Гера боялась, что рано или поздно и сама станет хорошей, что когти и зубы окончательно затупятся, что она будет радоваться новому ошейнику и есть с рук того человека, но ей повезло. Хотя, это сейчас она знала, что пришел спаситель, а тогда Гера решила, что это пришло время умирать. В том доме однажды нестерпимо завоняло кровью и потрохами, а крики и мольбы заполнили комнаты.
Гера обрадовалась. Кто бы ни был тот убийца, который пришел за её тюремщиком — хуже не станет. Она обняла колени, уткнулась в них носом и принялась ждать. Ей не хватало смелости встречать смерть с гордо поднятой головой, иначе давно откусила бы себе язык и покончила со своим существованием.
Дверь распахнулась, и чужие шаги замерли у её клетки…
Гера помотала головой, стараясь вернуться в реальность. Она слишком стыдилась тех воспоминаний. Когда Гера поняла, что дверцу клетки сломали, а убивать не собираются, она жалко повисла на своем спасителе. Спасительнице. Госпожа Агния сначала ей что-то объясняла, а потом замолчала, поглаживая по ушам.
Гера выдохнула. Она больше не та замученная, низведенная до уровня животного девочка. Она и сама теперь помогает. Гера выпрямилась и начала обыскивать стеллажи — нюх безошибочно вел её к тому, что отнимали у таких же, как она, отнимали и пытались использовать. Так они провели с Ульфхамом несколько часов, обшарив каждый закоулок, а когда работа подошла к концу, Гера отказалась ехать обратно в Бюро. И куртку не отдала.
Ульфхам высадил её в центре, и Гера поспешила в тепло знакомого бара, а потом пила и пила, пока смазанный вкус рвоты не растворился в чистоте алкоголя.
К ней подсел незнакомец, и чужие теплые руки пробрались под куртку. Руки не тянули, не хватали до синяков, они мягко скользили, теплые и нежные. Гера опрокинула еще одну стопку и прижалась поплотнее к хозяину этих рук. От того не пахло кровью, этого было достаточно, чтобы мужчина ей понравился. Перед ней появилась очередная порция — которую она не заказывала — и Гера послушно выпила и получила крепкий поцелуй вместо закуски. Руки потеряли всякий стыд, но Гере было все равно — она пошире раздвинула ноги, чтобы этим рукам было удобно, и выпила еще одну стопку.
И только когда она поняла, что её стянули с барного стула и ведут за собой, Гера забеспокоилась. О чем-то она забыла. Смутная тревога, желание идти куда-то заставили её сопротивляться этим рукам. Руки сжались крепче. Так крепко, что сразу же напомнили о том человеке.
Гера зарычала и вырвалась из душных объятий. Ей кричали вслед, но она только достала из кармана комок купюр и бросила куда-то за спину, не слушая раздраженный голос.
Она толкнула дверь бара и вышла на улицу.
Мучило смутное желание кого-то покормить. Но кого? У неё такого не бывало, чтобы спать вместе, а утром кормить. Нет, это точно что-то другое. Геру вели инстинкты: пальцы тыкали в экран телефона, потом урчал мотор такси.
И когда Гера увидела у своей комнаты эту недолису, тогда и поняла, что забыла она именно про неё.
Она похлопала по карманам, проверяя, на месте ли ключи, но организм, завидев родную дверь, слишком расслабилась, и вместо того, чтобы сделать очередной шаг, Гера свалилась на пол. Надралась она омерзительно. Её все еще тошнило — или это уже снова? — она все еще пахла смертью своих собратьев-оборотней, она так и не смогла получить то, чего хотела на самом деле, она устала и не собиралась оправдываться. Но Лада чего-то от неё требовала. Неужели не видела — она ничего не может ей дать?
В конце концов Лада ушла с кем-то другим, кем-то, кто точно лучше Геры (не то чтобы это было так уж сложно). Она закрыла глаза и вытянула ноги, отдыхая перед последним рывком, но не успела накопить силы, как её подхватили и потащили вверх.
— Отвали, я не хочу, — пробормотала Гера, пытаясь сбросить с себя хваткие руки.
— Чего ты не хочешь, придурошная? Так и будешь спать в коридоре?
Она услышала, как владелица голоса подергала запертую дверь. Гера полезла в карман за ключом, но не успела достать его, как её слабое тело потащили прочь. Она с трудом открыла глаза и увидела, что это Регина пыхтит, стараясь удержать её руку на плече. Они были одинакового роста, так что феникс волокла её с натугой, краснея и ругаясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Бах-бах-бах!
