли удачно, никто не свалился в ров. Была ночь, когда мы наконец попали в Плаж.
– Это Плаж, – я показал руками на широко раскинувшееся поселение, где одних хижин было не меньше ста. В темноте пленные не могли оценить размеры Плажа, но вид моего деревянного дворца-сруба привел их в трепет. Несколько самых смелых женщин с опаской дотронулись до бревен и, задирая голову, смотрели на крышу. Мой дворец возвышался на три метра над землей. Обычно хижины редко бывают даже в человеческий рост, в них дикари только спят и поэтому они невысокие. На этом фоне дворец смотрелся гигантом, если считать высоту конька под пять метров.
Лар и Хад встретили нас еще при переходе через ров: один из дозорных сразу побежал ставить в известность командующего.
– Хад, освободи на сегодня несколько хижин, чтобы там могли лечь черные. Завтра с утра будем решать, что с ними делать. И дайте им еду, они голодные.
– Хорошо, Макс Са.
– Лар, посмотри по детям среди черных. Отбери детей и начни их тренировать, я хочу сделать их них самых сильных воинов. Потом я сделаю из них особый отряд «спецназ».
– Хорошо, Макс Са, буду тренировать воинов для спец… – Лар запнулся, не сумев повторить название.
– Лар, не мучайся с названием, их можно назвать по-разному. Главное, что они с детства должны тренироваться, чтобы воевать. Все, что они должны уметь,– воевать. Днем, ночью. Прокрадываться тихо как Бех (змея) в стоянку врагов, быть смелыми как Рах и Рох (тигр, лев) и сильными как Гуц (медведь).
– Хорошо, Макс Са, я понял «приказ», –слово «приказ» внедрилось в обиход с недавних пор, но дикарям оно нравилось. Его использовали, чтобы подчеркнуть значимость указания или подтвердить свою лояльность, как это только что сделал Лар. Я был голоден, вместе с Мией пошел в дом, где уже вовсю хозяйничала Нел, накрывая на стол. Нел очень тепло обнялась с Мией, их соперничество было в прошлом, сейчас они дружили как закадычные подруги.
Пока ужинали, выслушивал новости: за время моего отсутствия родилось двое детей, окотилось две овцы и родился телёнок у буйволицы. Расплодились мыши, которые портят наши посевы, дети их отстреливают из рогаток, но толку мало. Ручей стал немного полноводнее, прошедшие дожди внесли свою лепту. Тук сделала еще одну ткань, через которую почти не виден свет. Нел даже продемонстрировала ткань, свет светильника на акульем жире был виден, но ткань получилась неплохой.
После ужина, лежа на шкуре, анализировал прошедшие пять лет с момента своего приземления на планету. Кое-что мне удалось, под моим руководством объединенное племя, которое сегодня с наскока не взять никому. Идет прогресс: есть железное оружие, научились получать бронзу, первые шаги в сельском хозяйстве. Две сельскохозяйственные культуры в подсобном хозяйстве, хотя мои Русы их не особо жалуют. Мне пришлось проплыть больше месяца с запада на юго-восток, прежде чем нашел эту прекрасную бухту и сушу, на которой сегодня мой дом, мое поселение и моя Родина. Ведь, по сути, что такое Родина? Это земля, где ты живешь, где ты трудишься, добывая себе пропитание, и это то место, где похоронят тебя и твоих потомков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне сейчас тридцати три, возраст Христа, когда его распяли. Если меня не подкосит болезнь, не убьет враг и не стану жертвой несчастного случая, есть шанс прожить еще около сорока лет. За это время мое племя может превратиться в этнос и оторваться в своём развитии от ближайших конкурентов. А дальше все будет зависеть от них, захотят они развиваться дальше или вернутся обратно в каменный век, из которого я их тащу в бронзовый и железный.
Предстоит сделать еще много: по-прежнему открытым остается вопрос кораблестроения. Нельзя игнорировать возможности морских путешествий, находясь у моря. Море кормит и, если будет корабль, оно гораздо безопаснее для передвижения. Времена морских чудовищ давно в прошлом, а опасность акул всегда сильно преувеличена. Будь у меня парусно-весельный баркас, можно было бы провести разведку вдоль побережья до самого Египта.
Вроде, казалось бы, каменный век, на что тратить время? На работу не надо, в кафе и кинотеатры тоже не надо. Не надо выкручиваться по кредитам, внимание не отвлекают телефон и телевидение. А времени не хватает, катастрофически не хватает. Столько начатых и недоконченных дел, и совсем некому помочь. Мои соплеменники послушны, им пока чужды многие человеческие пороки, но они живут, не заглядывая в будущее. Есть сегодня пища – значит надо поесть и спать. Мои приготовления пищи впрок и складирование ее в погребах до сих пор вызывают у них удивление.
Так и уснул, строя планы и анализируя прошедшие пять лет. Утром, когда завтракал, Нел спросила про пленных, что их ждет в нашем племени. Всю дорогу до дома после удачной КТО я сам думал над этим вопросом. Первоначальный план использовать пленных в качестве бесплатной рабочей силы теперь казался жестоким. Это попахивало рабством, противником чего я был всегда. Оставался один путь – выдать женщин замуж среди своих воинов, а детей воспитывать как членов племени. От плана создать спецназ я не отказался, даже дети у пленных были развитыми физически.
– Пусть живут как мы и становятся Русами, – я дожевал кусок мяса и спросил: – А почему ты спрашиваешь Нел?
– Может ты приведешь себе новую женщину, Миа и я думали над этим. Ты Макс Са Дарб, Великий Дух С Неба. Даже у Лара три женщины, а у тебя только две. Чем больше женщин, тем сильнее вождь, так было у меня в племени Луома.
– Нел, – мягко отвечаю, смотря прямо в глаза, – сейчас нет Луома, Гара или других. Есть только Русы, и мы не должны смотреть, как у других. Пусть другие смотрят и учатся у нас. А насчет третьей или четвертой женщины, если посчитаю нужным, приведу еще десять.
– Конечно Макс Са, – Нел смахнула крошки ячменной лепешки в глиняную миску.–Ты Великий Дух и как ты скажешь, так сделают и люди, и Духи.
Не нужна мне третья женщина, и так уже детский сад вырисовывается. Да и не было среди них такой, чтобы прямо загореться. Брак можно было бы заключить, если бы по соседству обитало могущественное и развитое племя. Такие браки назывались династические и были призваны укрепить добрососедство и улучшить свое положение. А мне это зачем? Чтобы получить еще одну ненасытную и орущую по ночам. Мне своих хватит. Улыбнулся при мысли, что третья может переплюнуть и Мию. Тогда точно: затрахают меня мои женщины до смерти. И закончится прогрессорская эпопея Прометея каменного века.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хад как обычно пришел за распоряжениями насчет пленных.
– Хад, надо построить им хижины, пусть вместе с другими женщинами занимаются делом и живут как все. Плетут веревки, собирают корни, выделывают шкуры. Если воины захотят взять их себе, я не возражаю. Просто правила для всех одинаковые, надо получить благословение и нельзя бить женщин.
Староста молча кивал на мои слова, соглашаясь. В самом деле, что с ними еще делать?
