Она быстро взяла себя в руки, вытерла лицо рукавом. Забралась в темное отверстие люка. Через несколько секунд в капсуле вспыхнул мягкий голубой свет. Я ожидал увидеть что-то вроде панели управления космического корабля. Но все было гораздо скромнее: в дальнем конце помещения — сиденье и тумба с большим черным квадратом на крышке. Все остальное место занимали стеллажи с одинаковыми продолговатыми ящиками без ручек и выступов.
Надежда села на стул, провела ладонью по черному квадрату. На нем медленно проступили какие-то линии. Это был экран, но не телевизионный и не компьютерный.
— Не стой над душой, — попросила девушка. — Иди лучше посмотри, что вокруг делается.
Я подчинился и занял пост возле нашей машины. Прислушиваться было невозможно — стальной каркас продолжал обтекать, и стук тысяч падающих капель сливался в непрерывный довольно громкий гул. Я прохаживался, кидал камешки, стараясь попасть одним в другой, думал о том, какие возможности откроют нам бомбардировщики.
Надежда закончила колдовать с приборами довольно скоро. Она не спеша вышла из лабиринта контейнеров.
— Шесть хранилищ отвечают на вызов.
— И что это значит?
— Значит, автоматика там еще работает. Я примерно могу вспомнить, где находятся четыре из них. Но есть ли там бомбардировщики...
— Мне снова придется нырять в незнакомых местах?
— Теперь уже вряд ли. Я могу открыть любое хранилище прямо отсюда, из этой кабины. Между прочим, мы устраивали их не только под водой.
— Понятно... — с чувством проговорил я. — Техника на грани фантастики— И что мы будем делать дальше?
— Полетим проверять. Я уже дала команду на открытие. Если что-то вылезет — сразу заметим.
Уже в кабине, на километровой высоте я вернулся к начатой теме.
— У вас была действительно очень хорошая техника. Я никогда такой не видел — у нас этого просто нет. Вы, пожалуй, и в дальний космос вышли?
— Да, вышли, но не в дальний. Это было до моего рождения. Однако потом космические программы свернули — все уходило на оборону. Я не застала ни одного полета.
— Но ведь у вас была мощная система связи. Неужели вы даже в этом обходились без космических аппаратов?
— Обходились, — пожала плечами девушка. — А зачем они нужны?
— Да вот, представь себе, нужны...
Мы о многом разговаривали, перелетая от пункта к пункту. В этот день нам повезло. Мы нашли одно хранилище. Оно располагалось в жерле потухшего вулкана. Насколько я понял, принцип там был обратный — не этажи вылезали из воды, а вода огромного вулканического озера сливалась через шлюзы, открывая сокровища ушедшей цивилизации.
Впрочем, никаких шлюзов нам открывать не пришлось. Они вышли из строя очень давно, и вода вытекла. Контейнеры стояли, продуваемые всеми ветрами. Тем не менее техника в них сохранилась отлично. Кратер располагался в совершенно непроходимых местах, и никто из местных не успел сюда залезть.
Мы спустились на дно, немного задержавшись на склоне, у развалин древней станции. На двух нижних этажах хранилища стояло всего восемь контейнеров, размерами они напоминали не вагоны, а ангары.
— Посмотри, — сказала Надежда, похлопав один из них по шершавой стенке. — Вот здесь хранятся бомбардировщики.
ТЕРРОР
Мы вернулись на базу в темноте. Здесь уже вовсю шло веселье. Посреди деревенской площади горел огромный костер, на нем жарилось мясо. Вокруг бродили в обнимку погонщики и крестьяне-"чкаловцы", хохотали женщины, рекой лилось вино.
Оказалось, торговая экспедиция не только прошла благополучно, но и принесла деньги. Нищая деревня еще ни разу не видела столько клинков, крестьяне одурели от неожиданного богатства. Погонщики охотно поддержали новоявленный «праздник урожая».
Наш прилет никто, кроме часовых, не заметил.
Я довольно долго толкался у костра среди пьяных людей, пока не отыскал Подорожника. Он, к счастью, держался на ногах вполне крепко.
— Как слетал? — спросил я.
— Все хорошо, — лаконично ответил погонщик, шаря глазами за моей спиной. — А где Надежда?
— Пошла переодеться. Мы полдня мотались по острову, искали новые хранилища.
— Нашли?
— Кое-что нашли... А как прошла торговля?
—Говорят, были какие-то неприятности, но все кончилось нормально. Лучше я позову Друга Лошадей, он расскажет. Кстати, тебя тут искал один старый знакомый.
— Кто?
— Идем...
Подорожник повел меня сквозь толпу, бесцеремонно расталкивая всех плечами. Мы пришли к деревянной беседке, где несколько стариков степенно беседовали за бочонком зеленого вина. Здесь горели две масляные лампы, однако различить лица было непросто.