Удары в дверь прогремели с такой силой, что Гера застонала. А потом раздался еще один голос.
— О! Смотрю, ты вошла во вкус!
— Заткнись, не видишь, она убитая в хлам. Помоги затащить.
Потом Геру хватали еще крепче, стаскивали с неё одежду, и она перестала сопротивляться. Нечего было так напиваться, придется теперь платить.
Но её устроили на чем-то мягком, укрыли и приподняли голову, прижав к губам прохладный край стакана.
— Только не блюй, — ласково сказали ей.
Ладно, если о ней так заботятся, она не будет портить постель, не такая уж она стерва.
Но когда Гера почувствовала, что её спаситель отдаляется, по-прежнему не открывая глаз, она протянула руку и схватилась за него.
— Слушай, я не такая. И не сплю с кем попало, — упрекнула её Регина. — Отцепись.
— Ай, пташка, значит наша вчерашняя ночь была для тебя особенной? — раздался голос одного из братьев-инкубов, теперь-то Гера поняла, что её притащили в комнату к близнецам.
Что ж, не худший вариант.
— Мы просто спали!
Голос Регины продолжил пытать уши Геры.
— Да не шуми, никто не покушается на твою девственность, — спокойно заговорил Ренард, старший из братьев.
Позади Геры прогнулся матрас, и теплое тело прижалось к спине. Её обняли, и она отпустила Регину, а сама перевернулась, утыкаясь носом в мягкую ткань на груди.
— Гере нужна теплая нора, чтобы успокоиться. Не станет она на тебя набрасываться.
— Давай, пташка, погрей нашу одинокую лисицу, — вторил ему насмешливый голос младшего брата, — а я займусь тобой.
— Не трогай меня! — взвизгнула Регина, но все равно обняла Геру со спины.
Чужая близость приятно грела, и Гера провалилась в сон под негромкую ругань.
Все пошло наперекосяк
Агния во всем проигрывала Редьярду.
Пока тот бодро раскладывал еду, знакомился с детьми и всячески располагал к себе, она молча ковыряла вилкой в тарелке. Казалось, судьба вытолкнула её на сцену, но забыла сказать, какую роль играть.
Оставив еду почти нетронутой, Агния поднялась и объявила:
— Я поговорю с директором Магнусом.
Редьярд нахмурился, словно собрался спорить, но потом беззаботно улыбнулся:
— Как скажешь, шеф.
В конце концов, Агния и правда тут начальница. Она расправила плечи и велела:
— Устрой Ладу и Лалеха, а потом найди меня. Будем вместе искать Геру. Все понял?
Редьярд показал в улыбке зубы.
— Так точно.
— Увидимся позже, — сказала Агния детям.
Лада помахала ей рукой, а Лалех вскочил, сгибаясь в поклоне. Стоило одернуть того, сказать, что такое подобострастие лишнее, но Агния побоялась потерять лицо — вдруг только так и положено вести себя с руководителем её ранга? Она коротко кивнула и поспешила выйти из столовой, хотя Редьярд собрался с ней заговорить.
Агния сделала несколько шагов по коридору и поняла, что в прошлый раз так и не попала к директору. Она и знать не знала, где тот работает. Но удача была на её стороне — едва она повернула, как увидела, что директор идет навстречу в сопровождении мага.
— Виндикта! Мне уже рассказали о твоих приключениях, — добродушно сказал Магнус, подходя ближе.
Директор похлопал Агнию по плечу, а маг прищурился и недовольно посмотрел на неё — видно, вспоминал уничтоженное устройство.
— Все было под контролем, — быстро сказала Агния, скрывая смущение.
Магнус охотно покивал, попрощался с Асгримом, и потянул её за собой,
— Поговорим как следует.
Они прошли дальше по коридору, и директор распахнул дверь, такую же скромную, как и соседние. Они сели каждый на свое место, и Магнус заговорил с ней как с равной — отвечал на вопросы и не пытался ничего скрыть. Когда Агния спросила, какое отношение к ней имеет Повелительница Трав и Деревьев, о которой говорил супруг Лидии, директор вздохнул, но рассказал историю, которая началась более трех сотен лет назад. Историю о том, что богиня решила создать себе помощницу в мире людей, но люди её дар не оценили и так марионетка оказалсь на воле, а потом и вовсе сгинула.
