— Бренна и Мериел тоже могли умереть, если бы не смелость Рейлинд, — произнесла она.
— То, что ты называешь смелостью, я называю г-глупостью.
Хагата пренебрежительно фыркнула, как она сделала бы в разговоре с кем угодно, включая лэрда, если бы сочла, что он этого заслуживает.
— Ты слишком резок и категоричен в своих оценках, парень, что, как мне кажется, совершенно на тебя непохоже. Я бы на твоем месте задумалась, почему ты так себя ведешь. А пока, мне кажется, девочка права. Тебе лучше уйти, тем более что скоро вернется Лорел с лекарствами. Меня не покидает чувство, что она усматривает в том, что произошло, и вашу с Крейгом вину. Ведь это вы предоставили девушек, на которых якобы собираетесь жениться, самим себе.
Креван с непроницаемым лицом выслушал дерзкую женщину, а затем снова перевел взгляд на Рейлинд. Она не желала на него смотреть, но ее бледность стала сильнее, и он понимал, что в этом есть доля и его вины. Он явился сюда, обвиняя ее в том, в чем был повинен и сам, — в неспособности предусмотреть последствия своих действий.
Ему так хотелось считать ее девочкой, о которой говорила Хагата, но Рейлинд не была девочкой. Она была женщиной, и как бы безответственно она себя ни вела, он ее по-прежнему желал, и это представляло серьезную проблему. До конца месяца Рейлинд принадлежала Крейгу. Но затем она будет принадлежать своему клану. Она была рождена, чтобы стать женой вождя, а Кревану никогда не суждено занять место лэрда.
— Она отключилась, — произнесла Хагата, подтверждая предположение Лорел о том, что Рейлинд потеряет сознание уже после первого стежка.
Лорел с облегчением вздохнула и быстро зашила рану.
— Выглядит все довольно жутко, но рана оказалась не такой глубокой, как я опасалась. Если удастся избежать лихорадки, через пару дней Рейлинд будет на ногах.
— Ты все еще гневаешься.
— Немного, — солгала Лорел, завязывая нитку.
Честно говоря, она была вне себя от ярости. Она уже наорала на Бренну, которую отчаянно защищала Мериел. Будь настроение Лорел чуть получше, она признала бы тот факт, что обе девушки рисковали жизнью, чтобы защитить ее дочь.
— Если честно, я злюсь прежде всего на себя. Я с самого начала должна была понимать, что скука не заставит сестер Шеллден сказать правду и попроситься домой.
Хагата кивнула, указывая на распростертую на кровати Рейлинд.
— Эта девушка никогда ни в чем не признается. Она упрямая. Может быть, даже такая же упрямая, как и ты.
— Но гораздо глупее меня.
— Ее мужчина Креван тоже так считает.
Лорел резко вскинула голову, перестав размешивать мазь, которую собиралась нанести на рану.
— Креван сюда приходил? — с лукавой улыбкой поинтересовалась она.
— Да. Он был зол, испуган и очень груб.
Лорел облизнула губы, с трудом сдерживая ликование. Это означало, что она не ошиблась. За последние три дня, не видя Кревана в замке, женщина начала сомневаться в своих подозрениях относительно его истинных чувств. Но сейчас все встало на свои места.
— Креван не ее мужчина. Рейлинд выходит замуж за Крейга.
Лорел не так часто удавалось повергнуть свою подругу в шок.
Но услышав это заявление, Хагата от изумления открыла рот.
— Этого не может быть! Креван любит ее, а она любит Кревана. Это совершенно очевидно.
— Я знаю.
— Почему же она выходит замуж за…
Лорел пожала плечами.
— Я пустила в ход все свои уловки, пытаясь заставить Конора объяснить мне, что происходят. Но и он, и эти четверо стоят на своем.
— Может, они сами не все знают?
— Крейг и Креван наверняка в курсе происходящего.
— Возможно. Но, может быть, они только так думают.
Лорел протяжно выдохнула, растирая лечебную мазь по ноге Рейлинд, и отступила в сторону, чтобы позволить Хагате забинтовать ее. Многие находили поведение эксцентричной повитухи вызывающим. Она и в самом деле всегда говорила то, что думает, не обнаруживая такта даже в самых щекотливых ситуациях. За это Лорел ее и любила. Ей никогда не приходилось гадать, не пытается ли Хагата приукрасить или смягчить свою точку зрения. Кроме того, Хагата отлично знала всех братьев Мак-Тирни, а ее интуиция поражала. Поэтому Лорел всегда прислушивалась к мнению подруги.
— Хм-м-м. Это кое-что объясняет. Но должен быть какой-то другой способ помочь сестрам Шеллден. И не ради Крейга и Кревана, а ради них самих.
Хагата наблюдала за тем, как работает Лорел, не скрывая гордости за подругу. Жена лэрда многое умела и до их встречи, но сейчас она ухаживала за больными и ранеными не хуже, а может, даже и лучше ее самой.
— Видишь ли, если на приключения девушек толкнула скука, этому горю можно помочь.
Лорел закрепила последнюю повязку и встала.
— Хагата, ты изобретательна и коварна, но мне это нравится, особенно если учитывать то, что время работает против нас. Мне всего лишь необходимо заставить сестер Шеллден показать всю ту мудрость, которой они уже обладают. Дать им возможность проявить ее.
Глаза Хагаты заблестели.
— Что ж, хотелось бы мне покрутиться тут еще немного и понаблюдать за дальнейшими событиями, но меня ждут детки, которые собираются в скором времени появиться на свет.
Лорел улыбнулась и подмигнула подруге.
— Будет очень интересно. Как ты думаешь, может, привлечь к этому делу и Эйлин?
— Еще бы! — громко расхохоталась повитуха. — Если ты оставишь ее в стороне, она обвинит тебя в том, что ты лезешь не в свое дело.
— Эйлин, как и я, располагает великолепными возможностями разнообразить жизнь скучающих леди.
— Да, это вы умеете, — расплылась в улыбке Хагата.
Глава 14
Непроницаемые черные глаза на несколько молчаливых мгновений встретились с золотистыми глазами Сирика, а затем всадник тронулся с места, направляя копя к воротам. Миновав их, старик-фермер пустил лошадь галопом и вскоре скрылся из виду. Ситуация была очень скверной.
Сирик покачал головой и зашагал к большому залу. Его в очередной раз почти убедили в том, что он ничего не понимает в обычаях и взаимоотношениях на Высокогорьях. Его дядя отказался встречаться с незваным гостем, и хотя решение Шеллдена было продуманным и базировалось на предыдущих действиях, он поступил неправильно. Сирик гневно думал о том, что скоро кто-то погибнет и между кланами начнется война. При мысли о предстоящем кровопролитии, которого все еще можно было избежать, его бросало в дрожь.
Толкнув большую двустворчатую дверь, Сирик обвел взглядом просторное помещение. Здесь оставались только слуги, заканчивавшие убирать столы после ужина. Дядя и все его люди ушли.