Подорожник хлопнул одного из беседующих по плечу, и тот поднялся. Я не смог скрыть удивления — передо мной стоял беззубый толкователь. Он улыбнулся во всю ширину лица и ласково тронул меня за локти.
— Ты ждешь меня? — спросил я, еще больше удивленный его приветливостью.
— Да, проезжал мимо и решил повидаться, поспрашивать. О тебе и твоих людях много говорят повсюду, а я почти ничего не знаю...
«Проезжал мимо» — эта формулировка всегда меня настораживала. Обычно она означает, что ты для чего-то нужен человеку, но он пытается это скрыть. «Проезжал мимо — и решил повидаться»... Куда, интересно, проезжал старый толкователь, который никуда обычно не ездит, а ждет клиентов в своей хижине? Да еще и ночью...
— Ну пойдем поговорим, — согласился я и направился к своему дому.
Первым делом я вытащил из-под кровати недопитую бутыль с крепким вином и остатки закуски. Доставший Звезды уже был навеселе, и я намеревался усугубить это его состояние. Так, мне казалось, разговор выйдет более захватывающим.
— Хорошо ли идут ваши дела? — вопросил старик, приторно улыбнувшись. Он был сама любезность, что показалось мне непонятным после нашей последней встречи.
— По-всякому идут, — ответил я. — Смотря какие дела.
— Говорят, вы научились прогонять прочь посланников Прорвы?
— И прогонять, и уничтожать. Ты тоже можешь научиться, еще не поздно.
— Нет-нет! — очень энергично запротестовал толкователь. — Я — уже старик, мне такое ни к чему.
— А зря. Поставил бы истребитель рядом со своим сараем — никто бы не смел тебя обидеть.
— Меня и так никто не обижает. Даже разбойники приходят ко мне со снятой шляпой.
«И не только разбойники...» — хотел добавить я, но сдержался. Еще не время.
Мы обменялись любезностями и выпили по большой кружке. Старик застыл, пока жидкость перетекала из пищевода в желудок, затем крякнул и потряс головой.
— А где вы берете этих железных птиц? — вкрадчиво спросил он. Я усмехнулся.
— Эта тайна стоит так дорого, что ни один богач не сможет у меня ее купить.
— Нет такой тайны, которую в конце концов не узнают все, — возразил толкователь. — Но я не прошу ее у тебя. Просто хочу узнать — это старые вещи, да?
— Очень старые, — кивнул я. — Однако еще пригодные для дела. Может, попробуешь их истолковать?
Он напыжился, и глаза его забегали, голова заработала в поисках ответа. Я с удовольствием отметил, что старикан уже порядком опьянел.
— Эти птицы... — заговорил он. — Эти железные птицы... Они принадлежали... э-э-э...
— Ничего ты не знаешь, толкователь, — с насмешкой сказал я. — Ни одна старая вещь не открыла тебе своей тайны. За что тебе только люди деньги платят?
Для толкователя это был удар по самолюбию, и я знал это. Доставший Звезды обиделся, но не ушел. Он не мог уйти, пока не поговорит со мной. Но оскорбление нужно было опротестовать. Я на это и рассчитывал.
— Не печалься. Даже если ты никудышный толкователь, тебе все равно найдется чарка и лепешка в нашем селении. Главное, чтоб человек был хороший, верно? — и я с ходу налил ему еще кружку.
Старик покрутил ее в руке, выпил.
— Ты зря меня обижаешь, — проговорил он, обдавая меня винным запахом. — Я многое знаю и о старых вещах, и о других тайнах мира.
— Многое? — проговорил я с большим сомнением в голосе. — А может, ты знаешь даже, зачем повсюду наставлены Холодные башни?
— Но это все знают — для защиты городов и застав от посланников!
— А для чего тогда летают посланники? Старик посмотрел на меня долгим, ничего не выражающим взглядом.
— Посланники — молот. Башни — наковальня, — медленно выговорил он. — Между ними — человек. Один удар следует за другим — в этой битве человек закаляется, крепнет его дух, мысли и чувства приходят к совершенству. Вот в чем смысл мира.
— Пустые слова, — отрезал я, отметив все же, что подобные речи странно слышать от человека этой эпохи.
— Нет, не пустые! — взвился Доставший Звезды. — Человеческое совершенство не уходит в никуда. Человек умирает и рождается вновь. Если он остался после этого прежним — он опять занимает прежнее место. Если же окреп и стал мудрее — высшие силы дают ему совсем другую жизнь. Они помещают его в иной мир, где его новая мудрость поможет еще больше возвыситься. Это те самые силы, которые воздвигли Холодные башни и разожгли Пылающую прорву.
