Мне нужно знать больше, но я не знаю почему. Нездоровое любопытство? Возможно. Изменит ли это все? Сомнительно. Не знаю, как это могло бы все изменить.
— Что происходило между вами, когда я пришла вчера? — Алекс протягивает мне чашку кофе.
— Он рассказал мне кое-что, — я делаю глоток.
— И…
— И не уверена, должна ли рассказывать тебе об этом.
— Ты не серьезно. Парень только что разбил тебе сердце. Он врал тебе… унизил тебя, но ты чувствуешь себя обязанной хранить какие-то его секреты?
Она права. Каким бы трагическим не было его прошлое, он мог бы… должен был рассказать мне до того, как наши отношения стали такими серьезными. Но я понимаю, что нужно ощущать серьезную связь, чтобы открыться кому-то о чем-то настолько личном, таком душераздирающем, таком меняющем жизнь. Я пережила это. Я понимаю.
Я сжимаю губы и киваю.
— Его секрет намного ужаснее и трагичнее моего, поэтому да, я чувствую себя обязанной сохранить его, уважать его доверие.
— Цветочек, ты удивляешь меня, но не обязательно в хорошем смысле этого слова. Я думаю, тебе потребуется некоторое время после потери девственности, чтобы понять, что от того, что тебя сломали больше, чем один раз, ты становишься более устойчивой. Перед тобой, моя дорогая, множество путей.
— Тебе следовало выбрать философию, как основное направление в учебе, — я смеюсь.
— Я просто забочусь о тебе. Ничего хорошего не может получиться с женатым мужчиной, и он об этом тоже знает. Вот почему он никогда не рассказывал тебе. Ты молода, Цветочек, ты должна повидать мир — много секса с множеством парней.
— Говорит моя моногамная подруга. Что заставляет тебя думать, что я собираюсь превратиться из девственницы в шлюху? Оливер был другим, исключением. Не могу представить себе, что буду с кем-то другим, — я вздыхаю. — Но также не могу представить, что буду с ним. Может, вернусь в «Деревню Девственниц». Там на самом деле не так уж и плохо.
— Врунишка.
Я усмехаюсь и смотрю вниз, когда улыбка меркнет.
— Я люблю его.
— Любила.
— Нет. Я все еще люблю его — всегда буду. Боль не исключает любовь.
— А любовь не исключает боль.
Я киваю и вытираю одинокую слезу.
— Хотела бы, чтобы я встретила его первой.
— До его жены?
— Да.
— Тебе тогда было бы сколько? Пятнадцать? Шестнадцать? Ты говоришь о развращении несовершеннолетних?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Я думала, что у меня громадный багаж за спиной, но у Оливера грузовой корабль по сравнению со мной.
— Так плохо?
Я закрываю глаза и отклоняюсь назад.
— Так плохо.
***
Алекс согласилась работать вместо меня, пока я не встану на ноги в прямом смысле этого слова. Я хотела поехать домой на свой день рождения, но теперь пытаюсь выяснить, как физически добраться туда и как я объясню своим родителям все это.
Я ненавижу то, что не могу контролировать волнение, которое появляется, когда звонит мой телефон с сообщением от Оливера. Он сделал мне больно, и мое сердце хранит эти болезненные воспоминания, но у тела нет памяти.
Оливер: Как ты себя чувствуешь сегодня?
Я: Потрясающе… шучу, а ты?
Оливер: Будто кто-то пытался убить меня в собственном доме.
Я: Ты, вероятно, это заслужил.
Оливер: Заслужил.
Я: Обдумываю завтрашнюю поездку домой. Будет странно, если я поползу на железнодорожную станцию на четвереньках?
Оливер: Не в Бостоне, может в Хартфорде.
Я: Интересно, что мне сказать своим родителям?
Оливер: Может, правду? Обман — это ПЛОХО!
Я: Я поняла
Оливер: Почему бы тебе не взять мою машину?
Я: Не могу. Что, если с ней что-нибудь случится?
Оливер: Она застрахована… как и все в моем доме.
Я: Удар ниже пояса.
Оливер: Прости. Я думаю, что я единственный, кто разбил незаменимую вещь в тот день.
Я: ?
Оливер: Нас.
Я выхожу из раздела сообщений и отбрасываю телефон. Где, черт возьми, я нахожусь? Я люблю его. Я ненавижу его. Хочу, чтобы у меня была хоть капля самоуважения, оставаться злой на него, но он потерял ребенка. У него были определенные эмоциональные проблемы, и он все еще женат. Я разрываю все связи с ним? Можем мы быть друзьями или соседями? И еще один животрепещущий вопрос — почему он разводится со своей женой? Она потеряла ребенка. Я бы тоже, наверное, сошла с ума. В этом нет никакого смысла.
Глава 21
Голые ботинки
Оливер
Ключ. Замок. Дверь.
Я все еще не могу открыть глаза, но проскальзываю в комнату и падаю у стены, притянув колени к груди. Тут же выступает пот. Сердце бьется с бешеной скоростью, тело трусит, воспоминания врезаны глубоко в память. Это не имело смысла тогда, и не имеет его сейчас. Я просто так сильно ее ненавижу.
С каждым тяжелым вдохом я зажмуриваю глаза сильнее, пока не вижу Вивьен. Ее невинная улыбка и такие любящие глаза, что смотрят на меня, будто я являюсь причиной искрящейся в них жизни. Моей жизни, они искрятся моей жизнью, а без них я не уверен, что чувствую себя живым. Мой пульс выравнивается, и я расслабляю веки, приоткрывая глаза, чтобы увидеть размытые белые очертания. Я не могу. Нащупывая ручку двери, я стараюсь выбраться из комнаты. Я не могу дышать. Здесь нет кислорода… нет жизни.
Мне снова нужна жизнь. Мне нужна Вивьен.
***
Я: Я подберу тебя в восемь утра, мы остановимся, чтобы купить пончики и кофе по пути к твоим родителям.
Вивьен: ?? Я не беру тебя к своим родителям.
Я: Почему нет?
Вивьен: Эм… потому что они поинтересуются, почему я приехала со своим женатым соседом.
Я: Скажи им, потому что он безумно, дико, неописуемо влюблен в тебя. И он сделает ВСЁ, чтобы доказать это!
